- Так вот ты какой, - резко бросила она. Глаза ее вспыхнули при виде его стражей; ему показалось, что они как-то съежились. - Что я приказывала?
- Отнять у него память, госпожа.
Она ухватила Дэмьена за подбородок и вздернула его голову вверх. Внимательно всмотрелась в глаза и дальше, в мозг.
- Вы меня не послушались, - сказала она мягко. - Тому есть причины?
- Мы не смогли, - ответил один из поимщиков, и другой подтвердил:
- Там барьер...
- Ага.
Глаза вонзились в него, прожигая его мозг; жало отдернулось, и это вновь были просто глаза.
- Щит. Очень хорошо. Задумано неплохо, и неплохо выполнено. - Хозяйка отпустила его голову. - Но не слишком. - Она чуть отступила. - Поднимите его.
Когти вцепились в подмышки священника и рывком вздернули на ноги. Он старательно пошатнулся, будто от боли или слабости, но испугался, что сделал это недостаточно убедительно. Карминного цвета ткань ниспадала с ее плеч до пола, и под ней обрисовывалась плотная подкладка, явно для того, чтобы придать ее телу видимость физической массы. Но она решительно была меньше его, и он понимал, к своему отчаянию, что поддельными эмоциями нельзя замаскировать действительную мощь его крупного тела или угрозу, которую она могла бы прочитать в нем.
Она кивком указала в сторону, и Темные спешно выложили перед ней его вооружение. Она подождала, пока они закончат, и презрительно фыркнула:
- И это все? - Нагнулась и подобрала связку амулетов; тонкие золотые цепочки скользнули меж ее пальцев, как змеи. - Ты и вправду думаешь, что этим можно меня как-то задеть? - Она разжала пальцы и стряхнула драгоценные медальоны, точно мусор. - Полагаю, ты недооцениваешь меня. - И легкая, неприятная усмешка сморщила ее губы. - Вернее, не ты, а он.
Она приблизилась к Дэмьену и холодными пальцами нежно коснулась его щеки. И вонзила в кожу отточенные ногти, точно когти ее слуг.
- Я хочу его, - заявила она. - И женщину хочу. Скажи мне, где они, и я отпущу тебя.
Волна радости охватила священника, как только он понял, что усилия Хессет не пропали даром: человеческое колдовство не проходило сквозь Творение приливной Фэа. Но он, тщательно сохраняя неподвижное лицо, еле выдавил, стараясь, чтобы в голосе прозвучал отголосок страха:
- Я не предам своих друзей.
Она холодно усмехнулась:
- Да нет, ты это сделаешь. Даже не сомневайся. Вопрос лишь в том, сколько времени на это уйдет... и насколько болезненной будет сама процедура. - И чувственный голод блеснул в глубине ее глаз; кончик языка быстро коснулся губ, точно в предвкушении. - Ну как? Будешь отвечать сейчас? Или я должна добиваться от тебя того, что мне нужно?
Сердце Дэмьена колотилось так громко, что она, наверное, слышала удары. Какой ответ будет безопасней? Он должен вызвать ее на определенное действие, и при этом чтобы ее гнев не обрушился на него со всей силой. Он пытался вспомнить, что ему говорил Таррант, пытался взвесить различные варианты - и наконец выдохнул, надеясь, что это прозвучит больше испуганно, нежели вызывающе:
- Я не могу. Пожалуйста, не спрашивайте.
Взгляд ее стал жестче. Она потянулась и взяла его лицо в обе ладони. И сжала так крепко, что под ее пальцами запульсировала кровь. Так, что он не мог отвернуться.
- Ты будешь служить мне, - промурлыкала она. - Нравится тебе это или нет. - Она заставила Дэмьена смотреть ей прямо в глаза; Фэа стягивалось вокруг него, сжимая, точно тисками, заставляя повиноваться. - Мне нужно знать, где они и что делают. И ты мне это сейчас скажешь. - Горячие мысли вползали в его мозг вдоль извилин, как змеи. Коснулись, погладили центры наслаждения и боли - это она отрабатывала контроль. - Повинуйся мне, прошептала она.
Он закрыл глаза, попытался оттолкнуть ее, но она уже была внутри него, ее голод заполнял его плоть, ее мысли пронизывали его мозг. Где, черт возьми, барьер Тарранта? Дэмьен попытался усилием воли выбросить ее из своего сознания, выйти из-под ее контроля, но без Творения, фокусирующего усилия, у него не было ни шанса. А Творить он не смел, даже теперь.
Удовлетворенная его усилиями, она вновь обласкала его мозг; волна сумасшедшего, бесстыдного сладострастия сотрясла его тело, сменившись болью столь сильной, что его скрутило бы в узел, если б путы Фэа не держали его. Она играла на его теле, как на музыкальном инструменте, и он не мог скрыть от нее ничего, не мог остановить ее... Но если он поддастся хоть на мгновение, если позволит, чтобы его разум унесло приливом ее безумия, он пропал. Навсегда. Ее голод не признает середины.
Вдруг, внезапно, волна застыла. Вожделение сменилось тьмой, и жилы его пронизал, точно прострелил, ледяной холод. Тело задрожало, когда сущность Тарранта заполнила его - нечистая, нечеловеческая, но - Боже! - такая долгожданная! Она вытеснила чужое влияние, охладила его пылающую плоть. Желудок его конвульсивно сжался, когда в тело хлынула не-жизнь, и его внезапно вырвало, как будто с горькой жидкостью он выбросил из себя остатки чуждого влияния. Никогда раньше сущность Тарранта не была такой чужой, такой физически неприемлемой... и такой желанной.
Когда он пришел в себя, Хозяйка стояла перед ним, пылая яростью, и ее глаза метали молнии. Где-то на задворках онемевшего мозга он ощутил какой-то сигнал в цепи, связывающей его с Таррантом... Что такое? Он ухватился за сигнал, как за ниточку, и попытался по ней добраться до причины. Знак, талисман... вот что! Цепь событий: враг попытался взломать барьер, поставленный Таррантом. Охотник почувствовал это и принялся за дело. Талисманы против толчков уже начинали ломаться.
Значит, осталось очень мало времени. Возможно, всего несколько минут. Так он надеялся. Дэмьен попытался сосредоточиться на том, что он должен сделать и когда он должен это сделать, пытаясь не думать, что случится, если земля не рванется без промедления навстречу новообретенной свободе. От одной мысли об этом его прошиб холодный пот. Чем дольше это продлится, тем меньше вероятности, что эта женщина будет Творить в момент толчка, а он здесь, связанный, беспомощный, и она рядом, живая и невредимая, знающая об их намерениях... Нет, немыслимо. Она уничтожит его. Она их всех уничтожит.
- Ты дурак, - злобно прошипела она. - Ты что, вправду думаешь, что твой драгоценный посвященный тебя прикроет? После того, как я его сломала? Он себя-то не смог спасти - как, во имя Эрны, он собирается спасать тебя? Голос опустился до низкого, мурлыкающего, обольстительного. - Только скажи мне то, что я хочу, и ты свободен. Это ведь так легко. Или же... Я могу рассечь твой разум, отделяя мысль за мыслью, пока не найду то, что ищу. Пока в тебе не останется ничего, кроме этой коротенькой информации и силы, чтобы сообщить ее. Это будет очень неприятно... - Ее зрачки сузились в точки, она опустила глаза. - Выбор за тобой, священник!
