Представили?
Теперь добавим размеры. Высотой «пластины веера» должны быть метров триста. Шириной — метров двадцать. Толщиной — метров пять, может, немногим больше.
И вот вся эта футуристическая, абсолютно нелепая в горах конструкция нависала над старинной каменной усадьбой. Наверняка временами тень от нее накрывала и усадьбу, и двор вокруг нее.
Но этого никто не замечал.
Я успел до половины скурить сигару, оказавшуюся куда вкуснее папирос Андре, когда на дороге, вьющейся среди виноградников, показался конный. Каким-то образом молодой землевладелец уже узнал о моем появлении — он бросил слуге поводья возле самой беседки и пошел прямо ко мне. Белый костюм для верховой езды, высокие белые сапоги из мягкой кожи — он выглядел именно так, как в моем представлении и должен был выглядеть богатый и уважаемый землевладелец, отправившийся осматривать свои владения.
Я поднялся навстречу.
Дитриш был моим ровесником и немного походил на меня. Вот только был явно физически крепче, рыхлость городского жителя его не коснулась (ну да, попробуй всю жизнь ходить пешком и скакать на лошади на свежем воздухе — много у тебя останется лишнего жирка или бледной пухлости физиономии?). В довершение всего хоть мы и были чем-то похожи, но Дитриш был явно красивее. Это я признал совершенно честно и объективно. Причем красив он был не слащавой юной красотой, ценимой немолодыми женщинами («красавчик!») и не брутальностью городского мачо, ценимой юными девушками («настоящий мужик!»), а какой-то общей правильностью и лица, и фигуры. В общем, женщины в него должны были влюбляться, а мужики уважать.
У меня возникла горькая мысль, что я вижу нечто вроде улучшенной копии самого себя.
— Добрый день. — Он протянул руку, легко и дружелюбно улыбаясь. — Вы давно меня ждете?
— Нет, недолго. — Я пожал ему руку, признавая, что и рукопожатие было приятным. — Спасибо. Меня угостили чаем и сигарами. Рад вас видеть, господин Дитриш.
— Аль, — сказал Дитриш. — Просто Аль. Мы, кажется, ровесники.
— О да, — сказал я. — Тогда я Кирилл. Или просто Кир.
— Кирилл. — Он будто покатал имя на языке, пробуя на вкус. — Кирилл. Очень красиво и необычно. Пройдемте в дом, или…
Я посмотрел на башню. Сказал:
— Может быть, поговорим здесь?
— Ага, — сказал Дитриш вполголоса. — Вы тоже… Давайте здесь.
Он уселся напротив меня, махнул рукой слуге, который принес мне чай и с тех пор стоял поодаль. Слуга скрылся в доме.
— Я тоже выпью чая, — сказал Дитриш. — Вы ее видите?
— Башню? Да.
— Какая она?
Я усмехнулся. Нет, все-таки мы и впрямь были похожи.
— Высокая, метров двести. Будто веер из стекла и стали, скрученный винтом.
— Я тоже так объясняю, — улыбнулся Дитриш. — Объяснял, пока не понял, что бесполезно. Откуда вы, Кирилл?
Выбор это или нет?
Я прислушался к себе.
Нет, ничего не прорезается… Никаких способностей. Значит, особого выбора у меня и нет.
Я посмотрел в глаза Дитриша.
— Из другого мира.
— О, — сказал Дитриш. — О!
Он даже встал, нервно прошелся по беседке. Появился слуга, принес еще одну чашку и чайник на подносе. Дитриш кивком отпустил его.
— Я вас не удивил, — сказал я.
— Вы? Не удивили? Вы меня поразили, Кирилл! Вы… нет, я думал, но… чтобы так.
Я вдруг понял, что этот красивый, умный, богатый, абсолютно самодостаточный парень и впрямь поражен до глубины души. И мне сразу стало с ним легче.
— Мне казалось, что раз вы видите эту башню, то и с функционалами встречались.
— С кем?
— С Людьми-над-людьми.
— Они никогда не утверждали, что они из другого мира. Они вообще ничего не говорят о себе. Я полагал, что на каком-то из материков сохранился более цивилизованный анклав…
— Вы даже знаете, что материков много, — сказал я с удовольствием. — Может быть, и слово «история» вам знакомо?
— Знакомо. — Он хмыкнул и сел. Налил себе чай. — Только слово и знакомо. У нас нет истории. На нее табу… знаете такое слово?
— Знаю.
— Ну вот, у нас рассуждать о том, что было раньше, — верх неприличия.
— Бедная девушка, — сказал я. — Не знал…
— Какая девушка?
— В библиотеке. Я расспрашивал ее об истории вашего мира. Она отправила меня к вам.
— А… я знаю, о ком вы. — Его лицо сразу потеплело. — Да, вы удачно спросили. Диана такая же чокнутая, как и я. Ей тоже хочется знать, что было до того, как мир погиб.
— Но ведь у вас есть люди, которые посещают материк… ищут там разные вещи.
— Есть. Два-три отчаянных капитана. Но их интересует только прибыль. А вы, наверное, интересуетесь чем-то большим.
— Да.
— И могли бы мне что-то рассказать? — В голосе Дитриша прорезались умоляющие нотки.
— Мог бы, — сказал я. — Ну… существует много миров, похожих на Землю. Собственно говоря, они все — Земля. Только разная.
— Так… — Дитриш благоговейно смотрел на меня.
— Эти миры… они как-то разделены в пространстве. И, по-моему, не только в пространстве, но и во времени. На некоторых живут люди. На других цивилизации нет.
— Это возможная теория, — важно сказал Дитриш. — Я размышлял на такие темы.
— К сожалению, это не теория. Я бывал в нескольких мирах. Да я и сам из другого мира. Мне кажется, что мой мир — это ваше прошлое.
— Постойте! — Дитриш взмахнул рукой. — Вот это полная ерунда. Я читал развлекательные книги, где герои путешествуют сквозь время. Это занятная игра ума. Но даже там авторы признавали, что это невозможно. Путешествия приведут к парадоксам. Если вы и впрямь из нашего прошлого, то, вернувшись обратно, вы измените свое настоящее и, следовательно, и наше будущее. Значит, наше будущее не случится, и вы не сможете в нем побывать.
— А если время ветвится? — сказал я. — Если каждое путешествие создает новую ветвь будущего? Давай… давайте для простоты…
— Давай для простоты перейдем на «ты».
— Хорошо. Давай представим, что я увидел ваше будущее, вернулся назад, и наше будущее стало другим. Но и ваше осталось.
— Мне все равно кажется, что это создаст какие-то парадоксы. — Дитриш поморщился. — Нет, я не готов это принять. Ты уверен, что ты из нашего прошлого?
— Ну, во всяком случае, из мира, который очень похож на ваше прошлое, — смирился я. — Да, не уверен. Я сам пытаюсь разобраться. Ладно, давай для простоты считать, что все миры находятся на разном этапе развития. В одних мирах история пошла так, а в других — эдак. Здесь быстрее, а там медленнее. Ты готов принять такую версию?
— Готов, — согласился Дитриш. — Так Люди-над-людьми…
