— Тебе нужно встать так. Теперь правую ногу ты двигаешь на меня, а я отступаю. Вот так.
Она потянула его к себе, он сделал неуклюжий шаг, скользя в мягких тапочках по гладкому полу. Лайла ловко порхнула назад, не давая ему наступить себе на ногу.
— А теперь левую назад! Раз-два-три. Раз-два-три.
Она считала шепотом, двигая губами возле его губ, задевая лицо волосами; ладонью он чувствовал движение мышц на ее спине, чувствовал тонкую грань ее белья.
Ной вспотел, у него закружилась голова, он почти задыхался в ее руках, она тянула его к себе и раз за разом отступала, а он снова и снова стремился вперед, погружаясь в тихое «раз-два-три, раз-два-три».
Они танцевали около часа, и оторвались друг от друга лишь тогда, когда Гамов тихо и деликатно постучался в дверь. Ной отступил от Лайлы, и едва не замотал головой, чтобы снова вернуться в реальность. Он был похож на рыбу, которую вытащили на воздух, его переполняли чувства, желание говорить, как-то выразить словами то, что он чувствовал. Но слов было так много, что они застряли в горле, мешая друг другу вырваться, и он молчал. Лайла тоже молчала. Они вместе вернулись к столу, щурясь на свет ламп, как два крота.
На кухне лилась вода, и позвякивали столовые приборы — Варвара мыла посуду. Руфь что-то читала с большого листа, раскрытая Гамовым книга лежала на столе страницами вниз. Ной посмотрел на часы — десять. Он перевел взгляд на Гамова, потом на Руфь.
— Кажется, мне пора идти, — сказал он. — Уже поздно. Мама будет волноваться.
Руфь отложила свой лист.
— Может быть, выпьете макки на дорогу? Осталось еще немного пирога.
— Нет, спасибо. Мне и вправду пора идти.
— Еще несколько минут, — попросила Лайла. — Я тебя довезу. После танцев так хочется пить!
— Варвара, милая, вскипяти воды! — крикнула Руфь.
Ной сел. Он был рад, что не надо уходить. Он не хотел уходить. Здесь ему было хорошо. Здесь все было правильным и приятным. Этот дом и Лайла — остров сладкой неги среди безликого, равнодушного Города.
Лайла завела мотор и плавно тронула машину с места. «Дворники» взметнули снег, и он брызнул во все стороны, подхваченный ветром. На ноги подул теплый воздух.
— Хороший вечер, — сказала Лайла.
— Да. Прекрасный!
— Мы обязательно должны сходить вместе на танцы.
Ной замялся. Танцевать с ней, когда вокруг полутьма, когда только он и она, когда молодое, красивое тело податливо следует за его движениями, когда она принадлежит ему, а он ей — это было прекрасно. Но танцы в Совете совсем другое дело. Там они уже не будут вдвоем. Будут другие — лучше его, смелее его. Волшебство этого вечера там не повторится.
— Да, было бы хорошо, — кисло сказал он.
Лайла почувствовала его настроение.
— Если ты не хочешь, мы можем танцевать дома. Только дома. Мне и самой так больше нравится. Я не очень люблю танцы в Совете.
— Зачем же ты туда ходишь?
— Ной, милый, туда нужно ходить. Там лучшие люди, там цвет Города. С ними нужно общаться, нужно быть у них на виду. Это очень важно.
Она немного помолчала и добавила:
— Хотя они мне не очень нравятся.
— Правда? — Ной оживился. То, что сказала Лайла, буквально повторяло его собственные суждения.
— Правда. Они хорошие, они интересные, но они… Они какие-то неживые. Ненастоящие. А ты настоящий. Ты мне нравишься, Ной.
Она бросила на него быстрый взгляд и снова стала смотреть на темную дорогу.
— Ты мне тоже! Ты самая лучшая девушка из всех, что я встречал!
Ной так разволновался, что едва не плакал.
— Ты замечательная! Ты…
Проклятая немота снова заткнула ему рот. Он хотел сказать, и не получалось, он давился этими «ты… ты…» и не мог исторгнуть из себя проклятую паутину слов, которая опутывала, прятала, искажала то, что он действительно хотел сказать.
Машина затормозила и остановилась. Лайла приложила палец к его губам.
— Тшшшш… — прошептала она.
Глава 5. Происшествие на улице Святого Варфоломея
Заснул Ной поздно — засиделся глубоко за полночь, рассказывая и пересказывая матери историю своего похода к Лайле. Ее интересовали всякие мелочи: сколько комнат в квартире, какая мебель, как отнеслись к Ною родители девушки — Илион и, особенно, Руфь, как они держали себя с Варварой и как сама Варвара обращалась к Ною. Мать сидела на старом скрипучем стуле с высокой спинкой, чинила школьную рубашку Ноя и спрашивала, спрашивала, спрашивала… Среди бесчисленный вопросов не было только одного, самого важного — что чувствует ее сын, впервые встречаясь с девушкой? Поняв, что этого вопроса не будет, Ной решительно заявил, что устал и пойдет спать.
Утром мать разбудила его ни свет ни заря.
— Просыпайся!
— Мам, ну что такое? Рано еще!
— Алон заходил. Говорит, что милиционеры с поста собираются в город. Я пойду договорюсь, чтобы они тебя взяли. А ты давай — вставай и быстрее завтракай. Все уже на столе.
— На работе в такую рань еще никого не будет. Что мне там делать?
Он попытался повернуться на другой бок, но мать удержала его.
— Ничего, подождешь. Лучше в прихожей посидишь, чем пойдешь один по Дороге. Времена сейчас сам знаешь какие. Ну давай, давай — собирайся!
Они вышла из комнаты. Ной еще минуту полежал, потом вылез из-под одеяла и, пританцовывая на холодном полу, стал одеваться.
— Вот, гостинчик им передашь, — говорила мать, всучивая Ною бумажный сверток. — Пусть полакомятся. И поблагодарить не забудь. Главного у них Захарией звать.
Ной вздохнул и взял сверток. Ужасно не хотелось совать им мамин гостинец.
«Почему она сама не отдала? И откуда у нее эти простецкие замашки? Декер вот, небось, не снизошел бы. Но у Декера есть собственная машина. И не одна».
Ной легко представил себе, что подумают о нем милиционеры. Вслух, наверное, не скажут, но это и не обязательно.
— Хорошо, мам — я передам, — сказал он.
— Иди — они ждут. И храни тебя Бог!
— Храни тебя Бог, мам.
В ответ на смущенный лепет Ноя: «Вот — это вам», Захария просто сказал: «Спасибо» и положил сверток между передними сидениями. Никто из милиционеров не выказал своего отношения к гостинцу — они спешили. Едва Ной коснулся задом кресла, как машина сорвалась с места и, выбрасывая в темноту клубы вонючего дыма, понеслась по Дороге.
Ехали молча. Ной смотрел в окно и думал о том, где станет дожидаться прихода кого-нибудь из команды. Может быть, постучаться к девушке в секретариате? Но, скорее всего, ее тоже еще не будет. А что если он не попадет в здание? Вот если бы у него был ключ. Но кто даст ключ практиканту?
