Ознакомительная версия.
Госпожа Фо погасила свет и вышла из кабинета. Господин Даро ждал её внизу в холле. Он выглядел расстроенным. Альби поблизости не наблюдалось. И госпожа Фо успокаивающе улыбнулась будущему мужу. Ей оставалось ещё около двадцати лет. Она решила, что проживёт их не зря.
Через тринадцать лет в «Преображении» мало что изменилось. Директор Фо безраздельно царила там, проводя ежедневные контрольные обходы и в тяжёлых случаях лично вставая к операционному столу. С её лица не сходила счастливая улыбка – после рождения дочери она стала гораздо мягче и принимала больше участия в жизни окружающих её людей.
Господин Даро занимался усовершенствованием медицинской техники и вместе с женой проводил смелые эксперименты, спасая жизни пациентов.
Альби работала в архиве и помогала медсестре Лин. Она почти не выходила из клиники, забросив прежние увлечения. К удивлению и радости семейства Фо—Даро ей всё-таки удалось найти себе мужа из приличной семьи и даже со скорректированной мутацией. Он работал в одном из отделов господина Даро, и тот поначалу решил, что молодой человек ухаживает за его сестрой из карьерных побуждений. Но это было не так – муж Альби в протекции не нуждался. Он разрабатывал новаторские медицинские программы и со временем стал пользоваться большим авторитетом.
Тело Гутти лежало в банке биоматериалов, и Альби всё реже приходила туда, чтобы привязать к ручке ячейки очередную памятную коробочку. Но она не забыла подругу.
Совершеннолетие юной Фо шло своим чередом – она получала нужные лекарства, и скорее для перестраховки, чем по медицинским показаниям, мать, когда пришло время, положила её в отдельную палату под присмотром преданной Лин. Она напоследок обняла дочь и поцеловала её в упругую щёчку. Юная Фо походила на мать, не унаследовав от отца массивный лоб и зеленоватую пигментацию. Кожа её была мягкого светло-коричневого цвета, как почти у всех нормальных детей от межрасовых браков. Фиолетовые раскосые глаза девочки заморгали, было видно, что она вот-вот расплачется. Госпожа Фо помогла ей улечься на операционный стол, сделала профилактический укол в худенькое плечо и подключила аппаратуру. Через несколько часов тело юной Фо покрылось тонкой кожистой плёнкой, она, как положено, впала в анабиоз и не реагировала на внешние раздражители. Плёнка почти полностью прикрыла её лицо, лишь на месте ноздрей остались небольшие отверстия. Госпожа Фо то и дело забегала в палату посмотреть, как идёт совершеннолетие, несмотря на то, что подключённые к телу юной Фо приборы работали безупречно. Медсестра Лин не выдержала и тоном, не терпящим возражений, попросила директора отправиться в комнату отдыха и немного поспать. Госпожа Фо, как ни странно, послушалась.
Лин устроилась у пульта преображения в примыкающем к палате кабинете. Она понимала волнение хозяйки, но считала, что дёргаться сейчас не следует. Много раз проверенная программа запущена, теперь никто не сможет вмешаться, даже если что-то, не дай Создатель, пойдёт не так.
– Выпьешь горячего? Фруктовый настой, твой любимый!
В кабинет вошла Альби с подносом, на котором стояли две чашки. Она считала своим долгом остаться в клинике, пока идёт совершеннолетие племянницы. Ведь её брат как мужчина не имел права наблюдать за процессом.
Медсестра Лин с благодарностью взяла чашку, с удовольствием принюхалась к тонкому аромату и отхлебнула фруктового настоя. Через несколько минут она мирно похрапывала.
Альби придвинула кресло, села к пульту, сосредоточилась. Её тонкие белые пальцы замелькали над клавиатурой. Медсестра Лин была права, когда говорила, что никто не может изменить запущенную программу совершеннолетия, но сейчас за пультом сидела самая лучшая преображающая за всю историю Эрси. За тринадцать лет она многое узнала, хотя мутантке не полагалось заниматься подобными делами. В детстве её обучали быть изобретателем приборов, но душа Альби всегда лежала к сложным и таинственным процессам рождения и преобразования человека. Даро переживал, что из-за болезни сестры занял её место, поэтому он и Фо не возражали против постоянного присутствия Альби в клинике. Наблюдая за операциями, она потом мысленно анализировала каждую мелкую деталь, часто замечая недочёты того или иного преображающего. Муж её охотно рассказывал жене о тонкостях своей профессии. Альби хватала знания на лету. Её жизнь наконец-то обрела смысл!
Работая в архиве, Альби удалось правдами и неправдами получить доступ к закрытым материалам, и теперь она была готова сделать решающий ход. Альби спешила – Фо вряд ли будет спать долго. Она почти закончила, но оставалось ещё кое-что. Альби на мгновение замешкалась. Как легко продумать план и как сложно выполнить его! Наконец она сделала выбор. С тяжёлым вздохом Альби нажала на клавишу «Завершение» и вышла из программы. Ей повезло – никто ничего не заметил. Лучшая преображающая зашла в палату и посмотрела на маленькое беззащитное тело племянницы. Шум из кабинета заставил её быстро вернуться обратно.
Медсестра Лин тяжело заворочалась в своём кресле.
– Не говори директору Фо, что я вздремнула! – сконфуженно попросила она. – Меня от горячего всегда в сон клонит!
Через две недели совершеннолетие юной Фо подошло к завершению. Супруги Фо-Даро, Альби и медсестра Лин ждали в кабинете. По традиции совершеннолетняя должна была самостоятельно освободиться от старой кожи, встать со стола, надеть парадную одежду и предстать перед роднёй преображённой. Вот послышались тихие неровные шаги, дверь автоматически отъехала в сторону. Юная Фо неуверенно вошла и встала на пороге, жмурясь от света и робко озираясь. Госпожа Фо первой подошла к дочери и сжала её в объятиях. Она нежно провела ладонями по густым чёрным волосам и несколько раз шутливо потянула девочку за маленькие розовато-коричневые уши (считалось, что это древняя традиция «на счастье»).
– Что это? – спросила она вдруг.
Голос госпожи Фо изменился до неузнаваемости, лицо исказилось. Она оглядела своих родственников. Медсестра Лин и господин Даро застыли в изумлении. Белобрысая сестрица Альби нахально ей ухмыльнулась.
– Альби, нам надо поговорить, – сказала госпожа Фо ровным голосом, – пойдём со мной.
Она ещё раз обняла растерянно улыбавшуюся дочь, отмахнулась от пытавшегося что-то сказать мужа и вышла. Альби с независимым видом последовала за ней.
– Ты знаешь, кто это сделал? – спросила госпожа Фо, усаживаясь за стол.
Альби про себя не могла не восхититься её выдержкой.
– А ты знала, то у меня не было некорректируемой мутации? – ответила она вопросом на вопрос. – Архивные записи операций твоей матери никто не проверял, ведь она была главной преображающей.
Ознакомительная версия.
