Ознакомительная версия.
Вечерами Гутти любила глядеть на звёзды и Мунну – маленькую невзрачную спутницу Эрси. Особенно завораживал её вид полного диска – он напоминал ей улыбающееся лицо. Медсестра Лин поворачивала кровать так, чтобы Гутти было удобно смотреть. Зрелище будоражило душу девушки. Ей казалось, что вот-вот случится чудо, и она вспомнит что-то очень важное.
– Хотела бы я подняться в небо и посмотреть поближе, – сказала как-то она, – здорово было бы погулять по Мунне. Тогда бы я обязательно помахала вам сверху рукой.
– Ха, – с оттенком гордости ответила на это Лин, – мой прадедушка поднимался туда, но потом с этим делом покончили. Он был из рода Поднимающихся в небо.
– И что? Почему покончили? – спросила Гутти заинтересованно.
– Дороговато, – развела руками её собеседница, – решили, что невыгодно это, пустое занятие – конечно, несколько аппаратов летают, но они все при деле, а гулять по Мунне – блажь какая-то. Зато медицина у нас бесплатная теперь, вот уж несколько поколений каждый самое лучшее имеет за просто так. И прадед сначала злился, пыхтел, но потом дошло, когда ему опухоль вырезали – ещё пять лет прожил, а было старику под 90. А ещё моя мама замуж вышла, в хороший род попала, который при медицине, так что я лично ни о чём не жалею. Да и род Поднимающихся в небо не бедствует.
– О, – разочарованно вздохнула Гутти, – значит, остаётся только мечтать.
Ей стало вдруг так грустно, как будто у неё любимую игрушку отняли.
– Когда я поправлюсь, – на другой день поведала она Альби, – я обязательно буду путешествовать, найду себе какое-нибудь дело. Ведь мои родители тоже любили путешествовать. Мне так хочется увидеть мир за пределами клиники!
Альби пожала плечами и усмехнулась:
– Я путешествую от дома до клиники, иногда выхожу куда-нибудь с друзьями. Мы раньше собирались и пели целыми вечерами, но потом постепенно у всех появились семьи, дети, заботы… Так наша группа и заглохла. Но и дело у меня есть – когда захочу, работаю в архиве. Знаешь, чтобы жениться, молодые должны показать друг другу справки, есть ли у них мутация, а если есть, то какая. Занудство! Но Фо считает, что мне надо чем-то заниматься.
– И тебе не скучно? – удивилась Гутти. – Я вот с ума схожу!
– От скуки есть средство, только Фо не говори, – понизила голос Альби, – пара таблеток – и ты взлетаешь и паришь в радужном мире. Ты не представляешь, как это здорово! Наверное, это и удерживает меня в жизни. Ведь я абсолютно бесполезна!
Альби засмеялась, но неожиданно её смех перешёл в рыдания. В палате тут же появилась медсестра Лин.
– Пойдём, дорогая! – она помогла Альби встать и куда-то увела. Спустя некоторое время девушка вернулась. Альби снова была весела и беззаботна, и Гутти не посмела спросить, почему она заплакала.
Директор Фо сидела в кабинете. Она была совершенно одна. Даро, всё ещё немного дувшийся на неё из-за случая с Альби, ушёл домой. Медсестра Лин находилась в палате у переживающего совершеннолетие юноши – осложнений не предвиделось, но знакомые госпожи Фо просили особо проследить за их сыном.
На стене скромно обставленного кабинета, напротив стола, висел портрет красивой темнокожей женщины в ядовито-лиловой форме директора клиники. Фо улыбнулась ей, по привычке беззвучно произнеся поминальную молитву. Она часто представляла себе, что могла чувствовать её мать, отправляясь на смерть. Пожертвовать собой ради любимой дочери, что может быть благородней! Если бы она могла это предотвратить! Фо зябко повела плечами, отгоняя грустные мысли, и включила экран. Что же, работа прежде всего. Того, что сделано, не воротишь. Надо смотреть в будущее. Утешив себя этими банальностями, почти правдивыми, как все банальности, директор клиники погрузилась в изучение последних данных о состоянии здоровья пациентки Гутти. Она с удовлетворением констатировала, что скоро придётся заняться настоящей серьёзной работой. Фо поймала себя на мысли, что ей немного жалко Гутти. Это ей не понравилось. Она – настоящий учёный и лучшая преображающая. Нельзя раскисать!
Альби нервничала – в последнее время Гутти сильно сдала. Что-то шло не так, анализы становились всё болезненнее, длительность процедур возрастала. Она давно не вставала с кровати, похудела, и её необычного цвета волосы пришлось снова сбрить. Госпожа Фо и в этой ситуации сохраняла оптимизм и надеялась на лучшее, но интуиция подсказывала Альби, что дело плохо. Самое неприятное, что Гутти, страдая от боли, попросила Альби принести ей таблетки радости, а этого делать не следовало. Конечно, брат защитит её в случае чего, но тогда под вопросом может оказаться его брак.
Прошло несколько дней, Гутти становилось всё хуже. Медсестра Лин намекнула господину Даро, что они могут потерять пациентку. И Альби решилась. В конце концов, Гутти стала её единственной подругой, она рисковала собой, пытаясь спасти её тогда, на крыше. Пришлось очень дорого заплатить за таблетки, продавец сказал, что они самые лучшие и эффективные, а что ещё она могла сделать для Гутти? Улучив момент, когда подруги остались наедине, она дала ей запрещённый препарат. Палата наверняка находилась под наблюдением вездесущей Лин, поэтому Альби пришлось схитрить. Она подала больной воды, незаметно уронив таблетки в стакан. По идее, Гутти должна была расслабиться и спокойно заснуть, переживая мгновения фантастического счастья, но вышло по-другому. Гутти выпила таблетки, несколько минут лежала неподвижно, потом закрыла глаза. Альби встала и отошла от кровати. Взглянув на экран, она увидела обычные показания, характеризующие состояние глубокого сна. Альби до совершеннолетия много занималась медициной и разбиралась во всём не хуже опытного врача. Внезапно послышался шум. Альби повернулась и увидела, что Гутти сидит на кровати, спустив босые ноги на пол.
– Ты простудишься, – хотела сказать Альби, но голос её оборвался.
Она увидела лицо подруги – неподвижную бледную маску ужаса, на котором выделялись ярко-голубые глаза. Изо рта Гутти шла белая пена. Она пыталась что-то сказать, делая беспорядочные знаки руками. Внезапно она снова обмякла и упала на кровать. Альби боязливо подошла, положила её ноги под одеяло, вытерла пену влажной салфеткой.
Гутти уже снова спала. Подбежавшая по тревоге медсестра Лин сменила больной рубашку, поправила отклеившиеся датчики. Альби так испугалась, что не смогла и слова вымолвить о произошедшем.
– Надо сказать директору Фо, чтобы снизила дозу, – сделала вывод медсестра, – хорошо, она заснула. Смотри-ка, как судорожно сжаты руки. Наверное, тяжёлый сон.
Ознакомительная версия.
