- Да. Только не в вашего. Это нелогично.
- Бог и логика?.. Как это? - удивился Леонид.
У Когана загорелись глаза:
- Это же просто, - торжествующе произнес он. - Вы утверждаете, что бог един в трех лицах, а я не могу поклоняться сразу трем богам. У меня один бог - Иегова.
- Сами же сказали: в трех лицах, но един...
- Мужики, а вам не кажется, что ситуация какая-то нелепая, - неодобрительно прервал брата Николай. - Сидят в кабинете бывший парторг, невозвращенец и беспартийный родственник парторга и чешут языки про божественное. Лучше скажите, Александр Исакович, как там ваш новый президент?
- О!.. О!.. Вот это вопрос! Это по делу. Что я могу вам сказать, дорогой мой парторг, Николай Николаевич? Когда я пересек границу в Шереметьево, что я думал? Я думал - весь мир перед тобой, Алик, возьми глобус и реши, где бы ты хотел остаться, чтобы не было мучительно стыдно за бесцельно прожитые годы, как сказал-таки специалист по закалке стали ваш тезка Николай с еврейской фамилией Островский. А когда я добрался-таки до Штатов, понял - это то, что я искал. Есть место на Земле, где тебе платят за твой труд, за твои мозги и не платят, если ты этого не заслужил. Я состою в партии республиканцев, я - патриот своей страны, я горжусь ею, но что творят эти демократы, дорвавшиеся до власти? Они придумали строить социализм. Опять я, Алик Коган, буду истекать мозговым потом, а кто-то будет бить баклуши на партсобраниях, извините, Николай Николаевич. И с чего они начали? Разрешили педерастам служить в армии. Теперь наши авиаматки превратятся в плавучие бордели. На что идут мои налоги, спрашиваю я вас?
Николай озабоченно сдвинул брови:
- А я считаю, что товарищ президент Социалистических Штатов Америки прав. Человечество обязательно вернется к светлым и бессмертным идеям. И пора пока не поздно вам, гражданин Коган, заняться организацией социалистического соревнования на вашей бирже за переходящее знамя, вступить в борьбу за высокое звание лучшего по профессии среди брокеров, работать бригадным подрядом, что вы уже делаете со своими партнерами.
- Тут незаменим опыт Николая Николаевича, - подхватил Леонид. - Пришлите приглашение, обещали же...
Надо было видеть Когана.
- А вас-то как теперь называть?.. Строители капитализма?.. В России воровали всегда, потому что были бедные, даже те, кто что-то имел. Мне рассказывали, как великий советский скрипач, чуть ли не мой тезка, гастролировал в застойные времена в Англии. Фирма поселила его в отель "Георг Пятый". Престижно, выше некуда. Потому что и дом, и его содержимое сохранилось со времен Георга, не чета России, разоренной собственным народом, а там все осталось подлинное, даже мебель, гобелены и прочее. Скрипач, конечно, получал свою долю, пятнадцать долларов в день, но разве это деньги, и потому кипятильник с собой возил обязательно. Случилось так, что он его включил, а тут звонок, положил он кипятильник на кресло, поговорил по телефону, оглянулся, ужас! вся обивка прожжена насквозь. Скандал, правда, завтра уезжать, но от этого не легче. Скрипач приуныл, а потом припомнил, что в Лондоне на гастролях еще и оркестр народных инструментов. Позвонил, пришли двое. Люди попроще, но с русской смекалкой. Сгоняли в хозяйственный, купили ножовку и разделали кресло на мерные части, как раз под сумку дорожную. Пудов на пять оказалось креслице, пришлось три ходки сделать до дальней помойки. Утром уезжать, зашел администратор пожелать доброго пути, а где кресло, что здесь, в этом углу простояло столько веков? Не мог же его вынести высокий гость, не под силу просто. Скрипач тем более... Через пять минут управляющий и весь персонал антикварного отеля таращился на пустое место, да что толку?
- Вот ведь сукины дети! - восхитился Николай.
- Может быть мама у них именно та, что вы помянули, Николай Николаевич, но будь скрипач даже просто достаточно состоятелен, оплатил бы он эту прожженную тряпку, а не терял бы свое национальное достоинство. Что о русских подумали после такого? Вы, к сожалению, уже генетически не помните богатых людей. Когда я еще жил в Израиле, мне позвонил друг моего детства... Приедут ненадолго люди, надо встретить, устроить, помочь... Прилетели двое, видели бы вы их... Кавказцы, амбалы двухметровые, килограмм по сто тридцать каждый, в вареных куртках, людьми их трудно даже назвать, животные какие-то... Чем могу? Для начала лучший отель в городе. Деньги есть? Не беспокойтесь. Взяли такси, поехали. Отель супер-класс. для очень богатых людей. Тишина, прислуга вышколенная ходит на цыпочках. Я клерку говорю, апартаменты для двоих господ. Он глянул на "господ". Нельзя ему по служебной инструкции клиенту перечить, но все же спросил, что, для этих? Да, это они желают остановиться в вашем гостиничном раю. Господа осведомлены о наших ценах? Их это не колышет. Хорошо. Клерк взял паспорта, серпастые, молоткастые, ему подурнело, а что делать? Еще раз спросил, заикаясь, чем господа будут платить. Долларами США, наличными. Поднялись в двухкомнатный номер с холлом. Чем могу быть полезен? Надо деньги положить на счет. Какие? Зеленые. Сколько? Два с половиной лимона. Где деньги? В этих сумках. Вы думаете, они или те, кто их прислали - это богатые люди? Скажу, что нет. Деньги у них, конечно, есть и большие деньги, но все равно они не хозяева на вашей земле, с которой тащат... Как и все остальные... Без исключения...
А ведь прав этот американский республиканец, бывший советский и израильский еврей, ныне трудящийся биржи, подумал Леонид и вспомнил, с кем его сводила судьба в последнее время и при каких обстоятельствах...
Однокашник Николая по Высшей Партийной Школе, ныне генеральный директор страховой компании, праздновал в ресторане день рождения. Кто-то заказал музыкантам любимую песенку "Миллион алых роз", те объявили в честь кого и сыграли. Музыка кончилась и к столу директора подсели трое - поделись миллионами, но не алых роз, а не то проверим цвет твоей крови...
Доктор технических наук, бывший заведующий лабораторией крупного закрытого института, получил дозу радиоактивного облучения в Чернобыле, перебрался в Россию и пришел к Леониду, пытаясь продать подороже свои каналы связи с могучими тайными заводами и закрытыми НИИ Урала и Сибири, где сделают и вынесут за проходную любой элемент таблицы Менделеева. Доктор в потертом кожаном пиджаке, изношеном до тряпочного состояния берете, с выпученными от базедовой болезни глазами, мучительно подозревал и боялся Леонида: отдашь в чужие руки информацию, сам с чем ос- танешься?
Леонид понимал Доктора. Сам Леонид около месяца вел сделку при участии вежливого, обаятельного молодого человека. Сынок, ласково звал его Николай. Сынок и его личная машина "Жигули" были в полном распоряжении Леонида. Сынок увел владельца металла на самой финальной стадии.
