— Ты что, хочешь умереть? — прошипел он ей на ухо.
— Нет!
— Тогда делай только то, что я тебе велю, или пеняй на себя! — прорычал Рейш.
Он надеялся, что угроза убедила ее; и в самом деле, лицо девушки сразу осунулось и побледнело, глаза от страха расширились. Несколько раз она тщетно пыталась выдавить из себя хоть слово. Наконец просипела:
— Что я должна сделать?
— Во-первых, отведи меня в тихое место, куда никто не заглядывает.
Опустив плечи, она покорно повернулась и пошла по туннелю. Рейш подозрительно осведомился:
— Куда ты меня ведешь?
— К месту для наказаний.
Через секунду-другую она повернула в боковой туннель, который вскоре вывел их в круглую комнату. Девушка подошла к двум черным кремниевым кабошонам. Оглянувшись, как ведьма из сказки, она нажала на них. Открылся проход в какое-то неосвещенное помещение; девушка шагнула внутрь. Рейш следом. Она коснулась выключателя, на световой панели загорелся бледный свет.
Они стояли на выступе у края пропасти. Шаткий поворотный кран с железными лапами, словно насекомое, завис над погруженной в первозданную мглу бездной. С конца его свисал канат.
Рейш посмотрел на девушку, она молча взглянула на своего мучителя. На ее лице застыли страх и угрюмое безразличие. Держась за кран, Адам осторожно склонился над пропастью. Кожу сразу обдал холодный воздух, и он отвернулся. Девушка стояла неподвижно. Рейш подумал, что внезапный поворот событий привел ее в состояние шока. Тесная шляпа больно сжимала ему голову, он сорвал ее. Девушка отпрянула к стене.
— Почему ты снял головной убор? Какой стыд!
— Шляпа мне мала, — ответил Рейш.
Девушка смотрела мимо него. Спросила приглушенным голосом:
— Что я должна сделать?
— Доставить меня на поверхность как можно быстрее.
Она не ответила. Услышала ли его Прислужница? Он попытался заглянуть ей в лицо; она отвернулась. Рейш сорвал с нее шляпу. Странное, бледное лицо призрака; бескровные губы дрожат от страха. Девушка оказалась старше, чем можно было предположить, судя по ее худосочному телу подростка, хотя возраст определить трудно. Черты неестественно белого, мрачно-угрюмого лица настолько правильны, что, казалось, принадлежали роботу, лишенному индивидуальности; спутанные, коротко подстриженные иссиня-черные волосы плотно облегали череп. Девушка выглядела анемичной неврастеничкой. Робот и живой человек, бесполое существо и женщина одновременно...
— Зачем ты это сделал? — шепнула она, вся дрожа.
— Просто так. Из любопытства, наверное.
— Непозволительное бесстыдство, — пробормотала она и прижала ладони к впалым щекам. Рейш пожал плечами, безразличный к подобным проявлениям стыдливости.
— Я хочу, чтобы ты вывела меня на поверхность.
— Не могу.
— Почему же?
Она не ответила.
— Разве ты не боишься меня? — спросил Рейш мягко.
— Меньше, чем ямы.
— Она рядом и готова принять тебя.
Она испуганно взглянула на него.
— Неужели ты бросишь меня в яму?..
— Я беглец. Мне нужно добраться до поверхности любой ценой, — свирепо произнес он, стараясь напугать девушку.
— Я не осмеливаюсь помочь тебе. — Ее голос звучал тихо и невыразительно. — Зужма кастчаи[8] страшно накажут меня. — Она взглянула на кран. — Тьма ужасна; мы все боимся ее. Иногда веревку обрезают, и наказанный исчезает навсегда. Его поглощает великая тьма.
Рейш озадаченно молчал. Девушка восприняла это как немую угрозу и сказала покорно:
— Даже если бы я захотела помочь тебе, как бы я сумела? Мне известен только путь к выходу «Голубой Подъем», куда меня не пустят. Правда, — добавила она, подумав, — я могу объявить себя гжиндрой. Тебя, конечно, схватят.
План Адама рушился, не успев как следует созреть.
— Тогда отведи меня к какому-нибудь другому выходу.
— Больше я не знаю ни одного. Такие тайны недоступны моему уровню посвящения.
— Подойди-ка сюда, к свету, — приказал Рейш. — Взгляни на это. — Он вытащил папку, открыл, сунул ей под нос. — Покажи, где мы сейчас находимся.
Девушка бросила на нее взгляд, сразу вскрикнула и задрожала.
— Что это?
— Я позаимствовал папку у Пнума.
— Великие Карты! Мне конец! Меня бросят в яму!
— Не надо усложнять такое простое дело, — успокаивающе сказал Рейш. — Взгляни на карту, найди кратчайший путь на поверхность и выведи меня наружу. Потом делай что хочешь. Никто ничего не узнает.
Девушка окинула его диким взглядом. Рейш потряс ее за худые плечи.
— Что с тобой?
Она пробормотала бесцветным голосом:
— Я увидела тайны.
Адам был не в настроении сочувствовать несчастью подобного рода.
— Прекрасно; ты увидела карты. Сделанного не вернешь. Теперь посмотри еще раз и найди дорогу на поверхность!
Странное выражение появилось на худощавом измученном лице. Рейш задумался. Уж не сошла ли она с ума от пережитого потрясения? Какая насмешка судьбы! Из всех Прислужников, шныряющих по туннелям, он выбрал какую-то неуравновешенную девицу... Она смотрела на него испытующе, впервые глядя прямо в лицо.
— Ты гхаун?
— Да, я живу на поверхности.
— И как там? Ужасно?
— Наверху? В общем, неплохо.
— Мне теперь придется стать гжиндрой.
— Все-таки лучше, чем жить здесь в темноте.
Девушка произнесла монотонно, как автомат:
— Мне придется выйти на гхиан.
— Чем скорее, тем лучше, — заметил Рейш. — Взгляни на карту еще раз. Покажи, где мы.
— Не могу смотреть, — простонала девушка. — Я не смею!
— Прекрати! — оборвал ее Рейш. — Это всего-навсего папка со схемами...
— Всего-навсего папка! В ней тайны двадцатого класса! Мой мозг их не вместит!
Хотя голос Прислужницы был по-прежнему тихим и монотонным, у нее явно начиналась истерика.
— Чтобы стать гжиндрой, ты должна выбраться на поверхность. Чтобы достичь поверхности, мы должны найти выход. Чем больше он засекречен, тем лучше. Нам повезло. У нас в руках все тайные схемы!
Она успокоилась и даже осмелилась бросить взгляд на схемы.
— Как тебе удалось ее достать?
— Взял у Пнума. — Он подтолкнул папку к ней. — Ты распознаешь эти символы?
— Меня учили читать.
Очень осторожно она склонилась над папкой, но тут же передумала и в страхе отшатнулась.
Рейш набрался терпения.
— Ты никогда не видела карт раньше?
— Я принадлежу к четвертому уровню посвящения, знаю тайны своего класса и видела карты, доступные мне. Но это двадцатый класс!
— Однако ты можешь разобраться в ней?
— Да, — выдавила она с явным отвращением. — Но я не смею. Только гхауну могло прийти в голову похитить и изучить столь могущественный документ... — Ее голос упал до шепота. — Не говоря уж о том, чтобы украсть его...
