- Вы еще не знаете, на что я способен. - Я приоткрыл дверь так, чтобы айзенштадт пролез в щель. - Спасибо, что привезли его. Я попрошу газету возместить вам дорожные расходы.
"Уезжай скорее! Уезжай! Если представители Общества вернутся и застанут тебя здесь, они станут спрашивать, как ты со мной познакомилась, а я только что уничтожил пленку, которая позволяла свалить вину на Эмблеров". Я взялся за ручку айзенштадта и хотел закрыть дверь.
Она не отпускала айзенштадт. В сумерках рядом с решетчатой дверью ее лицо не поддавалось фокусировке. Как у Майши за оконцем.
- У вас неприятности?
- Нет. Послушайте, я очень занят.
- Зачем вы приезжали ко мне? Разве вы убили шакала?
- Нет, - сказал я, открыл дверь и впустил ее в дом.
Я подошел к проявителю и затребовал показание видимости на данный момент. Пока шел только шестой кадр.
- Уничтожаю доказательства, - пояснил я Кэти. - Сегодня утром я, сам об этом не зная, сфотографировал машину, которая сбила шакала, и лишь полчаса назад понял, чья это вина. - Я показал Кэти на диван и жестом пригласил ее сесть. - Им под восемьдесят. Они ехали по тому шоссе, где им не полагалось ехать, в устаревшей машине - фургоне для отдыха, - волновались из-за дорожных фотокамер и из-за автоцистерн. Они никак не могли вовремя увидеть животное и остановиться. Но Обществу все это, конечно, безразлично. Им бы только найти виноватого, все равно кого, хотя погибших это не спасает.
Она поставила свою полотняную сумку и айзенштадт на стол возле дивана. Я продолжал:
- Когда я вернулся домой, меня ждали здесь представители Общества. Они выяснили, что мы с вами были в Колорадо, когда Аберфан умер. Я сказал им, что какая-то машина сбила его и умчалась, а вы остановились помочь мне. У них были записи ветеринара, в которых стояло ваше имя.
Я не мог ничего прочитать на ее лице.
- Если они опять придут, подтвердите, что вы подвезли меня к ветеринару.
Я подошел к проявителю. Телепленка была вся смыта. Я скомандовал: "Выбросить!" - и проявитель выплюнул ее мне в руки. Я вставил ее в кассету для повторной намотки.
- Маккоум! Опять ты запропал, черт тебя возьми! - Голос Рамирез прозвучал так громко, что я вскочил и бросился к дверям, но ее там не было. Телефон прямо разрывался, и над ним вспыхнула надпись: "Маккоум! Это важно!"
Рамирез говорила по телефону, используя какой-то усилитель. Я даже не знал, что такие существуют. Я переключил свой аппарат на обычный прием. Надпись погасла.
- Я здесь. Слушаю.
- Не поверишь, что сейчас случилось! - Голос у нее был разъяренный. Только что сюда ворвались два террориста из Гуманного Общества и конфисковали материал, который ты прислал мне!
Я послал ей только пленку телесъемки и кадры из айзенштадта. Там вроде бы ничего лишнего не было. Это были снимки, которые я делал уже после того, как Джейк вымыл передний бампер.
- Какой материал?
- Оттиски из айзенштадта! - Она все еще кричала. - Я на них даже взглянуть не успела, потому что спешила договориться о получении взамен сведений о губернаторской конференции, на которой ты не был, да еще тебя пыталась разыскать! Я заказала оттиски на плотной бумаге, а оригиналы послала прямо к редактору, чтобы подобрать их и разместить вместе с твоими телеснимками. Я получила оттиски полчаса назад и только начала разбирать, как налетели эти бандиты из Общества и прямо вырвали их у меня. Без объяснений, без извинений. Просто вырвали из рук. Словно шайка...
- Шакалов, - договорил я. - А ты уверена, что они не взяли телеснимки?
На снимках айзенштадта была только миссис Эмблер и Тако, даже Хантер не мог бы тут ни к чему придраться.
- Конечно, уверена. - Голос Рамирез отлетал от стен. - Это были отпечатки снимков из айзенштадта. А телеснимков я даже не видела. Я сразу отправила их редактору, я же сказала.
Я подошел к проявителю и включил катушку. На первых десяти кадрах ничего не было, снимки получились, когда аппарат лежал на заднем сиденье машины. "Начать с десятого кадра! - отдал я команду. - Позитивы. Раз, два, три. Пять секунд".
- Что ты сказал? - переспросила Рамирез.
- Я спросил, они объяснили, что ищут?
- Ты что, не понимаешь? Они меня словно не видели. Схватили пачку фотографий и стали их просматривать за моим столом.
Вот кадр - юкка у подножия холма. Другой - опять юкка. Мое плечо, когда я ставил айзенштадт на кухонный столик в фургоне. Моя спина.
- Уж не знаю, что они искали, но то, что им было нужно, нашли, сказала Рамирез.
Я посмотрел на Кэти. Она встретила мой взгляд спокойно, без страха. Страха в ней не было - ни тогда, когда я орал, что она убила одну из последних собак, ни тогда, когда спустя пятнадцать лет я вдруг оказался в дверях ее дома.
- Человек в форме показал этот снимок другому, - продолжала Рамирез, и сказал: "Вы ошиблись насчет женщины. Это не она. Посмотрите".
- А ты этот снимок видела?
На экране появился натюрморт с чашками. Потом плечо миссис Эмблер. Потом ее спина.
- Я пыталась разглядеть. Там был какой-то грузовик.
- Грузовик? Ты уверена? Не "виннебаго"?
- Грузовик. Что же там происходит, черт побери?
Я не отвечал. На экране появилась спина Джейка. Открытая дверь душевой. Еще натюрморт: бачок для грязной воды. Фото миссис Эмблер, вспоминающей Тако.
- О какой они женщине говорили? - спросила Рамирез. - Не о той ли, чье досье ты заказывал?
- Нет.
Пленка кончилась снимком миссис Эмблер. Проявитель вернулся к ее началу. Нижняя часть моей машины. Ее открытая дверца. Большой кактус.
- Они еще что-нибудь сказали?
- Тот, что в форме, показал что-то на снимке и сказал: "Смотрите. Вот и номер на боку. Сможете разобрать его?"
На экране неясно вырисовывались пальмы и шоссе. Цистерна-водовоз, задевшая шакала.
Я скомандовал: "Стоп!" Изображение замерло.
- Что такое? - спросила Рамирез.
Это был замечательный снимок: задние колеса проезжали по тому, что раньше было задними ногами шакала. Конечно, шакал умер раньше, но снято было под таким углом, что это нельзя было определить, и не видно было, что струйка крови у его рта уже засыхает. Номер грузовика-водовоза тоже нельзя было разглядеть из-за скорости, с которой он мчался, но номер был, и компьютеры Общества его должны определить. Похоже, этот водовоз влип-таки.
- А что они сделали с этим снимком?
- Понесли в кабинет к директору. Я хотела затребовать назад оригиналы, но директор уже послала за ними и за телеснимками. Тогда я попыталась связаться с тобой, но не могла пробиться сквозь твою выключку.
- Они что, до сих пор разговаривают с директором?
- Только что ушли. Едут к тебе. Начальник поручил мне передать тебе, что ждет от тебя "полного сотрудничества", а это значит, надо отдать им негативы и все другие пленки, отснятые сегодня утром. Он сказал, чтобы я в это дело не вмешивалась. Никакого рассказа в газете не будет. С этой историей покончено.
