— Да не бойтесь вы! — сказал он уверенно. — Ничем вы не выделяетесь! И на Златко никто не глядит. А вон вообще четыре негра идут! Совсем черные.
— Да мы и не боимся, — ответил Бренк, однако голос его все же слегка дрогнул. — Если хочешь знать, мы и не в такие переплеты попадали. Вот как-то на экскурсии мы транспортировались к планете Юпитер, и когда до Каллисто… это, если не знаете, его спутник, оставалось…
— Ничего интересного! — поспешно сказал Златко, и Бренк замолк.
Но после такого разговора Златко и Бренк стали чувствовать себя заметно увереннее. Петр и Костя, конечно, испытывали жгучее желание узнать, что же такое произошло неподалеку от спутника Юпитера, но огромным усилием воли удержались от расспросов.
На шумном перекрестке, когда до школы оставалось рукой подать, все четверо нос к носу столкнулись с Мариной Букиной.
— Ой, мальчики, — с места в карьер затараторила любопытная отличница, — как хорошо, что мы встретились! Я прямо от любопытства сгораю! Что, звонили вы вчера после ботаники в Академию наук?
— Акустический эффект, обычное дело, — прервал ее Петр, чтобы разом пресечь все дальнейшие расспросы.
Марина метнула взгляд на Бренка и Златко. До этого она не обращала на них внимания. Теперь же до нее дошло, что все четверо идут вместе.
— Иностранные корреспонденты, — поспешно сказал Костя. — Из очень далекой страны. Будут снимать нашу школу, а нам поручено их сопровождать.
— Ой, что творится! — воскликнула Марина.
Всплеснув руками, она умчалась вперед, сообщать поразительную новость каждому, кто встретится.
Златко проводил ее задумчивым взглядом и неожиданно произнес:
— Я ее узнал. Это она про «хомо хабилис» говорила? Эх!..
Он тяжело вздохнул.
— Что — эх? — не понял Костя.
— Да нет, ничего, — спохватился Златко. — Пошли скорее! Чем раньше снимем, тем лучше. Вдруг там уже спохватились и нас вот-вот вытащат в двадцать третий век.
Четверка вошла в школьные ворота. И тут ребят поджидал большой сюрприз. Впрочем, не только их одних, а каждого, кто спешил на первый урок.
Школа, еще вчера окрашенная в типовой серо-белый цвет, теперь была ярко-розовой, праздничной. Такие краски делали школу сооружением приметным, броским и даже величественным, насколько это возможно для здания самого простого силуэта.
Но к тому, что школа за один день сменила цвет, Бренк и Златко отнеслись с полным равнодушием. Возможно, потому, что в их двадцать третьем веке это было в порядке вещей, и здания могли произвольно менять окраску хоть ежеминутно.
Бренк полез в свою сумку.
— Смотрите-ка! — воскликнул он. — Александра Михайловна и с собой пирожков положила! Когда только успела?
Он достал фонокварелескоп и на ремне, как обычную фотокамеру, повесил на плечо.
— Неужели мы так и пойдем по школе и будем снимать, что захотим? спросил он с некоторым сомнением.
— Ты начинай! — уверенно сказал Златко. — Вон, у подъезда… Раньше мы такой бытовой сцены не видели.
Бренк поднял фонокварелескоп на уровень груди и пошел вслед за Златко. Петр и Костя, слегка ошарашенные метаморфозой с цветом школы, двинулись вслед.
Тут же они поняли, что им тоже прежде не случалось видеть той бытовой сцены, что происходила теперь у входа в школу…
Над дверью розового здания теперь было укреплено большое электронное табло. Ясно было, что сооружено оно было искусными руками Изобретателя. По табло, повторяясь, шли такие слова:
ТЕМПЕРАТУРА ВОЗДУХА ПЛЮС 24 ГРАДУСА. ОСАДКОВ НЕ ОЖИДАЕТСЯ. ЖЕЛАЮЩИХ ОТПРАВИТЬСЯ НА ЗАГОРОДНУЮ ЭКСКУРСИЮ ПО ЖИВОПИСНЫМ МЕСТАМ ПОДМОСКОВЬЯ ПРОСИМ ПРОЙТИ К СПОРТИВНОЙ ПЛОЩАДКЕ, ГДЕ ОЖИДАЮТ АВТОБУСЫ И ЭКСКУРСОВОДЫ. ДЛЯ ВСЕХ ОСТАЛЬНЫХ ЗАНЯТИЯ ПРОВОДЯТСЯ, КАК ОБЫЧНО. ТЕМПЕРАТУРА ВОЗДУХА ПЛЮС 24 ГРАДУСА. ОСАДКОВ НЕ ОЖИДАЕТСЯ…
И все повторялось сначала.
Перед ступеньками подъезда толпились школьники всех классов. На ступенях сплоченной группой стоял педагогический коллектив. Учителя что-то взволнованно говорили, жестикулировали, а, ученики, разобравшись что к чему, уверенно сворачивали к спортивной площадке, где их ждали автобусы и экскурсоводы. Чего другого надо было ожидать, если в самом деле было плюс 24, и день обещал быть ярким, безоблачным.
Бренк не отрывался от фонокварелескопа.
В такой веселой суматохе никто не интересовался ни им самим, ни диковинным съемочным аппаратом.
— Вот это да! — изумился Петр. — Сколько ни учусь, не припомню такого! Понятно, что никто в школу не пойдет! Бренк, тебе придется снимать загородную экскурсию, а не уроки!
Но сейчас же из толпы ликующих школьников к Петру, Косте, Златко и Бренку выбрался Степан Алексеевич. Несмотря на плюс 24, директор был одет в отутюженный строгий костюм. Степан Алексеевич прежде всего скользнул взглядом по шоколадному лицу Златко, удовлетворенно кивнул, а потом с мягкими, даже какими-то воркующими интонациями проговорил:
— Милости прошу в нашу школу! Как раз к первому звонку!
— Так в школе нет никого! — изумился Петр. — Все на экскурсию поедут! — Не все, не все, — отозвался директор убежденно. — Кое-кто предпочитает любым развлечениям учебу. Да и не кое-кто вовсе, а большинство!
— Вам что интереснее снимать? — поинтересовался у Бренка и Златко Костя. — Экскурсию на автобусах или уроки? Вообще-то, учтите, экскурсии бывают у нас гораздо реже, чем уроки…
— И то, и другое интересно, — сказал Бренк, но Степан Алексеевич, мягко взяв его за руку, уже прокладывал дорогу к ступенькам подъезда.
Все, повинуясь привычке — все-таки это был директор школы! — без лишних слов двинулись следом.
Педагогический коллектив расступился. Вот учителя, в отличие от школьников, рассматривали Златко и Бренка с жадным любопытством. Поднимаясь по ступенькам, Костя и Петр, правда, могли бы заметить, что у преподавателя литературы Петра Ильича вид какой-то отсутствующий. Историчка же Вера Владимировна, или, как за глаза ее звали, Верочка, нервно покусывала губы.
Преподаватель физкультуры Галина Сергеевна в тренировочном костюме с фирменным трилистником, взглянув на Златко, вдруг выронила мяч, который держала в руках. Он гулко запрыгал по ступенькам.
Не оборачиваясь, Степан Алексеевич, мягко проговорил:
— Вы, Галина Сергеевна, поезжайте с теми, кто желает на экскурсию. В расписании сегодня нет занятий физкультурой. Вот пока проследите, чтобы все сели в автобусы.
Физкультурница, словно регулировщик движения, осталась у входа. Остальные учителя потянулись в школьный подъезд. Был среди них и какой-то незнакомый молодой человек, поглядывающий на фонокварелескоп у Бренка с особенным жадным любопытством. Если только очень внимательно присмотреться, можно было признать в этом молодом человеке сбрившего бороду, подстриженного и тщательно причесанного Лаэрта Анатольевича.
