- На работу не хочется... - вздохнула Ляля.
Леонид посмотрел ей в глаза - так рядом и свернул во двор ближайшего дома. Скамейка словно ждала их.
Леонид, не помня, с чего-то начал, признание состоялось.
Про невыносимую легкость "обузы", про фантазии "Пейзажа", про пустоту одиночества, если не любишь, про озаренность, если любишь...
Ляля не отодвинулась, не оттолкнула:
- Мне бы ваши заботы, Леонид Николаевич. Да по-моему не было ни одного мужика в нашем институте, кто бы не признавался мне в любви. Да и я не деревянная, как вы заметили. Женщина я, Леонид Николаевич, и счастья мне хочется, также, как и всем, понимаете. Не получается, не выходит. Может, потому, что живу с родителями в Одинцово. Загород. Две комнаты в трехкомнатной квартире. Куда мне деваться, посоветуйте, а? Господи, как же мне хочется иметь свой дом! И чтобы не ходить на работу. Готовила бы что-то вкусненькое, это я умею, смотрела бы телесериал про просто Марию, кормила бы живность свою - кошку, пару попугайчиков, ждала бы мужа и ребенка... Такая вот любовь...
Такой вот пейзаж со счастливым осликом, растерянно подумал Леонид.
Глава десятая
Время для Леонида замерло и потеряло свое измерение в своей протяженности. Вставало солнце, налетал ветер, шел дождь, спускалась ночь, но наяву и во сне - неизменным оставалось полновесное ощущение тяжести неразделенной "обузы". Некому утешить безутешного, подвластно это только той, от кого так и веет холодком равнодушия. Ах, Ляля, Ляля... А Ляля по-летнему цвела в открытых платьях...
Случился опять праздник - день рождения Николая. Отмечали по-купечески широко и обильно. Тосты... Песни... Танцы... И в какой-то момент Леонид и Ляля, выйдя покурить, остались вдвоем на лестничной площадке. Не удержался Леонид:
- Ляленька, как вижу тебя, сердце обрывается... Любишь - и жизнь другая...
- Да бросьте вы придумывать, Леонид Николаевич! Что я, не знаю... Как пришло, так и уйдет...
Ляля говорила, Леонид слушал ее молча, но мысленно вел с ней свой диалог:
"А может прав был трубадур Арнаут де Марейль - не думаю, что любовь может быть разделена, ибо, если она будет разделена, должно быть изменено ее имя..."
- Помогли бы лучше. Вот Серпилина говорит, что денег у ассоциации почти нет, Николай Николаевич штаты сокращать собрался, с меня и начнет, вы бы поговорили с ним по-братски...
"Ну, это еще неизвестно, кого первого..."
- Еще слышала я американец приезжает, совместную компанию с ним организуете...
"И откуда они все знают, ведь об американце Николай говорил вроде бы мне одному..."
- Вот и взяли бы меня... За доллары. Только, чтобы на работу раза два-три в неделю ходить...
"Не любит работать. Не хочет. Как моя дочка... Да она и впрямь в дочки мне годится... Другое поколение... Уж лучше желать то, что имеешь, чем иметь то, что желаешь. Вот Галя Уткина - опять потолстела. Для нее время измеряется килограммами - не месяц минул, а три килограмма назад..."
- Жизнь другая, говорите?.. Да не другая она, такая же, только все хуже с каждым днем. А тут еще лезут разные, на Красной площади концерты устраивают, как жить советуют. Целовались бы со своим Западом...
Ненависть увидел Леонид в глазах своей любимой. И такое же выражение лица, как у жены Тани. Брезгливо-усталое.
"Все вам плохо, все не так... Ненавидишь, когда не любишь.."
И что-то случилось, произошло, что-то умерло, когда Леонид незаметно для себя соединил Лялю и Татьяну Алексеевну, что было ранее никак невозможно...
Глава одинадцатая
У Николая, действительно, объявился "друг" из Америки.
Светлый костюм, пестрый галстук, такой же платочек уголком из верхнего кармашка пиджака, массивный золотой перстень на левом мизинце.
- Спасибо вам, Николай Николаевич. Вери мач, как говорят американы. Если бы не вы, что бы я сейчас делал, вы знаете? Что-нибудь, конечно, делал, Алик Коган не может без дела, уж так у него голова устроена. Это вы должны хорошо знать и помнить, когда я работал на вас в лаборатории, скажите своему брату, кто был ваш мозговой трест? Ну, хорошо, хорошо, был еще Свиридов, кстати, где он сейчас?
- Ушел. В концерн "Металлтехпром", - ответил Николай.
- Большому кораблю... Вы дадите мне его телефон? Спасибо... О чем это я? Да, именно вы тогда на парткоме дали мне характеристику на выезд в Израиль, а ведь не хотели... Понимаю, указание оттуда, да?.. И характеристика была хуже некуда, но дали же! Я еще обещал тогда всему партбюро приглашение прислать в Израиль, помните, как они побледнели? Не прислал... Правильно сделал, чего интересного им на моей исторической родине? Мне тоже там не понравилось. Вот Штаты, это простор, хотя все далеко не так просто, доложу я вам. Устроился работать на фирму. Присмотрелся, работать можно, да, по моей проектно-конструкторской части. Уж в этом я понимаю. Через полгода - случай, начальник мой вернулся с обеда, я не ходил, экономил, жил впроголодь, снял комнату да матрас какой-то нашел на помойке. Видит он, что я решил сложную головоломку в журнальчике и предложил мне подумать, как сократить процесс подготовки комплекта технической документации для заказчика.
- Вы же и здесь давали какое-то предложение, - вспомнил Николай.
- Вот-вот, - обрадовался Коган. - Три месяца сидел вечерами, делал расчеты и получил-таки схему, по которой отпадала необходимость в емкой по времени и затратам части нашей работы без ущерба для качества заказа. Наша фирма сразу вырвалась вперед, мы стали все делать в полтора раза быстрее, чем другие, недурно, а? Кроме того, двоих уволили, опять экономия. Мне выплатили приличную премию, обещали повышение, но я ушел. Стал играть на бирже.
- Удачно?
- Когда как... Но в среднем обязательно с плюсом. Что на моей визитке?.. Президент компании. Два моих американских друга вкладывают свой капитал в меня. Я играю, мы выигрываем. Деньги к деньгам идут. Я теперь сижу в своем, своем! доме...
На том же матрасе с помойки, с трудом удержался, но не сказал вслух Леонид. Словно актер во время бенефиса, президент американской фирмы, Алик Коган вел свой монолог. Ему надо было говорить, не мог он остановиться, такой расчетливый, такой упорный, такой рациональный, слишком высок эмоциональный подъем - трамплином ему долгие годы лишений, борьбы и выживания. Несет свой крест...
- ...и слушаю по супер-стерео-системе суперкачественные музыкальные записи... Лучано Паваротти... Слава тебе, Господь...
- Вы верите в Бога? - неожиданно для себя и Когана спросил Леонид.
- Да. Только не в вашего. Это нелогично.
- Бог и логика?.. Как это? - удивился Леонид.
У Когана загорелись глаза:
- Это же просто, - торжествующе произнес он. - Вы утверждаете, что бог един в трех лицах, а я не могу поклоняться сразу трем богам. У меня один бог - Иегова.
