Он смотрел на Сэма с холодным безразличием, словно на букашку, и того пробрала дрожь. На живого человека так не смотрят. Между ними как будто уже пролегла вечность.
Сэм с грустью понял, что бессмертный с самого начала знал о его интрижке с Кедрой. Знал, что он, Сэм, перехитрит самого Харкера в афере с колонизацией, а заодно и Хейла. Бессмертный прекрасно понимал, что именно Сэм — самое слабое звено в проекте, хотя, если его изъять, это приведет к крушению всего дела. И напрасно Сэм тешил себя мыслью, что никто об этом не догадывается.
А Захария Харкер и не догадывался. Он просто знал.
— Прощайте, Сэм. Кедра…
На экране вновь появилась Кедра Уолтон. Гнев в ее глазах сменился другим чувством. Она смотрела на Сэма, а по ее мраморной щеке жемчужиной катилась слезинка.
— Прощай, Сэм. Прости…
Взгляд ее устремился куда-то за его плечо, Сэм успел еще повернуться и заметить угрозу, но отреагировать не хватило времени…
Резкий запах наркотика оглушил его. Он еще попытался дотянуться до Розаты. Вытянул руки… О, как хотелось ему свернуть ей шею! Но комната закружилась, и последнее, что увидел Сэм — слезы в глазах убийцы.
Две женщины смотрели на его смерть. Они обе любили Сэма, — иначе бы не плакали, — но они же и принесли ему гибель.
Он проснулся. Было темно. Плечи упирались во что-то твердое. С трудом он поднялся. С трех сторон его окружали каменные стены тупика. Уже светало. «Я проснулся», — подумал он и тут же вспомнил все.
Сэм был в лохмотьях и босой.
Живой! Видимо, это такой порошок, от которого спят очень долго. Но как долго? Как долго!
На негнущихся ногах он заковылял к выходу из тупика и чуть не столкнулся с каким-то прохожим. Тот смотрел на него с удивлением и отвращением. Сэм схватил его за рукав.
— Что с колонией? — прохрипел Сэм. — Как там дела?
— Вы о чем? — раздраженно спросил прохожий. — Какая еще колония? — Он брезгливо оттолкнул Сэма.
— На побережье!..
— Вон оно что… Ты, парень, несколько припозднился. Это ж когда было!
— Когда?
— Сорок лет назад…
Колени его подгибались и он вцепился в поручень торгового автомата, что стоял у выхода из тупика. «Сорок… сорок лет!» В запыленном зеркальце автомата отразилось лишенное возраста лицо Сэма Рида. Все такое же, без морщин, с рыжими кустистыми бровями…
— Сорок лет!.. — повторил Сэм Рид сам для себя.
И действительно будет время,
Когда желтый дымок заскользит
по улицам
И будет тереться о стекла окон,
Будет время, будет время
Подготовиться к встрече тех,
кого вы встретите;
Будет время убивать и созидать;
Будет время для всех работ
И для ответа на все вопросы.
Т. С. Элиот.
Он еще ничего не понимал. Голова его, до предела забитая несвязными, но мучительными мыслями, одновременно была на диво пуста, а ему очень хотелось понять, что происходит. Сэм Рид стоял на движущейся Дороге, под его ступнями слабо вибрировало ее полотно. Перед ним нисходящей спиралью разворачивался город. Это был его город. Он узнавал улицы, открывающиеся перед ним. Но детали, способные что-то напомнить, ускользали от него. Едва мерцающее сознание не позволяло ему сосредоточиться на чем-нибудь. Он успел забыть даже о первых мгновениях после своего пробуждения. Но до сих пор перед глазами его маячило то, что он увидел в зеркальце: отражение знакомого, неизменившегося лица.
«Надо напиться», — решил он. Но и эта простенькая мысль с трудом пробилась по размякшим за сорок лет мозговым извилинам. Кроме дырок в карманах не оказалось ничего. «Дела, подумал он. — Ни памяти, ни денег. Даже прошлое куда-то подевалось». Перед глазами его вновь замаячило отражение в зеркальце. «Ба, да я же бессмертный! Вот тебе и ничего!»
Конечно, ничего такого просто не могло быть. Наркотический порошок способен и не на такое. Дрожащими пальцами он быстро ощупал себя. Гладкие щеки, крепкая шея без складок и морщин, тугие мышцы рук — это что, тоже фантазия? Значит, сорок лет — ложь! А прохожий наврал. Сэм напряг свои ватные мозги, это далось непросто. Однако он кое-что вспомнил и это «кое-что» подсказало ему, что человек этот не походил на случайного прохожего. Слишком странно, с каким-то непонятным интересом смотрел он на Сэма. Было похоже, что он специально ждал пробуждения Сэма, и в зависимости от того, что тот станет делать, готов был остаться или уйти.
Он никак не мог вспомнить его лицо. Только расплывчатый силуэт. Но глаза! Сэм вспомнил: в них был явный интерес и какое-то непонятное намерение, что случайным быть не могло. Эта мысль накрепко застряла в голове. Человек явно находился там с какой-то целью, и она была связана именно с Сэмом.
— Надо же — сорок лет! Чего только не бывает… — бубнил себе под нос Сэм. — Впрочем, проверить это просто.
На первый взгляд город не изменился. До и что могло измениться в этих сонных Куполах? Все так же висел над зданиями муляж мертвой Земли под траурным пластиковым саваном. Однако, он позволил Сэму сориентироваться. Все вокруг заняло свои места. Он вспомнил, где находятся его квартиры и те шикарные апартаменты, в которых он занимался любовью с очаровательной голубоглазой девушкой перед тем, как она бросила ему в лицо ядовитый порошок.
Он вспомнил лицо Кедры и слезы у нее на глазах. И жест, которым она приказала убить его. Кстати, почему он жив? Ошибка? Конечно, не Кедра и не Розата хотели его смерти. Как бы то ни было, они любили его. Это был приказ Захарии Харкера. Что ж, он ответит за это. А Кедра и Розата?.. «Девочка, девочка… хорошенькая моя, голубоглазая… ты пожалеешь, что родилась». Сэм сжал кулаки. Как он ей доверял! Она предала его… А как же сорок лет? Если правда, то время уже привело приговор в исполнение.
Итак, первое, что необходимо выяснить — сегодняшнюю дату. Он проплывал мимо огромного общественного экрана. Раньше здесь толпились кучи народа. В его время все толкались и вытягивали шеи, чтобы получше разглядеть происходящее на экране. Но народу оказалось мало. Ни на него, ни на экран никто не обращал внимания. А он вспомнил, какой ажиотаж бывал раньше, стоило ему появиться на улице. Но люди стали другими. Одежды отличались более смелым, а на женщинах — слишком откровенным покроем. Но на лицах читалась апатия и скука. Его опыт только по одному этому мог бы определить, сколько прошло времени, но слишком уж вяло работала голова, да и память отказывала. Он один стоял у экрана, а люди. безразлично проходили мимо.
Да, все изменилось. Сорок лет?
Яркая болезненная вспышка пронзила его мозг. В сознании его молнией пронеслось: «Бессмертие! Бессмертие! Какие возможности, какие опасности, какая слава!» Это превосходило все, о чем он мечтал. Необъятность перспектив на мгновение испугала его, накатили сомнения. Он пытался вспомнить существует ли средство, способное вызвать каталепсию и задержать старение организма на сорок лет, но ничего такого не вспомнил. Может, все так и есть? Он бессмертный? Этого, конечно, не может быть, но вдруг правда?
