Началось это в весенний лень и продолжалось до глубокой осени.
Колокольчик звенит.
Огоньки мигают.
Маятник раскачивается.
Ты — Макс Вайман с территории Синдика, Баффало. Ты — Макс Вайман с территории Синдика, Баффало. Ты — Макс Вайман с территории Синдика. Баффало. Ты — Макс Вайман с территории Синдика. Баффало…
Жареные сосиски по утрам, тебе ведь нравился их запах, доносившийся из булочной на Везей стрит.
Мистер Как-его-там, усатый учитель английского языка, требовавший, чтобы ты продолжал свое образование в колледже…
… но работа на складе была ближе к дому, а им был нужен человек в аварийную бригаду…
Ты — Макс Вайман с территории Синдика, Баффало. Ты…
Колокольчик звенит.
Огоньки мигают.
Маятник раскачивается.
Жареные сосиски, усатый учитель, любимое стихотворение и страница 25, параграф 3. Максимальная скорость транспортера для рогатого скота равна 3 милям в час; старые транспортеры поддерживают эту скорость с помощью специальных редукторов, пара которых образует 18-дюймовый стандартный блок. В новых конструкциях поддержание нужной скорости осуществляется непосредственно приводом от специального надежного агрегата. Это накладывает особую ответственность на лиц, занимающихся техническим обслуживанием, которые должны отличать друг от друга эти два типа конструкций, иметь два комплекта чертежей и определенное количество взаимозаменяемых деталей, хотя общий принцип проектирования сводит это количество к минимуму. Основное различие между обмоткой стандартных 18-дюймовых и низкооборотных роторов…
Конечно, Макс Вайман, теперь дела обстоят лучше, за тобой большой должок Джиму Хогану, крестному отцу Синдика в Баффало, что бился за твою свободу в добрые старые времена, и его потомкам, которые без устали работают ради твоей свободы и счастья.
А сейчас счастье — это девушка по имени Инга Кнобель, сейчас, когда ты почти мужчина…
Ты — Макс Вайман с территории Синдика. Баффало. Ты — Макс Вайман с территории Синдика, Баффало…
и именно Инга Кнобель стала той причиной, почему ты отбросил идиотские мечты о научной карьере, ради ее губ, и волос, и глаз, и ног, значивших для тебя больше, чем что-либо, больше, чем…
Более поздние фонологические изменения включают в себя палатальную ассимиляцию, то есть перед ht и hs дифтонги ео и io, возникшие от слияния гласных, становятся ie (i, у), как, например, в словах cneoht, chieht и сеох (х слышится, как hs), siex, six, syx…
Идиотская мечта о карьере ученого, о том, как отомстить Синдику и…
Колокольчик звенит.
Огоньки мигают.
Маятник раскачивается.
… отомстить Синдику и молодому Майку Хогану, оказавшемуся соседом, и Инга сказала, чтобы он остановился и сказал ему «Привет!», но он, конечно, был почти вежлив…
так что ты хорошо заучил учебники, и в один прекрасный день ты отправился по аварийному вызову, и никто из старых работников не мог сказать, почему этот насос зачихал (это был огромный насос, настоящий монстр, подававший силос на четыре мили в хранилище где-то в пригороде, а бычки мычали на бойне от голода), а ты нашел поломку, заварил дыру, и насос снова заработал, а ты получил отгул на всю вторую половину дня.
Вот тут-то они и попались.
Ли Фалькаро (отдавая неразборчивые команды через жесткий, сжимавший тело скафандр): — Адреналин, ярче картинку и громче звук!
Ассистент (раскупоривая иглу одноразового шприца, которая входит в руку, увеличивая контрастность и громкость): — Он слабеет.
Ли Фалькаро (шепотом): — Я знаю, я знаю, это как раз то, что надо.
Ассистент (почти неслышно): — Стерва хладнокровная.
Ты — Макс Вайман. Ты — Макс Вайман….. и ты не знаешь, что делать с Синдиком, который предал тебя, с девушкой, которая изменила тебе с живой шишкой из Синдика, с мечтой о научной карьере, полностью затоптанной, с любовью, уничтоженной после стольких обещаний и клятв, с верой в двадцать лет, тоже испоганенной после бог знает скольких обещаний.
Колокольчик звенит.
Огоньки мигают.
Маятник раскачивается.
И двойной виски с пивом.
Ли Фалькаро: спирт.
(Спирт капает из стерильной бутыли, медленно просачивается через пробку и попадает в руку этого что-то бормочущего, обмякшего тела, его молекулы расходятся в плазме крови: через несколько секунд они проникают через клеточные стенки в клетки мозга; эти гелевидные клеточные мембраны изменят свою структуру при соприкосновении с молекулами спирта; эта клеточная мембрана утончается, потоки ионов, курсировавшие по накатанным дорожкам из цепочек нейронов, легче находят свой путь через эти истонченные ядом мембраны. «Память», «идея», или «ценность» — это только некоторая конфигурация нейронов, связанных между собой ионными потоками, исчезающая, когда эти потоки ионов находят более простые пути. Новые «память», «идеи», «надежды» и «ценности» — это конфигурации нейронов, связанные между собой вновь возникшими потоками ионов).
Любовь и верность умирают, но не так, будто их никогда не было. Остаются их призраки, Макс Вайман, и они тебя преследуют. Они преследуют тебя от Баффало до Эри, но ни в Мексике с ее марихуаной, ни в Тампе с ее текилой, ни в Питтсбурге с его зубровкой, ни в Нью-Йорке с джином тебе не найти от них достаточно глубокого укрытия.
Ты рассказываешь случайным прохожим, зашедшим на этот уголок пропустить стаканчик и немного поболтать, что ты — самый лучший монтер; ты расскажешь им, что женщины отвратительны, ты говоришь им, что Синдик — здесь ты настораживаешься и с пьяной опаской осматриваешься вокруг, понижая голос, — ты говоришь, что Синдик тоже не так хорош, и пьяным голосом читаешь наизусть стихи, пока собутыльники не уходят, озадаченные и озабоченные.
Ли Фалькаро (проводя рукой по лбу): — Ладно, достаточно. Отключи шланги, дай ему двое суток полежать в постели и потом оставь его на улице, ведущей в Ривередж.
Ассистент: — Может ли этот аппарат проникнуть в стертую память?
Ли Фалькаро (с неуправляемой гримасой на лице): — Нет, к сожалению, нет.
Ассистент (беззвучно, вытаскивая иглу капельницы из плеча испытуемого): — Какой дурачок будет на новенького?
Подводная лодка всплыла на рассвете. Орсино выделили койку, и, к своему удивлению, он сразу же уснул. В восемь часов его разбудил кто-то из экипажа.
