— Преступления были, есть и будут. Я не Христос, и на абсолютную праведность сам не претендую. У меня иные задачи.
— А у меня маленький и законный бизнес! Что вы хотите?
— Уже лучше. Господин дайвер, вы слышали о Заблудившемся Пойнте? Или о Боссе-Невидимке?
Вот чего не ожидал — так это древних баек. Поднимаю голову.
— Пойнт — это старое название низового пользователя компьютерной сети?
— Да. Сети «Фидонет»… была такая.
— Кажется, слышал. Это про паренька, которого убило током в момент пребывания в виртуальности? И его сознание каким-то образом осталось жить в сети?
— Да. Юноша с бледным лицом и в обгоревшей одежде, который просит встречных передать на тринадцатый московский узел, что пойнт шестьсот шестьдесят шесть заблудился… А про босса-невидимку?
— Дайте стул, — поднимаюсь с холодного бетонного пола.
— Идёмте.
Мы проходим вправо, за стеллажи с коробками программного обеспечения для «Макинтошей». Неликвид, мало кто сейчас пользуется этими компьютерами. Были люди и неандертальцы, а потом были «ИБМ» и «Эппл». Тупиковые ветви нежизнеспособны.
За стеллажами обнаруживается маленький стол с разбросанными на нём бумагами, два стула. Садимся.
— Босс-невидимка — это сказка тех же времён, — говорит человек без лица. — Босс — более старшая ступень в иерархии сети «Фидонет». Именно к нему обращались желающие стать пойнтом, приобщиться к виртуальности… впрочем, тогда виртуальности ещё не было… Легенда гласила, что порой «чайники» находили себе очень хорошего босса… который предоставлял им самые наилучшие условия — доступ в сеть в любое время, высокую скорость передачи данных, подключение к любому клубу… тогда они назывались эхоконференциями.
Я машинально киваю.
— И всё было хорошо, — кажется, человек без лица не заметил моей оплошности, — пока кто-нибудь из пойнтов не узнавал, что телефонного номера, по которому он связывается с боссом, не существует, а его самого никто и никогда не видел. После этого босс-невидимка посылал всем своим пойнтам письмо — «Зачем вы преследуете меня?» и исчезал.
— Богатый был фольклор, — соглашаюсь я. — Помню ещё про безумного модератора, и про эхоконференцию «Тут умри!».
— Я тоже начинал с сети «Фидонет», — говорит человек без лица.
Молчу.
— Господин дайвер, в отличии от Урмана я не стремлюсь выяснить вашу личность. Но… знаете, что самое забавное? И ему, и мне вы нужны для одной и той же цели.
— Отловить Заблудившегося Пойнта?
Человек без лица тихо смеётся.
— Это байка… родившаяся на стыке времён, когда «Интернет» и «Фидонет» превращались в единую виртуальность. Сейчас её уже мало кто помнит. Всего пять лет прошло — а сколько забыто?
— Ничего не забыто. Погребено под более новой информацией, но по-прежнему живо.
— Одно и то же, дайвер, суть не меняется.
— Зато сегодня родилась новая легенда.
— Какая же?
— О Человеке Без Лица.
Мой собеседник качает головой.
— Вряд ли она столь интригующая, как бледный юноша в дымящихся одеждах…
Мы оба тихо смеёмся.
— Итак, господин дайвер… Вам приходилось играть в «Лабиринт смерти»?
— Возможно.
— Вы знаете, что с ними сотрудничают два дайвера?
— Допускаю…
Даже два? Я был уверен, что «Лабиринт» обходится услугами одного спасателя…
— Я могу дать вам их адреса… сетевые, или реальные.
Ничего себе!
— Один из них украинец, другой — канадец. Первый проживает…
— Не надо, — с некоторым усилием отвечаю я.
— Как интересно! Я думал, что узнать личность дайвера — общая мечта! Не исключая самих дайверов!
— Это мечта из разряда самых гнусных преступлений… по нашему кодексу.
Я первый раз признаю, что являюсь дайвером. Но вряд ли мой собеседник в этом сомневался.
— В «Лабиринте» возникла проблема… и эти двое с ней не справляются… — Человек без лица перегибается через стол, берёт бумажку, ручку, пишет короткий адрес. Правильно делает, что не пытается дать визитку — я не взял бы файл из его рук. — Вот мои координаты. Когда вы посетите «Лабиринт», предложите администрации свои услуги и попробуете решить проблему — свяжитесь со мной. Позовёте… человека без лица.
Он не настроен ничего более уточнять. И, кажется, нисколько не сомневается, что я кинусь в «Лабиринт».
— Зачем мне это?
Человек без лица вынимает из кармана плаща маленький значок. Он чем-то похож на его полицейский жетон, только фон значка белый, а в центре не спираль, а радужный, сотканный из тончайших нитей вращающийся шарик.
— Затем.
Значок ложится на стол между нами. Я смотрю на него, но не решаюсь дотронуться.
Вдруг исчезнет?
Когда леди Винтер получила от кардинала Ришелье указ «Всё, что сделано этим человеком, сделано во благо Франции», это было несколько менее круто.
Передо мной легендарная «медаль вседозволенности». Право на всё, что только можно совершить в глубине.
Фридрих Урман открыл бы дверь и лично проводил меня до моста, увидев этот значок.
Возможно, потом он нанял бы киллеров, чтобы рассчитаться со мной. Но в глубине был бы предельно вежлив.
Мне ещё не доводилось видеть «медаль вседозволенности» воочию. Я знаю, что в своё время такую же получил Дмитрий Дибенко — за создание самой глубины.
Надо совершить что-то жизненно важное для всего виртуального пространства, чтобы отныне любые твои действия считались благом.
— Она будет вас ждать на этом столе, — говорит человек без лица. — Вы получите её… если справитесь.
Молча киваю.
— Учтите, будут и другие претенденты, — сообщает человек без лица. — Мы ищем дайверов по всей глубине. И многих найдём. И сообщим то же самое, что и вам.
— Что там, в «Лабиринте»? — спрашиваю я, отводя взгляд от медали.
— Не знаю. Это меня и тревожит.
Позволяю себе ухмыльнуться — так уж и не знает…
— До сих пор всё происходящее в виртуальности имело аналоги в реальном мире. Развлечения, бизнес, наука, связь.
Интересно, что на первое место он поставил «развлечения»…
— Теперь кое-что изменилось… Удачи вам, дайвер. Вы можете идти.
Человек без лица кивает в сторону двери.
— Я уйду своим путём.
— Решили открыться?
— Нет, конечно.
Смотрю на прощание в мутный туман его лица.
Глубина-глубина, я не твой…
Я снял шлем и неуверенно потянулся к модему. Выдернул телефонный провод из гнезда.
— Обрыв связи! — сообщает Вика.
— Знаю, девочка.
