Журнал «Если» - «Если», 2004 № 02

С прорывом в австралийской глуши «зеленой слизи» — грубого биомеханического репликатора, пожирающего все на своем пути — удалось справиться ковровыми бомбардировками вакуумными бомбами, когда ВВС США подлатали и привели в рабочее состояние две эскадрильи В-52, передав их в распоряжение постоянного комитета ООН по самореплицирующимся видам оружия. (CNN потом обнаружила, что один из пилотов-добровольцев с телом двадцатилетнего юноши и пустым пенсионным счетом уже когда-то летал на этих бомбардировщиках над Лаосом и Камбоджей.) Эти новости затмили объявление Всемирной организации здравоохранения об окончании пандемии ВИЧ — после более чем полувека нетерпимости, паники и миллионов смертей.

— Дыши ровно. Помнишь тренировки? Если заметишь, что повышается пульс или пересыхает во рту, сделай перерыв на пять минут.

— Заткнись. Я пытаюсь сосредоточиться. — Эмбер возилась с титановым вытяжным кольцом, стараясь продеть в него стропу. Ей мешали толстые перчатки: высокоорбитальный скафандр — чуть более, чем оболочка, предназначенная для поддержания давления на кожу и помогающая дышать — штука легкая, но здесь, глубоко в радиационном поясе Юпитера, ей пришлось надеть старый лунный скафандр, состоящий из тринадцати слоев, а перчатки у него жесткие. Погода снаружи стояла Чернобыльская — бушующая в пространстве метель из альфа-частиц и голых протонов. — Готово. — Она туго затянула стропу, подергала кольцо и стала крепить следующую. Только вниз не смотреть, потому что капсула, к которой она привязывалась, не имела пола, а лишь срез двумя метрами ниже — и дальше сотня километров пустоты до ближайшего твердого грунта.

И этот грунт напевал ей идиотскую песенку: «Я падаю к тебе, ты падаешь ко мне, это закон притяжения…»

Она опустила ноги на платформу, торчащую из стенки капсулы наподобие мостика для самоубийцы. Металлизированные «липучки» сцепились, и она потянула стропы, разворачивая тело до тех пор, пока ее голова не оказалась снаружи. Капсула весила около пяти тонн, чуть больше древнего «Союза». Она была под завязку набита оборудованием, которое ей понадобится на поверхности, и украшена большой высокочувствительной антенной.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь? — спросил кто-то через интерком.

— Конечно, знаю…

Она запнулась. Одинокая внутри этой «железной девы» со слабеньким узкополосным коммуникатором, она вдруг ощутила клаустрофобию и беспомощность — часть ее разума перестала работать. Когда ей было четыре года, мать повезла ее на экскурсию в знаменитую систему пещер где-то на западе, и стоило гиду выключить свет на глубине полкилометра под землей, как она завопила от страха и удивления, что к ней прикоснулся мрак. Теперь ее пугал не мрак, а отсутствие мысли. Потому что на сотню километров ниже нее не было разумов, и даже на поверхности копошились лишь тупицы-роботы. Казалось, что все, делающее Вселенную дружественной, сосредоточено внутри огромного корабля, зависшего где-то позади нее, и она с трудом подавила желание сбросить стропы и вскарабкаться обратно по пуповине, все еще соединяющей капсулу с «Сенджером».

— У меня все будет в порядке, — пробормотала она. И хотя Эмбер сомневалась, что это именно так, она заставила себя в это поверить. — Когда уходишь из дома, всегда волнуешься. Я об этом читала.

Неожиданно она услышала странный пронзительный свист, и на мгновение пот на ее затылке стал ледяным. Свист оборвался. Эмбер напряглась, и, когда через секунду свист послышался снова, она его узнала — это храпел болтливый кот, свернувшись в тепле ее герметизированного багажного отделения.

— Ну, поехали, — сказала она. — Пора трогать фургон.

Анализатор речи в причальном устройстве «Сенджера» признал ее право отдавать команды и аккуратно выпустил капсулу. Из сопел вырвались струйки газа, по стенкам пробежалась низкочастотная вибрация, и Эмбер отправилась в путь.

— Эй, Эмбер, как тебе там? — услышала она знакомый голос и моргнула. Она летела полторы тысячи секунд, уже почти полчаса.

— Много аристократов успел казнить, Робес-Пьер?

— Хе! — Пауза. — Кстати, я отсюда вижу твою голову.

— И как она смотрится? — В горле у нее застрял комок, и она не понимала, из-за чего. Пьер, вероятно, подключился к одной из маленьких обзорных камер, разбросанных по корпусу большого материнского корабля. И наблюдает за тем, как она падает.

— Почти как обычно, — лаконично ответил он. Снова пауза, но уже более долгая. — Знаешь, это так потрясно. Кстати, Сю Ань передает привет.

— Привет, Сю Ань, — ответила она, подавив желание извернуться и взглянуть вверх — вверх относительно ее ног, а не вектора — и проверить, виден ли еще корабль.

— Привет, — робко отозвалась Сю Ань. — Ты такая смелая!

— Но все равно не могу обыграть тебя в шахматы. — Эмбер нахмурилась. Сю Ань и ее суперводоросли. Оскар и его жабы, они же фармацевтические фабрики. И другие, кого она знала три года, на кого почти не обращала внимания. И никогда не думала, что станет по ним скучать. — Слушай, а ты потом заглянешь ко мне в гости?

— В гости? — с сомнением проговорила Сю Ань. — А когда у тебя все будет готово?

— О, долго ждать не придется. — При производительности четыре килограмма структурированной материи в минуту принтеры на поверхности уже выдали ей материалы для постройки многих приятных вещей: жилого купола, оборудования фермы для выращивания водорослей и креветок, ковшового конвейера, чтобы накрыть все это защитным слоем грунта, и шлюзовой камеры. Все это уже лежало внизу и дожидалось, когда она прибудет, соберет воедино и поселится в новом доме. — Как только Борг вернется с Амальтеи.

— Эй, так они что, перебираются туда? А ты-то здесь при чем?

— Спросите у них, — посоветовала Эмбер.

Вообще-то, во многом именно из-за нее «Сенджеру» предстояло перейти на более высокую орбиту и направиться к внешнему спутнику Юпитера — она хотела побыть в радиомолчании пару миллионов секунд. Коллектив Франклина оказывал ей большую услугу.

— Ты, как всегда, опережаешь события, — вмешался Пьер, и в его голосе Эмбер послышалось восхищение.

— Ты тоже, — отозвалась она немного торопливо. — Прилетай в гости, когда я сделаю цикл жизнеобеспечения стабильным.

— Обязательно.

Прошло восемнадцать миллионов секунд, почти десятая часть юпитерианского года.

Имам задумчиво подергал бороду, глядя на дисплей управления движением. Нынче, похоже, с каждой сменой в систему Юпитера прибывает новый корабль, и в пространстве положительно становится тесно. Когда он прибыл, здесь было менее двухсот человек, а теперь уже население небольшого города, и многие живут в самом центре схемы приближения, выведенной сейчас на его дисплей. Он глубоко вдохнул, стараясь не обращать внимания на вездесущий запах старых носков, и всмотрелся в схему.