Базарная толпа пришла в себя. Крики: «Ура!», «Слава магам!», «Наши защитники!» – пронеслись в воздухе. Я подошла к Гурастуну и потянула его за рукав.
– Гурастун, послушай, я узнала их.
– Кого?
– Эту парочку. Это они преследовали меня перед тем, как я попала сюда. Я же рассказывала тебе. Только звали из по другому – Джахнун и Мурад.
– Так вот почему они оказались на базаре в неурочное время! – воскликнул маг. – Они искали тебя, и, на наше счастье, мы вовремя спохватились и выкинули проклятых дэвов вон. Они тебя не заметили. Но надо торопиться. Пока ты находишься в шахском дворце, ты в безопасности. Хотя наша бездеятельность только на руку мерзкой колдунье. Возвращаемся назад и начинаем искать героев.
– Замечательно! – мне уже надоело торчать здесь без дела и без всякого конечного результата.
Старый маг взмахнул рукой, и мы вновь оказались в шахском саду.
в которой читатель, наконец-то знакомится с прочими героинями этой истории.
Работа кипела. Маги готовились к новому эксперименту. Зал с колоннами был наполнен гулом голосов. Они оживленно жестикулировали, и в воздухе повисали явившиеся ниоткуда различные предметы, предназначенные, видимо, для благородного начинания.
Перед одетым в фиолетовое Шатратом вдруг появилось нечто, похожее на астролябию, которую он благоговейно положил на широкий стол красного дерева, стоящий посередине зала. Мне смутно представлялось, что такое астролябия, но уж больно хотелось как-то назвать сей предмет. Маг Армай ходил по периметру зала и, нашептывая, посыпал вокруг золотистым порошком.
Соскучившись наблюдать за ними, так как дело к концу не двигалось, я вышла во двор и стала раздумывать, чем же заняться. И решила пожарить утку – недаром же я притащила столько продуктов с базара.
Мне повезло: в закутке маленького домика, в котором обитал Гурастун, я обнаружила печку, медные кастрюли, дрова и принялась за дело.
Прежде я никогда не зажигала дровяных печек, но это оказалось нехитрым делом. Запалив парочку лучин спичкой из коробка, найденного в рюкзаке, я подложила дров и принялась за утку.
Утка была огромная, величиной с добрую индейку. Как следует почистив ее от оставшихся перьев, я вымыла ее в большом медном тазу и отложила в сторонку.
Взяв яблоки, айву и чернослив, я все порезала на кусочки и принялась запихивать их в тушку. Туда вместилось около килограмма фруктового ассорти.
Нужно было ее зашить и смазать. И снова я полезла в рюкзак и достала оттуда иголку с белой ниткой. Утка чуть не лопалась от начинки и напоминала беременную молодуху. Закончив операцию, я обтерла тушку ее же жиром, так как ни сметаны, ни майонеза под рукой не было.
Чего-то не хватало… Я вспомнила – приправ и зелени. Но отыскать нечто подобное в доме старика-холостяка было весьма проблематично. Хотя… Тут меня озарило: полянка принца!
Стремглав побежав в уже знакомое местечко, я нарвала душистого тархуна и длинные палочки черемши. Знатный аромат будет у моей утки! Как я ее назову? Придумала – утка по-гурастунски. Звучит неплохо, и в любом ресторане такое блюдо не стыдно будет вписать в меню.
Утка смотрелась великолепно, обложенная яркой вымытой зеленью, с набитым брюхом и раскоряченными лапами. Уложив ее на чугунную сковородку, я задвинула это произведение в глубину нагревшейся печки и стала нарезать салат. Все-таки магов было много, а утки, хоть она и величиной с гуся, может не хватить.
Меня никто не трогал, маги продолжали возиться в зале с колоннами, а я время от времени поливала утку растопленным жиром. «Бедный старик, – думала я о Гурастуне, – столько забот, и в конце концов разочарование. Ну ничего, пожарю утку, попробует он кусочек, вмиг повеселеет.» Сидеть вот так, на солнышке, в саду, и отгонять от себя вредные мысли, было совсем не плохо, тем более, что мне почему-то верилось, что маги своего добьются и вызовут героев из других эпох.
Все-таки головы у меня нет! Со своей уткой я совершенно позабыла, что обещала Гурастуну назвать будущих участников нашего похода. И я принялась размышлять.
Вереница героев, красавцев и молодцов, проходила перед моим внутренним взором. Отбраковав Спартака, Терминатора и Илью-Муромца, как первых, кого я припомнила, я решила подойти творчески к этому процессу.
Прежде всего мои избранники должны обладать силой, храбростью и умом. Не бояться всякой нечисти и уметь профессионально сражаться. И тогда я решила: надо позвать в этот мир Тесея, специалиста по лабиринтам, Ланселота драконоборца и Самсона. О последнем я знала немного, но уж больно впечатлила меня статуя в Петергофе, когда мы всей семьей ездили в Питер. И, поразмыслив, что если Самсон разрывает пасть льву голыми руками, то и остальным гадам не поздоровится.
Тем временем утка подошла. Вытащив золотистую красавицу из печки, я залюбовалась. От нее исходил такой сильный аромат, что было даже непонятно, почему маги не бросили все и не прибежали сюда.
Держа на вытянутых руках сковороду, я торжественно прошествовала в залу и водрузила утку на стол, потеснив астролябию. Маги оцепенели.
– Что ты делаешь? – вскричал Гурастун. – Ты нарушаешь установки!
– Вы же голодные, – возразила я ему, – а у меня там еще салатик.
Тишина, которой маги отреагировали на мои слова, мне не понравилась. Еще не хватало, чтобы они превратили меня в лягушку.
– Мне кажется, что уважаемая госпожа пришла к нам с добрыми намерениями, и мы, конечно же, отдадим должное ее хлопотам, – мягко произнес голубоглазый Спент.
Обрадовавшись, я кинулась за салатом, а когда возвратилась, обомлела, увидев, как дюжий маг Вохуман разрывает птицу на куски и оделяет всех. Черт, я же забыла, что вилками они не пользуются. На несколько минут воцарилась тишина, прерываемая только треском отрываемых кусков. Мне показалось, что это трещит за ушами почтенных магов, уж больно они рьяно набросились на мое произведение.
– Смотрите, посмотрите на Гурастуна! – вдруг закричал огненный Вахиш, показывая пальцем на старейшину. – Он чернеет.
Все обернулись. Белоснежная борода старого мага серела на глазах. В ней появились черные нити, потом она стала цвета соли с перцем, потом все гуще и гуще в ней пробивалась чернота. Тоже самое происходило и с локонами, свисавшими из под шапки. Глаза Гурастуна заблестели, плечи выпрямились, на наших глазах он помолодел лет на тридцать. И сейчас на нас смотрел не высохший старец, а полный сил мужчина лет пятидесяти.
Первым пришел в себя Спент. Он схватил руку преображенного чародея и начал щупать пульс.
