— Знаю. Он в тамбуре с пулеметом запирался.
— Ну вот! А сегодня, к примеру, автомат у Марата отобрал. Короче, свалка идет капитальная.
— Нужны кулаки, я правильно понимаю?
Горлик лихорадочно кивнул. Егор бросил револьвер в чемодан, отодвинув приятеля в сторону, быстрыми шагами устремился к ресторану.
* * *
Привязанный цветастыми занавесками к стулу, с полотенцем во рту Путятин продолжал рычать и ворочаться. Три тяжело дышащих мужика сидели вокруг и мрачно зализывали раны — все равно как дворовые псы после драки. Зализывали в буквальном смысле, потому что бинтов пока не принесли, а салфетки оказались перепачканы соевыми приправами. Ворчащие официантки восстанавливали прежним аккуратным каре опрокинутые стулья, тряпками затирали винные лужи, заметали битое стекло. Иллюстрация того, что может натворить одна-единственная раздухарившаяся компашка, была вполне наглядной. Операция разорения вагона-ресторана прошла более чем успешно и в сжатые сроки.
— Вовремя подоспели, — Марат сплюнул под ноги, растер каблуком. — Народец-то у нас геройский, — как стали орать да кулаками размахивать, так и кинулись врассыпную. Дверь вон даже выдавили… А Жорика, непоседу вашего, Путя сразу в нокаут посадил. Первым же ударом.
— А что с Ван Клебеном?
Марат махнул рукой.
— Коммерсант же, что ему сделается! Удрал, конечно. Получил в лоб и сделал ноги. А Жорик только и подошел спросить, что, мол, братцы, не поделили. Ну, Путя ему и разъяснил… — Марат, лицо которого напоминало битое яблоко, хотел было рассмеяться, но тут же поморщился. Скосив глаза на Путятина, с укоризной покачал головой. — Эх, ты! А еще поэт, представитель вымирающей интеллигенции…
— Ага! У истинно интеллигентных людей нет такой силищи! — Горлик с кряхтением потирал ребра. — Я думал, точно всех за борт повыбрасывает. И что на него, дурака, находит?
— То же, что на всех, — Егор осторожно потрогал припухшую щеку. — Деминтас, кажется, предупреждал про полнолуние. А в полнолуние, господа, всегда что-нибудь происходит. Помните самоубийц в прошлом месяце? А еще чуть раньше — зарезанного в тамбуре?
— Ну?
— Тоже было аккурат в полнолуние.
— Странно. Причем здесь Луна? Далеко же!
— Все одно достает. — Егор хмыкнул. — Я точно знаю. Тем более, что их нынче аж до семи штук доходит! Раньше от одной лунатиками делались, а тут целых семь.
— Стервы! — Марат простодушно поднял голову, словно надеялся разглядеть сквозь потолок виновниц сегодняшних событий. — Может, и наш океан из-за этих Лун стал подниматься, а?… В самом деле! Взяли и притянули! Типа, значит, большого прилива.
— Вряд ли… — промычал Горлик. — Они ж все вместе и всегда с одной стороны.
Опустившись на четвереньки, он зашарил рукой по ковру.
— Так и есть, разбил, стервец!
— Что разбил-то?
— Да очки. Специально ведь в карман спрятал, боялся, что слетят, а он меня кулаком в грудь. Нет, чтоб по роже!.. Балбес такой!
— Ничего, протрезвеет, возместит, — утешил Марат.
— Как же возместит? У меня же, к примеру, астигматизм! Плюс бифокальные линзы. Тут особые очки нужны.
— А зачем они тебе? Газет-то все равно нет. И письма некому писать.
Егор покачал головой. Простодушная логика Марата умиляла. Действительно, зачем человеку глаза, если видеть особенно нечего? Слава Богу, не в тоннелях катаемся, — по мостам. Хотя и в тоннелях, должно быть, темнотища не хуже…
Хлопнула дверь, стремительным шагом в зал вошли трое с автоматами. С тяжелой сумкой через плечо за ними семенил врач Деминтас. Сухонький, как циркуль, с умным ощупывающим взглядом, он первый разобрался, что к чему.
— Ну, слава тебе Господи, обошлось! Я, признаться, уже на травмы настроился. Днем-то одному клиенту череп табуретом раскроили. Еле-еле спасли. Еще один кисть сломал. Целил кулаком в голову приятеля и промахнулся. Угодил, дубина такая, по титановому бачку… — Доктор на ходу расстегнул сумку, вытащил шприцевый пистолет.
— Ты погоди расстраиваться, — Марат указал на собственное опухающее лицо. — Это что тебе, не травма? И Жорка у официанток в подсобке валяется. Едва дышит.
— Если дышит, уже хорошо. Сначала займемся этим субчиком, — Деминтас, манипулируя наборной рукоятью на пистолете, приблизился к Путе. Тот с рыком попытался достать его ногой, но доктор проворно уклонился.
— Сейчас, голубчик, сейчас! Зачем же так? Я тебе, сударик, не враг. Проснешься завтра, самому стыдно станет. Придешь извиняться.
— Ему станет стыдно, как же!..
Орлы с автоматами расслабленно присели на стулья. Сигнал застал их врасплох, заставил в считанные минуты натянуть униформу, с оружием в руках рвануть через вереницу вагонов. Увы, инцидент оказался исчерпанным, и ребята выглядели даже чуточку разочароваными.
— Помогли бы, чего расселись! — одна из официанток толкнула бедром ближайшего автоматчика. Веснушчатый широкоплечий парень удивленно взглянул на нее. Сердитая насупленность, проступившая на бритой физиономии, тотчас сменилась улыбчивой готовностью балабонить и шутить. Лица подметающей девушки он не видел, зато имел прекрасную возможность лицезреть туго натянутую и лакомо располовиненную на ягодицах юбку. Серьезнее аргумента было не придумать. Забросив автомат за спину, он легко поднялся.
— Так ведь мы не против. Если надо, всегда готовы. Помочь, значит…
Поймав многозначительный взгляд офицера, Егор кивнул. Оставив Горлика с врачом, они вышли покурить в тамбур. Марат тут же отворил специальным ключиком окно, подставил воздушному потоку опухшее лицо.
— Ну что там? — Егор промокнул кровоточащую губу платком, огладил рукой ноющий затылок. — Есть новости?
— Верно, сообразил, — Маратик невесело рассмеялся. — Кое-что действительно есть… Собственно, я не имею права этого говорить, но какие уж тут, к черту, тайны! Тем более, что дело касается твоего брата.
— Павла?
— Точно… — Марат выдержал загадочную паузу. — Думается мне, ты не из болтливых, так что, пожалуй, скажу.
Некая вопросительная интонация в его словах все же угадывалась, и Егор досадливо покривился.
— Начал, так выкладывай!
Глядя на азартно поблескивающие глаза Марата, подумал, что тот еще в сущности мальчишка. Узнал боевой секрет и горит желанием поделиться.
— Конечно, ничего пока не случилось, но пуриты — те самые из взбесившегося поезда — три дня назад перекрыли Карельский проход. Такая вот кулебяка.
— Карельский проход? — Егор нахмурился. — Это где-то рядом?
— Не просто рядом, это прямо по курсу! Вот и соображай, чем нам эта заваруха грозит.
