— А аграв? — спросил Верзила.
— Ага! Это совсем другое дело. С помощью конвертера аграва потенциальная энергия может превращаться в другие виды энергии, помимо кинетической. В аграв-коридоре, например, сила тяготения в одном направлении используется для поддержания гравитационного поля в другом направлении. Люди, двигающиеся в одном направлении, снабжают энергией тех, кто движется в противоположном. Таким образом, пользуясь этой энергией, вы падаете, но ваша скорость не растет. Вы можете даже передвигаться со скоростью, меньшей скорости падения. Понятно?
Верзила не был в этом уверен, но сказал:
— Продолжайте.
— В космосе всё по-другому. Тут нет второго поля тяготения, куда можно переместить энергию. Энергия преобразуется в гиператомное поле и запасается. Таким образом, корабль может переместиться от Юпитера-9 на Ио с любой скоростью, меньшей скорости падения, и при этом ему не нужна энергия для замедления. Вообще никакая энергия не нужна, за исключением той, которая используется для уравнивания скорости с орбитальной скоростью Ио. И полная безопасность, так как корабль всё время под контролем. В случае необходимости тяготение Юпитера может быть совсем нейтрализовано. Возвращение на Юпитер-9, конечно, требует энергии. Это обязательно. Но теперь можно использовать энергию, запасенную в конденсаторах гиператомного поля. Энергия гравитационного поля Юпитера теперь будет выталкивать вас из его поля.
Верзила сказал:
— Звучит неплохо. — Он поёрзал в кресле. Так он ни к чему не придёт. Неожиданно он спросил:
— Что это у вас на столе?
— Шахматы, — ответил Норрич. — Играете?
— Немного, — признался Верзила. — Меня научил Счастливчик, но с ним играть неинтересно. Он всегда выигрывает. — И небрежно спросил: — А вы как играете в шахматы?
— Будучи слепым?
— Гм…
— Ничего. Я не обижаюсь… Объяснить легко. Доска намагничена, фигуры из лёгкого металлического сплава, они не упадут и не сдвинутся, если я их случайно задену. Попробуйте, Верзила.
Верзила взялся за одну фигуру. Она подавалась так, будто застряла в густом сиропе, потом высвободилась.
— И вы видите, — продолжал Норрич, — что это не совсем обычные шахматные фигуры.
— Больше похоже на шашки, — согласился Верзила.
— Это чтобы я их не сбивал. Но они не совсем плоские. На них вырезаны рисунки, которые я легко могу нащупать. С другой стороны, они напоминают обычные шахматные фигуры, и те, кто играет со мной, привыкают в считаные минуты. Посмотрите сами.
Действительно, Верзила понял легко. Круг с выступами, очевидно, ферзь, крест в центре другой фигуры — король. Шашки с параллельными наклонными чёрточками — слоны, квадрат — ладья, заостренные конские уши — кони, а круглые шашки без рисунка — пешки.
Верзила почувствовал, что зашёл в тупик.
— А что вы сейчас делали? Играли с собой?
— Нет, решал задачу. Фигуры расставлены таким образом, что есть один и только один способ выигрыша белых в три хода, и я пытаюсь найти этот способ.
Верзила неожиданно спросил:
— А как вы отличаете белых от чёрных?
Норрич рассмеялся.
— Приглядитесь внимательней. У белых фигур канавки по краю, у чёрных нет.
— Ага. Значит, вы просто запоминаете расположение фигур?
— Это нетрудно, — ответил Норрич. — Может показаться, что для этого нужна фотографическая память, на самом же деле мне просто нужно каждый раз проводить рукой по доске. Заметьте, что клетки тоже разделены канавками.
Верзила дышал с трудом. Он забыл о квадратах доски: они действительно были разделены бороздками. Ему казалось, что он сам ведёт шахматную партию и проигрывает.
— Не возражаете, если я посмотрю? — спросил он. — Может, найду нужный ход.
— Пожалуйста, — ответил Норрич. — Может, подскажете. Я сижу уже с полчаса и начинаю злиться.
Наступило молчание. Немного погодя Верзила встал; тело его было напряжено, он старался двигаться совершенно бесшумно. Одним движением достал из кармана фонарик и подошёл к стене. Норрич не менял своей позы над доской. Верзила бросил быстрый взгляд на Мэтта. Собака тоже не шевелилась.
Верзила поднял руку и, сдерживая дыхание, бесшумно выключил свет. Мгновенно стало абсолютно темно.
Верзила помнил, в каком направлении находится Норрич. Он посветил фонариком, услышал негромкий топот, а потом удивленный и слегка недовольный голос Норрича:
— Зачем вы выключили свет, Верзила?
— Вы себя выдали! — торжествующе закричал Верзила. Он осветил фонариком широкое лицо Норрича. — Вы совсем не слепы, вы шпион.
Норрич воскликнул:
— Не знаю, что вы делаете, но, ради космоса, не делайте резких движений: Мэтт может броситься на вас!
— Вы хорошо знаете, что я делаю, — ответил Верзила, — потому что видите: на вас направлено игольное ружье. Вы, наверно, слышали, что я стреляю метко. Если ваша собака сделает шаг ко мне, я её прикончу.
— Не трогайте Мэтта. Пожалуйста!
Верзилу смутила боль в голосе Норрича. Он сказал:
— Пусть сидит спокойно, и я его не трону. Мы увидимся со Старром. И если встретим кого-нибудь в коридоре, не говорите ничего, кроме «Добрый вечер». Я иду сразу за вами.
Норрич сказал:
— Я не могу идти без Мэтта.
— Можете, — ответил Верзила. — Всего пять шагов по коридору. Даже если вы и в самом деле слепы, сможете пройти.
Ведь головоломки собирать можете?
При звуке открывшейся двери Дэвид оторвался от книгофильма и поднял голову.
— Добрый день, Норрич. Где Мэтт?
Верзила заговорил, прежде чем Норрич ответил:
— Мэтт в комнате Норрича, и Норричу он не нужен. Пески Марса, Счастливчик, Норрич слеп не больше нас с тобой!
— Что?
Норрич начал:
— Ваш друг ошибается, мистер Старр. Я хочу сказать…
Верзила выпалил:
— Заткнитесь! Я буду говорить, а вы ответите, когда вас попросят.
Старр сложил руки.
— Если не возражаете, мистер Норрич, я хотел бы послушать, что хочет сказать Верзила. И, кстати, Верзила, убери ружье.
С недовольным выражением лица Верзила послушался. Он сказал:
— Понимаешь, Счастливчик, я с самого начала заподозрил этого подонка. Эти головоломки заставили меня призадуматься. Он слишком хорошо с ними справляется. Я сразу подумал, что он и есть шпион.
— Вы вторично называете меня шпионом! — воскликнул Норрич. — Я этого не потерплю.
— Слушай, Дэвид, — продолжал Верзила, не обращая внимания на слова Норрича, — очень хитро придумано: его считают слепым. Он может увидеть всё, что захочет, и никто не подумает, что он видит. От него не будут скрываться. Не будут ничего прятать. Он может смотреть прямо на самый важный документ, а они подумают: «Это всего лишь бедняга Норрич. Он ничего не видит». Больше того, о нём вообще не подумают. Пески Марса, для шпиона это просто отличное укрытие.
