Журнал «Если» - «Если», 2004 № 02

— Ты тоже, — отозвалась она немного торопливо. — Прилетай в гости, когда я сделаю цикл жизнеобеспечения стабильным.

— Обязательно.

Прошло восемнадцать миллионов секунд, почти десятая часть юпитерианского года.

Имам задумчиво подергал бороду, глядя на дисплей управления движением. Нынче, похоже, с каждой сменой в систему Юпитера прибывает новый корабль, и в пространстве положительно становится тесно. Когда он прибыл, здесь было менее двухсот человек, а теперь уже население небольшого города, и многие живут в самом центре схемы приближения, выведенной сейчас на его дисплей. Он глубоко вдохнул, стараясь не обращать внимания на вездесущий запах старых носков, и всмотрелся в схему.

— Компьютер, как насчет моей позиции в графике стыковки?

— Ваша позиция: получено разрешение произвести последнее приближение через семьсот секунд. Ограничение скорости до десяти метров в секунду в пределах десяти километров, сбросить до двух метров в секунду в пределах одного километра. Сейчас загружаю карту запрещенных векторов тяги.

Некоторые участки схемы приближения стали красными и отделенными чертой — в этих направлениях запрещалось направлять выхлопную струю, чтобы не повредить другие корабли в окружающем пространстве.

Садек вздохнул:

— Будем стыковаться с помощью «Курса». Полагаю, их система наведения для «Курса» активна?

— Стыковочная поддержка системы «Курс» доступна на причале третьего уровня.

— Хвала Пророку, да пребудет с ним мир. — Он прошелся по меню субсистемы наведения, устанавливая программную эмуляцию устаревшей (но весьма надежной) стыковочной системы «Союзов». Наконец-то он сможет покинуть корабль и хоть немного позаботиться о себе. Он огляделся. В этой консервной банке он прожил два года, и скоро ее покинет. Трудно поверить…

Неожиданно захрипело и ожило радио:

— Браво один-один, это имперская диспетчерская. Необходим вербальный контакт, прием.

Садек слегка вздрогнул от удивления. Голос прозвучал нечеловечески, в темпе и с модуляциями синтезатора речи, как и у очень многих подданных Ее Величества.

— Браво один-один диспетчерской. Я вас слушаю, прием.

— Браво один-один, вам назначена посадочная зона в туннеле номер четыре, шлюз дельта. «Курс» активирован. Убедитесь, что ваше управление установлено на семь-четыре-ноль и переключено на наши команды.

Он склонился над экраном и быстро проверил установки стыковочной системы.

— Диспетчерская, все в порядке.

— Браво один-один, оставайтесь на связи.

Следующий час прошел медленно, пока диспетчерская направляла его кораблик к точке посадки. Оранжевая пыль забила единственный иллюминатор из оптического стекла. За километр до посадки Садек принялся торопливо закрывать крышки ниш и шкафчиков, запирая все, что могло упасть. А потом раскатал коврик на полу перед консолью и завис над ним минут на десять, молясь с закрытыми глазами. Его тревожила не посадка, а то, что за ней последует.

Владения Ее Величества простирались перед потрепанным модулем «Алмаз», похожие на заляпанную ржавчиной снежинку диаметром в полкилометра. Ее сердцевина была погребена под рыхлым слоем сероватой пыли, и она медленно помахивала лучами горбатому оранжевому горизонту Юпитера. От главных лучей-коллекторов через равные интервалы отходили тонкие нити, фрактально ветвясь вплоть до молекулярного уровня. К массивному основанию лучей прицепилась гроздь жилых модулей, напоминающих виноградины без косточек. Садек уже видел огромные стальные петли-генераторы, опоясывающие снежинку от полюса до полюса и окутанные искрящейся плазмой, а вдалеке за ними восходящие темной радугой кольца Юпитера.

Наконец потрепанная космическая станция вышла на посадочную траекторию. Садек внимательно наблюдал за показаниями симуляции «Курса», выведя их напрямую поверх наблюдаемой картинки — снятого наружной камерой вида на серую пыль и виноградины. Он был готов в любой момент перейти на ручное управление и выйти на круговую орбиту, но скорость снижения замедлялась, и к тому моменту, когда он оказался достаточно близко, чтобы разглядеть царапины на блестящем металле стыковочного конуса перед кораблем, скорость уже измерялась сантиметрами в секунду. Потом были легкий удар, содрогание и растянутый хлопок, когда сработали пиропатроны защелок стыковочного кольца… — и он сел.

Садек снова глубоко вдохнул и попробовал встать. Гравитация была, но очень слабая — ходить невозможно. Он уже собрался направиться к панели жизнеобеспечения, но замер, услышав шум, доносящийся с дальнего конца стыковочного узла. Обернувшись, он успел увидеть, как в его сторону открывается люк, впуская облачко сконденсировавшегося пара, а потом…

Ее Императорское Величество сидела в тронном зале, поигрывая новым кольцом-печаткой. То был кусок структурированного углерода весом почти пятьдесят граммов, вмонтированный в кольцо из иридия. Он переливался синими и фиолетовыми искорками внутренних лазеров, потому что был не только драгоценностью императорской короны, но и оптическим рутером[11], частью системы управления промышленной инфраструктурой, которую она создавала здесь, на краю Солнечной системы. Ее Величество была облачена в простые черные солдатские брюки и трикотажную рубашку, сделанные из тончайшего паутинного шелка и витых стеклянных волокон, но ноги были босыми: ее предпочтения в моде точнее всего описывались как молодежные, да и, в любом случае, определенные стили одежды, например, юбки, попросту непрактичны в условиях микрогравитации. Однако, будучи монархом, она носила корону. А на спинке ее трона дремал кот.

Фрейлина (а по совместительству инженер по гидропонике) подвела Садека к двери зала и отошла в сторону.

— Если вам что-нибудь понадобится, прошу сообщить мне, — застенчиво сообщила она, потом кивнула, изображая поклон, и покинула зал. Садек приблизился к трону, сориентировал тело относительно пола — плиты из черного композитного материала, совершенно пустой, если не считать трона, вырастающего из ее центра наподобие экзотического цветка — и принялся ждать, когда на него обратят внимание.

— Доктор Хурасани, полагаю? — Она улыбнулась ему — не невинной улыбкой ребенка, не самодовольной ухмылкой взрослого, то было просто теплое приветствие. — Добро пожаловать в мои владения. Прошу вас не стесняться и пользоваться всеми доступными здесь благами и желаю вам приятного пребывания.

Садек сохранял на лице серьезность. Королева молода — ее лицо все еще отмечено детской округлостью, к тому же при микрогравитации почти все лица напоминают полную луну. Но тот, кто сочтет ее юной и незрелой, допустит грубую ошибку.