— Речь идет, скажем так, об уязвимости Царя. Я не хотел бы передавать эти материалы спецслужбам, не посоветовавшись с вами. Мне интересно знать, какие будут последствия. Ведь от авантюр всегда страдают ни в чем не повинные люди.
— Хорошо. Эти материалы у вас с собой?
— Да.
— Вы можете приехать ко мне? — Гейтс назвал адрес.
— Это совсем близко, я буду у вас через десять минут. Гейтс подумал, не позвонить ли ему в МИ-5. Но если речь шла действительно о материалах, дающих оружие против Власова, контрразведка попросту заберет их и вплотную займется человеком, который доверился ему, Гейтсу. Поколебавшись, журналист решил сначала встретиться с этим Смитом, хотя был уверен, что имя выдумано на ходу. Это было ошибочное решение, но он понял это лишь тогда, когда открыл дверь и увидел стоявшего перед ним мужчину с пистолетом в руке.
— Тихо, мистер Гейтс. Вы один в доме?
— Да, один.
— А я с друзьями. Мы хотели бы с вами побеседовать.
Не дожидаясь ответа, мужчина ткнул Гейтса дулом пистолет в живот, вталкивая его в квартиру. Вслед за ним вошли еще двое. Лица их показались Гейтсу знакомыми, но он не вглядывался, и ему не пришлось потом долго вспоминать, где он видел этих людей: над головами вошедших светились два эфэла — знакомые журналисту создания — и этого было достаточно, чтобы понять, кто заинтересовался Гейтсом.
Брэдфорд устроился на диване, не убирая пистолета, Клюкин задавал вопросы, встав около кресла, на котором сидел Гейтс, Илья переводил, сидя в кресле напротив.
— Расскажите подробнее, как произошло убийство Макговерна.
— Я брал у него интервью, он как раз ждал гостей…
— Он был один?
— Нет, еще был дворецкий.
— И все?
— Да.
— Дальше.
— Интервью было коротким, я не хотел мешать ему. Когда приехали его дочь и внучка, я собрался уходить.
— Женщина с дочерью были в доме?
— Да.
— Дальше.
— Я спустился по лестнице, дворецкий открыл мне дверь, и в дом влетели вот такие же эфэлы. Я снова поднялся по лестнице и увидел, что Макговерн и его родственники лежат на полу. Я убедился, что они мертвы, мы вызвали полицию. Потом приехали и врачи. Я пытался делать искусственное дыхание…
— Кому?
— Ребенку, — сказал Гейтс после некоторой паузы. Клюкин усмехнулся:
— А кто еще приехал?
— Больше никого не было — при мне, во всяком случае.
— Из спецслужб никто не приезжал?
— Нет. При мне — нет. Меня допросили полицейские и отпустили. Я уехал.
— Ребенок, которого вы пытались спасти, это была внучка Макговерна?
— Да.
— Сколько ей было лет?
— Наверно, пять или шесть, точно не знаю.
— А ее отец, он не приезжал?
— При мне его не было.
— А вы знаете, кто он?
— Да, лорд Макговерн рассказывал мне о своем зяте, он офицер военно-морских сил. Насколько мне известно, он покончил с собой после этой трагедии.
— Возможно. Вернемся к началу. Итак, вас было трое: Макговерн, дворецкий и вы. Больше в замке никого не было?
— Я не могу этого утверждать, замок большой… Возможно, кто-то был, но в гостиной нас было трое.
— Хорошо. Теперь скажите мне, мистер Гейтс, — с расстановкой, глядя в глаза журналисту, спросил Клюкин, — как же так получилось, что убита была, по вашим словам, девочка, а похоронили мальчика?
— Простите?
— Похоронили мальчика, — жестко повторил Клюкин. — Убит был на самом деле мальчик. Вы ничего не перепутали?
— Не думаю, я же видел ее…
— И даже делали искусственное дыхание?
— Это была девочка. Внучка Макговерна.
— Может быть, она осталась жива, вы спасли ее?
— Не знаю, нет, врачи увезли ее, но… насколько мне известно, она умерла…
— Умерла так умерла, — насмешливо сказал Клюкин. — Брэдфорд, помогите мне.
Детектив приблизился к креслу, вытащил из кармана рулон скотча, протянул его Клюкину.
— Держите его на мушке и скажите, чтоб не дергался, — приказал Клюкин, прикрепляя локоть Гейтса к ручке кресла.
— Что вы делаете? — Журналист попытался привстать, но Брэдфорд ткнул его пистолетом в шею.
Клюкин обошел кресло и закрепил вторую руку Гейтса, предварительно завернув почти до плеча рукав его свитера. Потом несколько раз обернул скотч вокруг шеи и высокой спинки кресла.
— Что это значит? — спросил Гейтс.
— Сейчас вы будете говорить правду, до этого вы лгали, — сказал Клюкин.
— Вы хотите пытать меня?
— Может быть. Посмотрим. Сидите смирно.
Клюкин вытащил из кармана шприц и коробочку с ампулами. Набрав в шприц достаточно зелья, он сказал Гейтсу:
— Не вздумайте дергаться. У меня мало опыта, и если не получится, пеняйте на себя.
Он, поморщившись, проколол кожу на локтевом сгибе Гейтса и ввел иглу в вену. Клюкин не был уверен, что сделал все правильно, поскольку раньше ему не приходилось связываться с внутривенными вливаниями, но довериться все равно было некому. Выдавив содержимое шприца, Клюкин взглянул на Гейтса. Тот сидел, закрыв глаза. Через минуту с небольшим голова его наклонилась вперед. Клюкин хлопнул его по щеке.
— Переводи как можно точнее, — сказал он Илье:
— Ну все, приятель, — начал Алексей, — теперь уже можно говорить все, как есть. Ты тогда написал в статье о смерти Макговерна то, что тебя просили написать. Теперь уже можно говорить правду. Ведь это не его дочь убили?
— Нет, — сказал Гейтс слабым голосом.
— Сейчас будет лучше, мы тебе поможем. А кого убили?
— Это подруга, они там жили…
— Подруга его дочери?
— Да…
— Как ее звали?
— Как?… Энн…
— А фамилия?
— Энн… сейчас… Максвелл, ее муж Максвелл.
— И мальчик — это был ее сын, да?
— Мальчик — да… только надо… девочка…
— Уже не надо, все и так ясно, — усмехнулся Клюкин. — Убили мальчика, сына Энн, а сказали, что убили дочь и внучку Макговерна.
— Да…
— А этот Максвелл — он кто?
— Он… нельзя говорить… мне этот парень оставил телефон… если спросят…
— Максвелл оставил свой телефон?
— Нет, парень из его… службы…
— А что это за служба? Контрразведка?
— Это серьезная служба, но про это надо молчать… Надо молчать.
Гейтс вдруг поднял голову, взглянул на Клюкина, потом на Илью.
— Уже не надо, все уже ясно, — сказал Клюкин. — И что этот Максвелл — он ведь будет мстить за смерть своей семьи, да?
— Не знаю… наверно… он теперь рядом… — Где рядом? Рядом с кем?
— С ним… самим… он рядом и никто не знает… я знаю.
— А, ты про этого, что ли, про Мак-Гроу? — с улыбкой спросил Клюкин, быстро и резко бросил переводившему его вопросы Илье: — Весело спроси, примерно, как я сейчас.
