– Работе? – переспросила Руслана и с сомнением глянула на переминающегося с ноги на ногу незнакомца. – Можно угадаю? Вы физиотерапевт?
– Скорее, просто физио, – хмыкнул Рушан. Непринуждённость беседы ему нравилась. – Группа учёных под моим руководством создала тот самый прибор, при помощи которого была проведена операция.
– Торсионный генератор, – аккуратно, как прилежная школьница, выговорила Руслана. – Мне Леонид Сергеевич рассказывал.
– Не приписывайте мне чужих побед! – хохотнул Бердин. – Я рассказывал вам о нём на уровне 'этакая штуковина, а на ней кнопочки, кнопочки'. Рушан Галлибулаевич сумеет сказать гораздо больше. Это очень важная информация, Руслана. – Голос Леонида Сергеевича стал просительным, почти умоляющим. – Пожалуйста, постарайтесь вникнуть. От того, насколько вы примите к сведению сказанное зависит… Всё зависит, словом!
– Я вся внимание. – Руслана поправила левой рукой подушку. Подтянула парализованную часть тела. Теперь она полулежала, пресекая тем самым себе возможность уйти в тяжёлую полудрёму.
– Немного поясню, с чем мы имеем дело, – начал Рушан, присаживаясь на край стула, стоящего у изголовья. – Это необходимо, чтобы вы поняли, что слова мои не пустые призывы к оптимизму. Итак. Всё в нашем мире совершает вращательные движения. Планеты кружат вокруг Солнца. Ядро атома – вокруг своей оси. Вокруг ядра вращаются электроны. Это значит, в природе должны быть порождённые вращением поля. Такие поля, действительно, существуют. Их называют торсионными. Торсионные поля – основа всего. Из них состоит вакуум, создающий элементарные частицы. Из элементарных частиц строятся атомы. Из атомов складываются молекулы, образующие материю.
– Поняла, торсионные поля – основа материи. – Руслана кивнула, но Рушан заметил, что она с трудом борется со сном. Рахматов заторопился.
– Был такой нобелевский лауреат Бриджмен. Он-то и предположил, что эти поля при некоторых условиях могут самогенерироваться. В отличие от электромагнитных, торсионные поля появляются не только от какого-нибудь источника, но и когда искажается структура физического вакуума. Например, когда человек говорит, возникают звуковые волны, то есть, уплотнение воздуха. Вокруг этих уплотнений появляются торсионные поля. Выражаясь проще, любое сооружение, линия, проведенная на бумаге, написанное или сказанное слово нарушают однородность пространства физического вакуума, и он реагирует на это созданием торсионного поля. А уж торсионное поле влечёт за собой появление материи. Вот и получается, что сказанное нами слово порождает реальные объекты и события.
– Ясно. – Руслана потёрла отёкшие веки. – Одного не поняла, торсионное поле это хорошо или плохо? Простите, но я, правда, не поняла. Я всю жизнь работала обычным продавцом.
Рушан крякнул и беспомощно оглянулся на Бердина. Доктор с трудом сдерживал улыбку.
– А вот это и будет зависеть от вас, – пришёл он на помощь растерявшемуся физику. – Полю окружающему камень или почву мы можем задать непоколебимые параметры. Ни камень, ни почва не обладают способностью мыслить, а, следовательно, и изменять исходное торсионное поле. Человек же существо разумное, он думает и говорит. А, значит, постоянно воздействует на торсионные поля и, как следствие, на материю, которую эти поля создают. Одним словом, положительная информация это положительное торсионное поле, отрицательная – наоборот. А положительное торсионное поле это что? Правильно, это положительный объект, здоровая материя, позитивные события.
– А-а, – просияла Руслана – теперь понятно.
– Положительное торсионное поле вращается вправо, отрицательное – влево, – подхватил Рахматов. – Человек способен преобразовывать их. Важно помнить, что не только слово, но и мысль имеет торсионную природу. Мысль – это полевые самоорганизующиеся образования. Сгустки в торсионном поле, сами себя удерживающие. Мы ощущаем их как образы и идеи.
– Вот именно, – снова отобрал инициативу доктор. – Человек преобразовывает, Русланочка. Человек! Вы сами определяете, каким быть вашему полю.
– Да. Уникальность нового метода лечения состоит в том, что вы сами себя должны излечить, – подтвердил Рушан. – Вокруг поражённых сосудов мы создали капсулу из торсионных полей, направив вращение вправо, то есть… э-э-э… в положительную сторону. В данный момент торсионные поля вращаются, гармонизируя и восстанавливая естественную структуру тканей. Как говорится, эталон Господа Бога! Но только вы можете заставить их и дальше работать в этом режиме. В противном случае, направление вращения изменится, и торсионные поля станут вашим врагом.
– Внутри капсулы снова начнут развиваться раковые клетки? – уточнила Руслана.
– Не начнут! – оборвал её Бердин. – Не тот вы человек, чтобы допустить дурные мысли.
Руслана на минуту задумалась, потом жалобно вздохнула.
– Скажите, доктор, когда я полечу к семье, волосы у меня уже отрастут?
Бердин с Рахматовым переглянулись. За направление торсионных полей можно было не волноваться.
Несмотря на занятость, Рушан почти каждый вечер спешил в Центр. Дел у него там находилось немало. Доктор к усовершенствованию торсионного оборудования относился ревниво, требовал подробнейших отчётов о ведении работ. При этом многое из очевидного для разработчика генератора для медика становилось откровением. Не понимая чего-то, Леонид злился, обвинял физика в целенаправленном 'запутывании следов' и тут же принимался сыпать перлами, густо замешанными на медицинской терминологии. Тут уже в прострацию впадал Рахматов.
– Воюют, – сообщала поздним посетителям Дашенька и со смешком кивала на дверь завотделения, откуда слышалось шипение, точно в кабинете сцепились два разъярённых кота.
Помощь пришла со стороны, с которой Рахматов ожидал меньше всего. Как-то в кабинет, шаркая кожаными подошвами стоптанных туфель, пробрался сухонький старичок.
– Гровс Альберт Аросьевич, – представился гном и, усевшись к столу, раскрыл потрепанный визуализатор речи. Со свойственным старикам упрямством, профессор хранил верность привычке пробегать глазами по написанным строкам. – Вы уж простите за вторжение, но у меня к коллеге Рахматову накопилось немало вопросов.
Глядя как восьмидесятилетний старец старательно записывает пояснения Рушана, Бердин стал сговорчивей. На другой день профессор явился уже с двумя спутниками. Один из сопровождающих был явно 'местным', второй – высокий худощавый юнец – облачён в форму работника младшего медперсонала.
– Группа поддержки? – не преминул вставить шпильку Леонид Сергеевич, но, как только началась лекция, настроил транслятор на режим записи. В столе он прятал инструкцию по эксплуатации генератора, которую взялся изложить доступным коллегам языком. Работа застопорилась на пункте третьем по причине непролазной терминологии разработчика. Теперь Бердин под шумок надеялся разъяснить для себя некоторые нюансы.
