– Все будет хорошо, – прошептала Анна.
Поезд шел на удивление быстро. То ли порядка на железной дороге стало больше (хотя с чего бы?) то ли просто везло.
Шедченко курил в темном холодном тамбуре. Лязгала вагонная сцепка, за запотевшим стеклом уплывали вдаль огоньки Коломны. Через три часа Рязань, еще через три – Сасово. К утру он доедет.
Смяв в пальцах окурок, Николай щелчком отправил его в заплеванное мятое ведро. Поколебавшись, потянул из пачки еще одну сигарету. И что с ним сегодня творится… весь на нервах. С вечера начала побаливать голова
– напоминанием о тех мучительных приступах, что порой едва не валили его, здорового мужика, с ног. Потом вроде отпустило, но надолго ли…
Шедченко чиркнул зажигалкой. Так и всю ночь простоять недолго. Забывая потихоньку про начинающиеся через сутки учения, просчитывая, что ждет его в Сасово. А что… выйдет из поезда с красными глазами и помятым лицом неспавшего человека. Сразу видно – переживал всей душой.
Мысль была противной и циничной, он поморщился, отгоняя ее. Нечего загадывать худшее. Человек куда прочнее, чем можно представить. Сашка поправится и еще потреплет нервы и сестре, и ему – далекому украинскому дядюшке. Забрать бы их из этой глухомани, пристроить в Киеве, поближе к себе, парня определить в училище – быстро бы дурь вышла. Только поздно уже, раскололась страна, и все, кому не лень, находят отраду в патриотизме. Вот и сестра: «я – россиянка»… Россиянка, в хвост и гриву, мать украинкой была, папаша – вообще невесть кто. А все одно, поделили их, и немного же труда для этого потребовалось.
Шедченко прислонился лбом к холодному стеклу. Опять начинала болеть голова. Он стоял несколько минут, с ужасом чувствуя, как нарастает боль. Не хватало ему этой мигрени, дамской болезни, от которой ни один врач никогда не вылечит…
– Терпеть, – приказал он себе. – Тер-петь!
И боль словно послушалась, исчезла, всосалась куда-то в свое тайное логово. Только в висках слегка ломило, но это ерунда. Шедченко даже вздохнул, облегченно и растерянно. Все-таки надо поспать. Ничего он тут не выстоит, в этом грязном, пропитанном туалетными ароматами, тамбуре…
– Полковник…
Шедченко обернулся. Надо же, как прихватило минуту назад – даже не услышал, как кто-то вошел.
В паре шагов от него стоял рослый голый мужик.
Шедченко с трудом подавил гримасу. Ох, как не любил он таких вот юродивых, с мычанием слоняющихся по вагонам, описывающих свои невообразимые беды и болезни, сшибающих «штуки» с сердобольных пассажиров…
Но этот на попрошайку не походил. Слишком уж крепок, никто такому не подаст. Да и шататься голым по вагонам чревато неприятностями. Псих?
А хорошее, кстати, зрение у психа. Разобрать в темноте полковничьи погоны…
– Зажги огонек, – сказал мужчина. Не слишком напористо сказал, но Шедченко почему-то повиновался.
Язычок пламени затрепетал между ними.
– Б-блядь… – прошептал Николай.
Человек с его лицом ухмыльнулся.
– Полковник, дай шинель набросить. Простывать нам не след, верно?
– Ты кто такой? – Шедченко стал стягивать незастегнутую шинель, не понимая, почему повинуется этому… этому…
– Подожди… – мужчина торопливо надел шинель, аккуратно застегнулся.
– Нам сейчас только паники не хватало.
– Кто ты? – с нажимом повторил Шедченко. Первая оторопь уже проходила.
– Я – это ты.
Карамазов проснулся разбитым и несчастным. Вчерашний бред лишил его сил… бред? Если бы. Он получил заказ от тьмы. Слуга превратился в хозяина, хозяин – в слугу.
Как все было просто раньше. Странные сны приходили, когда ему требовалось кого-то найти, превращались в легкое, спокойное знание. Он выполнял работу, не особо задумываясь, что помогает ему – интуиция, подсознание или какая-то сила. Мало ли тайн в мире – одни видят чужие болезни, другие предсказывают землетрясения… он находит клиентов.
Расплата?
Илья впервые осознал, что там, за гранью яви, в пророческих снах, выводящих его на жертву, было не только знание. Еще и воля… сломавшая его в доли секунды. Потребовавшая служения. Шесть клиентов…
Он видел их всех. Как на ладони – шесть фишек, которые надо убрать с игрового поля. Старый еврей… не им ли заняться первым? Москвич, и сопротивление минимально. Впрочем и мальчик абсолютно беззащитен…
Карамазов скривился. Убивать детей – ну и работка. Ему пришлось однажды убрать паренька, сына клиента – уж слишком цепко тот глянул в его лицо. Но тот паренек был постарше, и он напросился сам. Нельзя смотреть в лицо смерти. Запоминать широкие скулы и голубые глаза, поблескивающие от контактных линз.
А этого мальчика жалко. Хорошо – не девочка, а то ведь, увидев лицо, слишком нежное для пацана, он на мгновение испугался. Хоть этого тьма не потребовала… спасибо ей.
Карамазов вяло заправил кровать. Прошел на кухню, включил газ под чайником, глянул в окно, где под холодной моросью спешили к электричке прохожие.
Старик и мальчик. Легкая работа. Дальше?
Он вполголоса выругался.
Депутат. Да еще не из рядовых… один из самых активных и известных. Такого охраняют не лохи… и вся милиция встанет на дыбы, когда он получит пулю в затылок. Политика, Бог ты мой, зарекался с этим связываться…
Украинский вояка… неприятно, но по сравнению с депутатом – мелочь. Тем более он в России. В отпуске.
Писатель. Вообще странное дело. На таких заказов не бывает. Сказочник какой-то, или фантаст… Жюль Верн доморощенный. Сколько таких он повидал в коридорах редакции – самодовольных и неуверенных одновременно. Кому он мог помешать? То есть, кому – понятно, а вот чем…
И эта девушка, провинциальный врач. К ней, что ли, едет хохол? Чем-то они связаны, все шестеро, незнакомые друг с другом, но попавшие в один заказ.
И почему-то все шестеро – двоятся!
Карамазов вскочил, заметался по кухне, чувствуя, что сходит с ума. Заказ, заказ, заказ! Выполнить – и лечь на дно. Прожить спокойно год-другой где-нибудь в глуши. Забыть про тот миг, когда тьма поменяла их роли.
– Почему они двоятся? – закричал он.
Тихо запел чайник. Илья сдернул его с огня, словно забыв, что можно просто потушить газ. Постоял, озираясь, бухнул чайник в раковину.
Не хотелось ни чая, ни кофе. Он не чувствовал себя сонным.
Достав из холодильника пакет с апельсиновым соком, Илья жадно выпил стакан. Соки полезны, в них витамины. Умные люди пьют сок, не курят и не употребляют алкоголь. Это залог долгой и счастливой жизни.
– Я вас сделаю, – прошептал Илья.
И медлить не стоит. Если работать быстро, на пределе, то он уложится в два-три дня. Обидно лишь, что писатель далеко… где-то в Азии.
