На экране внезапно появилась наглая молодая брюнетка.
— Ну, дорогие зрители, скажите, разве это не захватывающе? Как мы видели сегодня вечером, секретный агент Джейди Грин отказалась выдать местонахождение секретной штаб-квартиры борцов сопротивления злому диктатору генералиссимусу Бору. От вас, дорогие зрители, зависит теперь, какова будет ее дальнейшая судьба! Прибудет ли вовремя доблестный агент Марк Крейг со своими храбрыми гверильерами, чтобы спасти прелестную Джейди от ее ужасной участи? — На экране возникло залитое слезами лицо Ориел. — Или злой диктатор и его подручные палачи сумеют вырвать у нее сведения? Если вы желаете, чтобы милая Джейди была спасена, пожалуйста, нажмите правую кнопку на датчике вашего визора, это кнопка номер один, красная. С другой стороны, если вы хотите, чтобы генералиссимус Бор и его изверги-прислужники преуспели в своей гнусной деятельности, нажмите зеленую кнопку номер два. Выбор за вами!
Она драматично повернулась к карте на стене.
Девид немигающе уставился на визор. Свет экрана отбрасывал на него резкие блики. Выражение лица его было непроницаемо.
Рука медленно потянулась к краю кровати. Там была небольшая розовая коробка, плотно пригнанная к рамке. Она была лишена каких-либо деталей за исключением двух маленьких кнопок: красной и зеленой.
Рука задержалась над ними. У него было много времени…
Громкое мгновение
Перевод С. Луговского
Иные считают: между наукой и религией водораздел А по-моему, они никогда по-настоящему не разделялись. Нужно немного веры, чтобы поверить в такую вещь, как кварки, или в такое понятие, как свет. Однако мы предпочитаем разделять эти категории для удобства познания и мышления. Надо разложить все новые открытия по ящикам.
Но чем ближе мы подбираемся к главным тайнам бытия, тем большая вероятность, что наука и религия будут не расходиться, а сближаться. Разве каждое новое открытие не порождает новейших настоятельных вопросов?
Какого дьявола он должен говорить Хэнку Стревеллу, что то, над чем тот работал всю жизнь, может не получиться? Мчась по ярко освещенному белому коридору, Кен Джером пытался разобраться в своих мыслях и в самом себе. Коридор был с футбольное поле. Прибор дистанционного управления, на котором Кен делал последнюю проверку, болтался у него на руке, пока он бежал, еще неизвестно к какой цели.
С формулировкой проблемы все вроде бы было в порядке, беспокоило Джерома решение. А к тому же никто не знал, выдержит ли машина ментальное перенапряжение?
Последняя неделя была занята лихорадочными перепроверками. Вильсон из МИТ подтвердил расчеты, но на последнем этапе даже его авторитета могло быть недостаточно, чтобы покончить с проблемой.
Он завернул за угол главного коридора. Улыбающийся охранник предупредительно поднял руку. Джером нетерпеливо ждал, пока его документ сличали с записями. Он тяжело дышал: давали о себе знать сорок девять лет неспортивной жизни, к тому же ему давно не случалось бегать далеко и с чем-то тяжелее листка бумаги.
Охранник улыбался с убийственной вежливостью. Это был здоровый молодой человек, может быть, по совместительству участвовавший в каком-нибудь ночном шоу в ожидании, когда на него натолкнется какой-нибудь заезжий продюсер или режиссер.
— Прекрасный день, сэр. Вам не следует так спешить. Вы, кажется, немножко утомились.
Посмотрим на тебя, когда тебе будет под пятьдесят, подумал Джером. Но, получая назад свое удостоверение, он сказал только: «Спасибо, учту». Охранник отошел в сторону, пропуская маленького инженера через двойные двери.
Еще один коридор, уже и малолюднее. Еще один пропускной пункт, четыре мощные стеклянные двери, и вход в комнату. Комната была, по сути, единственной в здании. Здание было выстроено для обслуживания единого участка. Джером был одним из обслуживающих, а участок назывался СПАПИ — Система Поступления и Анализа Прямой Информации.
Комната была этажа в три высотой, но длинная и широкая, как футбольное поле. (К чему бы, рассеянно подумал он, у стареющего дядечки все эти спортивные эпитеты?). Но в самом этом сооружении не было ничего чрезвычайного. Не было этого и во внешнем виде СПАПИ. Нечто содержалось в ее сути. Стенки трехэтажной машины были прозрачными, так что было видно, что происходит внутри. Вспыхивали и гасли белые и желтые контрольные огни, придавая машине некоторое сходство с ночным небом на экране. По ним знающие наблюдатели могли сделать вывод, что машина работает сейчас только над второстепенными проблемами.
Если бы подобную машину построили в пятидесятые годы, она бы заняла всю Северную Америку, и все же уступала бы по мощности СПАПИ.
Двадцать лет усилий, денег, ума ушло на это предприятие. Сам Джером работал в этой программе лет десять.
Каждый год в работе машины использовались новые технологии и новая информация. Ее создатель Генри Стревелл не был каким-нибудь догматиком, уверовавшим в собственное всемогущество, он был так же гибок, как его творение, и любил новые хорошие идеи. Хорошо бы, он и сейчас оказался гибким, в волнении подумал Джером.
СПАПИ работала уже шесть лет, отвечая на вопросы, обосновывая гипотезы, накапливая самые ценные изменения по разным вопросам, от кейнсианской немарксовой экономики до физики частиц. Когда года два назад со СПАПИ-I была соединена вторая матрица, теория катастроф впервые стала превращаться в реальную науку. СПАПИ оказалась способной предсказывать главные землетрясения и кризисы рыбных популяций. Космические опыты многих стран и консорциумов теперь можно было программировать с неслыханной точностью.
Полгода назад завершилось сооружение СПАПИ-I. После месячных испытаний Стревелл стал готовить программу по одной комплексной проблеме.
Джером знал, что СПАПИ слишком ценна для человечества, ожидающего ответа на этот вопрос.
Когда Джером вошел, величайший в мире специалист по компьютерам, Стревелл, беседовал с двумя техниками. Ему недавно исполнилось 64 года, с виду он был тщедушный и бледный, как стена. Его волосы были постоянно взъерошены, словно ветром. Джером завидовал его голове, но прежде всего — ее содержимому. Все мы хрупки, подумалось ему.
Стревелл повернул голову и терпеливо улыбнулся, зная, о чем пойдет речь. Джером надоедал ему с этим не одну неделю.
— Ну, Кен, — сказал он, — опять будете раздражать мою болячку? Осталось пять минут до начала. Может быть, дадите мне отдохнуть?
Джером слушал его, покачивая прибором дистанционного управления.
