-- Борис! -- позвал он взволнованно. -- Скорее сюда!
-- Что случилось?
-- Вот! -- Николай протянул Борису желтоватый камень величиной с куриное яйцо.
-- Золото! -- прошептал пораженный Борис.
-- Оно самое, -- тоже шепотом ответил Бармин.
-- Где ты его нашел?
Николай приподнял лист лопуха:
-- Здесь.
-- Ну у тебя и глаз, -- удивился Борис.
Еще час ушел не безрезультатные поиски. Солнце стояло уже высоко и заметно припекало. Поисковая группа все более и более удалялась от стоянки автобуса, но ничего примечательного, если не считать еще двух самородков, не нашла.
Вдруг Николай стремительно опустился на четвереньки.
-- Что такое? -- спросил Борис.
-- След! -- ответил Николай.
-- Где? Я ничего не вижу.
-- Вот! Здесь трава примята. И здесь. Видите?
Борис с сомнением покачал головой:
-- Может быть, это медвежьи следы или еще чьи-нибудь?
-- Нет, медвежий след мы уже четырежды пересекали. Это след человека, -- уверенно произнес Николай.
-- Вот как?
-- След вчерашний, -- продолжал Николай. -- Видите, трава успела подняться? Более того, человек был в обуви, значит, дикари исключаются. Остается Лепешкин.
-- Либо Мухин, -- уточнил Борис.
-- Либо Мухин, -- кивнул Николай. -- В любом случае нам нужно идти по следу.
В течение получаса следопыты двигались на юго-запад, стараясь не потерять с таким трудом найденный след. Но вот впереди послышался слабый стон.
-- Слышишь? -- прошептал Борис. -- Кто-то стонет.
Николай кивнул и молча направился вперед. Через несколько шагов обоим спутникам представилась жуткая картина.
В луже крови лежал Лепешкин и стонал. Одежда на нем была вся изодрана, тело покрыто ссадинами и ранами, правая рука неестественно вывернута, что говорило о переломе, голова пробита, лицо перепачкано грязью и запекшейся кровью.
Николай бросился к бухгалтеру.
-- Что с вами, Лепешкин?
Лепешкин приоткрыл глаза и долго смотрел на людей.
-- Это... вы, -- прошептал он чуть слышно. -- Я умираю. Они... убили меня. Помогите мне...
-- Что мы можем сделать? Говорите! -- заорал Николай, потрясенный увиденным.
-- Оставь его, -- шепнул ему на ухо Борис. -- Он не жилец.
-- Мы должны ему помочь, -- твердо сказал Николай, глядя в лицо Борису.
-- Да не шуми ты... -- Борис смотрел на Лепешкина. А у того из глаз текли слезы.
-- Спасите меня... -- еле слышно проговорил он. -- Я хочу жить...
-- Надо отнести его в лагерь, -- сказал Николай. -- Только там мы сможем оказать ему помощь.
Борис с сомнением покачал головой:
-- Вряд ли мы ему поможем.
-- Не оставляйте меня, -- взмолился Лепешкин, -- я... я вам заплачу, много заплачу... у меня есть...
Борис изумленно поднял брови:
-- Да? И в какой же, интересно, валюте? Керенками или царскими червонцами?
-- Борис! Прекратите! Видите, человек бредит.
-- Нет, нет, я правду говорю, -- прошептал бухгалтер. -- Я заплачу. Золотом!.. У меня много золота... в портфеле...
Лепешкин говорил с трудом, каждое слово доставляло ему немало усилий. Видимо, силы покидали его.
-- Нам надо спешить, -- произнес Николай, -- а то будет поздно. Борис, беритесь...
-- Портфель! -- взвизгнул Лепешкин. -- Портфель возьмите!
-- Да где он, этот ваш чертов портфель? -- раздраженно крикнул Борис.
Портфель лежал в двух метрах от головы Лепешкина, скрытый высокой травой, поэтому его удалось найти не сразу. Николай с трудом поднял его.
-- Какой тяжелый! Вы что, камни в нем таскаете?
Лепешкин усмехнулся, печально покачав головой:
-- Молодой человек, этим камням цены нет.
-- Золото? -- удивился Николай. Лепешкин молча кивнул. Борис присвистнул.
-- А вы зря времени не теряли, -- сказал он. -- Золота в этих краях, действительно, много, вот и мы кое-что нашли. Только зачем оно вам?
Лепешкин укоризненно посмотрел на Бориса.
-- Вы, молодой человек, -- прошептал он, -- плохо представляете себе стоимость содержимого портфеля. Я бухгалтер, через мои руки прошли сотни тысяч рублей, и я со всей ответственностью заявляю, что в этом портфеле золота, по крайней мере, миллиона на три.
-- Ого! -- Борис с почтительностью взвесил портфель на руке. -Только все эти ваши миллионы -- пустой звук. Вы, гражданин бухгалтер, заражены предрассудками цивилизованного мира. А здесь мир иной, здесь даже на три миллиарда вы не купите себе куска мяса. В этом мире в ходу только реальные ценности, а золото -- эквивалент, в котором здесь пока не нуждаются.
Лепешкин ничего не ответил и закрыл глаза.
-- Ему плохо! -- крикнул Николай. -- Борис, он умирает!
-- Нет, нет, я ничего, -- пробормотал Лепешкин. -- Это так... Вы, наверное, правы. Здесь золото никому не нужно. Но прошу вас, -- с неожиданной горячностью произнес бухгалтер, -- возьмите этот портфель с собой. Все-таки, может быть, вы вернетесь... И там золото принесет пользу людям.
-- Вы все же думаете, что мы вернемся? -- спросил Николай.
-- Кто знает! Раз судьба привела нас сюда, значит, она может и вывести отсюда.
-- Вот и наш инженер говорит то же самое, -- задумчиво произнес Борис.
-- Слушайте его, -- напрягая последние силы, сказал Лепешкин, -он умный человек, он найдет выход.
-- Вы вроде как последнее напутствие нам даете. Уж не помирать ли вы собрались, а?
Лепешкин долго молчал.
-- Когда я лежал здесь один, -- наконец проговорил он, -- мне было страшно. А теперь, когда вы рядом, я не боюсь умереть. Нет ничего ужаснее одиночества; к сожалению, я это понял слишком поздно. А смерть моя действительно близка, и если я протяну до вечера, то это будет просто чудом.
В голосе Лепешкина не слышалось теперь ни волнения, ни беспокойства, говорил он медленно и совершенно бесстрастно.
-- Я поступил подло, -- продолжал он, -- и за это поплатился жизнью. Если можете, простите меня, я перед вами очень виноват.
Глаза его горели каким-то странным огнем.
-- Зажигалку вы найдете в портфеле, а нож, к сожалению, они забрали.
-- Кто -- они? -- насторожился Борис.
-- Люди, которые спустились с деревьев. Они забросали меня камнями. Несколько камней попало мне в голову, и я потерял сознание. Но я все же успел их разглядеть; их было около дюжины, они сидели на деревьях и, видимо, поджидали свою жертву. На мою беду, этой жертвой оказался я.
-- Как они выглядели?
-- Небольшого роста, смуглые и очень проворные, словно обезьяны. Когда я очнулся, никого уже не было. Нож, лежавший у меня в кармане, исчез. И тогда я понял, что жить мне осталось считанные часы. Я потерял много крови и не мог самостоятельно передвигаться, я решил дожидаться своего часа здесь, не надеясь на какую-либо помощь. К счастью, судьба послала мне вас.
Николай и Борис стояли по обе стороны от умирающего Лепешкина, слушая его печальный рассказ. Им было неловко из-за своей беспомощности, своей бездеятельности, своего крепкого здоровья, наконец. А Лепешкин умирал, это было видно даже неопытным глазом. Дыхание становилось все тяжелее и прерывистее, голос срывался на хрип, движения рук стали судорожными и бессмысленными, а в глазах светилась такая тоска, что молодые люди, при всем своем недоброжелательном отношении к маленькому бухгалтеру, не могли не почувствовать жалости к нему.
