– Жаль, что я не могу читать по вашему лицу, – проговорила она. – Если бы Грилье не омертвил нервные окончания на нем, я бы узнала, правду ли вы говорите.
– Вы мне не верите?
– Я не знаю, чему верить.
– А я и не призываю верить. – Куэйхи повернул ложе, отчего закружились, подстраиваясь, все зеркала. – Здравое суждение – вот чего я от вас жду. А почему вы встревожились ни с того ни с сего?
– Мне нужна правда, – сказала Рашмика. – Прежде чем ваш собор сорвется с моста, я хочу кое-что узнать.
Глаза Куэйхи повернулись в орбитах.
– Я всегда открыт для вас.
– Хочу спросить об исчезновении, о том, которого на самом деле не было. Настоятель, это вы его устроили?
– Устроил? – эхом повторил Куэйхи, словно не вполне понимая, о чем речь.
– Дело в утрате веры, да? У вас был душевный кризис, и вы подумали, что может существовать рациональное объяснение загадки исчезновений. Возможно, у вас развился иммунитет к самым сильным штаммам индоктринационного вируса, которыми располагал Грилье.
– Осторожнее, пожалуйста, не переступите грань. Вы для меня очень полезны, но не скажу, что незаменимы.
Она собралась с духом:
– Я вот о чем: в тот момент вы захотели испытать свою веру. И направили зонд в Халдору, так чтобы капсула упала на планету в момент ее исчезновения. Я права?
Глаза Куэйхи замерли, впившись в девушку.
– Не понимаю, о чем вы.
– О том, что к Халдоре отправилось какое-то устройство, робот, дрон, – ответила она. – Наверно, его вам продали ультра. Вы надеялись что-то там найти. Что именно, не знаю. Может быть, вы уже видели это раньше, много лет назад, но боялись себе признаться.
– Что за чепуха?!
– И вам удалось добиться результата, – продолжала она. – Это устройство что-то сделало с планетой: исчезновение продолжалось дольше обычного. Вы, настоятель, бросили в колодец камешек и получили всплеск. Когда планета исчезла, зонд с чем-то столкнулся. С тем, что скрывалось внутри Халдоры. И что бы это ни было, оно не имело отношения к чудесам.
Куэйхи хотел заговорить, остановить Рашмику, но та зачастила, не давая ему раскрыть рта:
– Не знаю, удалось ли вам вернуть зонд, но знаю, что вам удалось установить контакт. Вы открыли окно, верно? – Рашмика указала на железный скафандр, который теперь пугал ее гораздо меньше, чем при первом посещении мансарды настоятеля. – Оно здесь как в ловушке. Вы держите его в скафандре, который был на Морвенне в момент ее гибели.
– Но зачем это мне? – спросил Куэйхи.
– Затем, что вы не знаете, кто это – демоны или ангелы.
– А вы, стало быть, знаете?
– Допускаю и то и другое, – ответила Рашмика.
Скорпион откинул тяжелую металлическую заслонку, открыв овальное окошко – исцарапанное, мутное, темное, как жженый сахар.
– Придется смотреть по очереди, – сказал он, отступив на шаг.
Они находились в зоне невесомости. Только отсюда можно было взглянуть на двигатели – слишком уж далеко от них, в глубине субсветовика, находились вращающиеся секции, где создавалась искусственная гравитация. В полете эту задачу выполняла тяга двигателей, развив ускорение в одно g, но на орбите двигатели бездействовали.
– Хотелось бы увидеть двигатели в работе, – заявил брат Сейфарт.
– Сомневаюсь, что это допустимо в стояночной зоне, – ответил Скорпион.
– Включите на короткое время, этого хватит, – сказал Сейфарт. – И не обязательно на полную мощность.
– Мне казалось, что вас более всего интересует вооружение.
– Двигатели тоже.
Скорпион поднес ко рту браслет:
– Главным двигателям короткое включение, импульс погасить маневровыми. Корабль не смещать ни на дюйм.
Приказ был выполнен почти мгновенно. Теоретически процедура выглядела так: один из подчиненных Скорпиона пересылал команду в центральную систему управления кораблем, а капитан Бренниген решал, выполнять ее или нет. Скорпион подозревал, что капитан включил и выключил двигатели еще до того, как прозвучало распоряжение.
В затемненном стекле выброс был пурпурно-белым – видимый только потому, что при подлете «Ностальгии по бесконечности» к системе режим маскировки сочленительских двигателей был отключен. С другой стороны корпуса одновременно заработало несколько сотен обычных ядерных двигателей, собранных в батареи и выполняющих маневровые функции. Сжатый с двух сторон силами тяги и компенсации, древний корпус скрипел и стонал, словно огромное живое существо. Скорпион знал, что корабль в силах выдержать и бульшую нагрузку, но обрадовался, когда двигатели заглохли. Он ощутил легкий толчок, свидетельствующий о ничтожной асинхронности в отключении главного двигателя и маневровых, и корабль замер. Могучий голос протеста испытывающих нагрузки узлов затих где-то вдали, словно громовые раскаты.
– Вы удовлетворены, брат Сейфарт?
– Кажется, да, – ответил предводитель адвентистов. – Похоже, ваша техника в отличном состоянии. Вы не представляете, как трудно найти приличные сочленительские двигатели с тех пор, когда их создатели бросили нас.
– Мы стараемся держать свои в порядке, – ответил Скорпион. – Но ведь вас больше всего интересует оружие, не так ли? Давайте я продемонстрирую пушки, и на этом мы покончим с проверками. Если понадобится более тщательный осмотр, позже у нас будет много времени.
С этими словами он повел двадцать адвентистов обратно, возглавив их шествие по своей империи.
– Сказать по правде, – проговорил брат Сейфарт, когда они благополучно добрались до вращающейся секции, – двигатели интересуют нас гораздо больше, чем оружие.
– В самом деле? – Скорпион почувствовал, как поднимается щетина у него на загривке.
– Да. – И Сейфарт кивнул своим подчиненным.
Будто в слаженном танце, каждый монах заученным движением надавил на разные части своего скафандра, отчего тот рассыпался, как разбитая скорлупа. Под броней (Скорпион уже знал об этом благодаря сканированию) на священниках было только тонкое белье.
Что же он упустил из виду? Ведь по-прежнему нет никакого оружия: ни ножей, ни пистолетов.
– Брат Сейфарт, – сказал он, – советую вам хорошенько подумать.
– Уже подумал, – ответил Сейфарт.
Одновременно с другими адвентистами он опустился на колено – руки оставались в перчатках – и быстро, уверенно выбрал что-то из деталей скафандра.
Его рука поднялась, сжимая предмет с острыми краями, с аэродинамической формой, со зловеще изогнутой передней кромкой. Сейфарт размахнулся и метнул. Скорпион слышал, как устремившийся к нему снаряд разрезает воздух лопастями: чоп-чоп-чоп. Полет продолжался долю секунды, но этот срок растянулся в субъективную вечность. Слабый внутренний голос, в котором не было никаких обвинительных интонаций, объяснил свинье, что это никакие не скафандры. Скорпион очень старался заглянуть под них, будучи убежден, что опасные предметы можно спрятать именно там. Но он не догадался, что оружие – это сама броня.
Летящий предмет угодил Скорпиону в плечо, сильнейший удар отбросил его к покрытой ребристыми наростами и слизью стене. Оружие пронзило и кожу куртки, и свиную плоть, пригвоздив его к стене коридора. Он бился и корчился от боли, но фрагмент скафандра держал крепко.
Сейфарт встал, держа в каждой руке по вещи, в которой теперь безошибочно узнавалось холодное оружие. Его скафандр был составлен из тщательно, до ангстрема, подогнанных фрагментов, готовых по первому сигналу владельца разделиться.
– Жаль, что пришлось так поступить, – сказал Сейфарт.
– Ты покойник, человечишко.
– Хотел бы я тебя прикончить, ты уже был бы покойным свинтусом.
И это не было хвастовством – небрежное изящество броска свидетельствовало о настоящем мастерстве. С той же легкостью капитан мог отсечь Скорпиону голову.
– Я пощажу и тебя, и всю команду, если вы согласитесь сотрудничать и исполните все распоряжения.
– На сотрудничество не рассчитывай. С ножами вам далеко не уйти, будь вы хоть семи пядей во лбу.
– У нас не только ножи, – ухмыльнулся Сейфарт.
Позади него с пола поднялись еще двое адвентистов. Они держали устройство, собранное в основном из деталей их дыхательных аппаратов. Один из монахов направил шланг с соплом в сторону Скорпиона.
– Покажите-ка, – велел Сейфарт, – просто чтобы он понял.
Из сопла ударила струя огня длиной пять-шесть метров. Кривое оранжевое перо прошлось по стене, и та вмиг покрылась пузырями. И снова корабль застонал. Пламя погасло, слышалось только шипение топлива, понемногу вытекающего из сопла.
– Вот так сюрприз, – сказал Скорпион.
– Сделайте все, что мы скажем, и никто не пострадает, – обратился к нему Сейфарт.
Позади капитана озирались адвентисты: они слышали стон. И скорее всего, решили, что корабль еще оседает после кратковременного включения двигателей, скрипит, точно старый дом после захода солнца.
