– Насколько я знаю, Палишиз выстроен в виде гигантской спирали, – продолжал охотник.
– Да, – отозвался Васташа, – он притягивает и концентрирует энергию земли. Его появление разрушило силу Па-ни-та. Меня и моих собратьев послали сюда, чтобы убить народ О. Те быстро умирали, когда мы обвивали побегами их шеи… Но они были очень проницательны и изобрели много странных и загадочных устройств.
– Скольких ты убил? – спросил Клэй.
– Больше, чем мог сосчитать, – ответил Васташа. – Потом они напустили на мой народ болезнь, от которой пропадала способность к ежевесеннему возрождению. Когда наши отряды изрубили в куски, мы просто перестали существовать. Па-ни-та спасла меня и, спасаясь бегством, забрала с собой мое семя. Она отправилась за помощью на юг, но один из наемников О нагнал ее, когда до границы дебрей оставалось совсем немного…
– В той гробнице, где я нашел ее останки, был один скелет хвостатого существа, – вставил охотник.
– Да, Па-ни-та вместе с горсткой своего народа зимовала в этой пещере. Те, кого осенью не сожрали демоны, пали от руки наемника О. Дух Па-ни-та вырвался из царства смерти, чтобы отомстить своему убийце. Она настигла его в гробнице, когда он укладывал рядом с ней тело последнего ребенка.
– И потом, в форме семени, ты ждал пробуждения? – сказал Клэй.
– Во сне я услышал приказ найти того, кто явится из-за края леса. Только этот пришелец сможет нейтрализовать коварство О.
– Я и есть тот самый пришелец? – спросил Клэй.
– Взамен мы поможем тебе достичь цели твоего путешествия, – ответил Васташа.
– Но в чем она заключается, моя задача? – настаивал охотник.
– Мы узнаем об этом лишь весной, – сказал листвень.
– И что поставлено на карту?
– Сознание Запределья.
На второй день пребывания в стенах Палишиза Васташа привел Клэя и черного пса к одному из ходов. Туннель вел в самый центр кургана, а затем, изгибаясь, спускался вниз. Они шли сквозь кромешную тьму коридора уже больше часа, когда далеко впереди забрезжил круг света. Пока они медленно брели к нему, листвень заметил, что это похоже на весеннее возрождение.
– Но почему ты не рассказал мне обо всем на берегу? – недоумевал Клэй, – Зачем нужно было спускаться сюда?
– Берег к югу отсюда усеян тысячами ловушек и смертоносных устройств. Путь, которым мы идем сейчас, – единственный безопасный. Это было давным-давно, но я еще помню тот день, когда мы с Мойссаком нашли его. Вот в этом самом туннеле мы покончили с пятью О.
Час спустя под предводительством Вуда путники вышли из тьмы катакомб Палишиза. Волны лизали крутой склон кургана, выстроенного на самом краю океана. По счастью, было время отлива, и путники по колено в воде прошли вдоль стены, прежде чем волны выросли и стали с грохотом разбиваться у подножия загадочного строения.
Местность к северу от Палишиза состояла из лесистых холмов, спускавшихся к песчаным дюнам в милю шириной, которые обозначали границу моря. Васташа настаивал, чтобы они как можно дольше шли вдоль пляжа – этот путь был короче, чем через леса.
В те дни, когда им все же приходилось сворачивать в глубь суши, чтобы поохотиться, смена времен года становилась особенно заметной. Листва на деревьях сделалась золотисто-рыжей и облетала целыми ворохами. По вечерам, когда они сидели у костра под прикрытием высоких дюн, слова срывались с губ охотника вместе с клубами пара. Васташа двигался все медленнее, с него горстями опадали листья, и студеный ветер уносил их прочь. Прежде зеленые завитки волос стали бурыми, и огоньки в глазах потускнели.
Однажды ночью листвень, разбудив дрожащего от холода охотника, сказал ему:
– Скоро мне придется вас покинуть, но пусть тебя это не тревожит. Иди вдоль берега, никуда не сворачивая, – и выйдешь к форту, где живут люди твоего племени. Они приютят тебя на зиму, а весной я отыщу тебя, и мы сделаем то, что нужно.
Клэй только и смог, что кивнуть в ответ: перспектива потери нового друга несказанно его опечалила. Он долго лежал без сна, уставившись на оттененную золотом полную луну. Морозный воздух был так прозрачен, что можно было разглядеть на ней все горы и кратеры.
Вуд нашел выброшенного на берег левиафана. Пока пес бешено облаивал бесформенную черную громаду, огромные щупальца, по пятьдесят ярдов каждое, приподнимались и слабо извивались в воздухе. Звуки, которые издавало это существо, походили на арию какого-нибудь оперного сопрано. Клэй спросил у Васташи, о чем поет морское чудище.
– «Помогите! Задыхаюсь!» – перевел листвень.
Дождавшись, когда зверь издохнет, Васташа показал Клэю, как вскрыть гигантскую луковицу черепа и извлечь оттуда мозг. Они взобрались на тушу и принялись кромсать ее, пока под блестящей черной шкурой и толстым слоем жира охотник не обнаружил в гуще вязкой зеленой крови маленький красный узелок.
В тот же вечер они сварили и съели его. На вкус мозг левиафана напоминал устрицы в шоколадном соусе. Листвень утверждал, что тот, кто попробует мыслительный орган «вамлаша», обретет особую ясность ума. Сам он от этого яства отказался, охотнику же потом всю ночь снилась цивилизация О, скрытая глубоко под волнами внутреннего океана.
***
Лиловое море в тот день было бурным, громадные волны накатывали на берег, и каждый порыв северного ветра угрожал сорвать с головы Клэя шляпу. Было ясно, но холодно. Путники шагали по широкой песчаной косе, оставив справа высокие дюны. В последние два дня Васташа не поспевал за охотником, и тому, чтобы дождаться спутника, через каждые полмили приходилось останавливаться.
За грохотом шторма Клэй услыхал крик Васташи: «Иди дальше!» Обернувшись, охотник увидел, как древесного человека закружило в маленьком песчаном водовороте. В мгновение ока листвень как-то разом рассыпался, превратившись в вихрь сухих листьев. Следующий порыв ветра подхватил их и унес за дюны, к лесу.
Клэй подбежал к тому месту, где только что стоял Васташа. Все, что от него осталось, – горстка бурых листьев, несколько сухих веток да обложка от книги. Вуд, заскулив, поднял кожаный переплет. Охотник почувствовал, как дыхание грядущей зимы пронизывает его насквозь и, осиротевший, побрел дальше вдоль моря.
Было около полудня, когда Клэй заметил вдалеке севший на мель корабль. Поначалу он принял остов судна за очередное морское чудовище, но потом различил лоскут изорванного паруса и обломок шеста, когда-то служившего мачтой.
До корабля пришлось добираться вброд, по щиколотку в ледяной воде. Вуд без особого удовольствия, но все же последовал за Клэем, предварительно оставив пустую обложку на берегу. Они шли вдоль широкой песчаной отмели, справа от полосы прибоя. Подойдя поближе к судну, Клэй заметил дыру, зиявшую в передней части корпуса. Когда о борт корабля разбивались большие волны, он мерно раскачивался из стороны в сторону.
Это, должно быть, был потерпевший крушение корабль с западных провинций страны. Клэй надеялся, что, хорошенько порывшись внутри, ему удастся отыскать что-нибудь полезное.
По мере приближения все явственнее становились реальные размеры судна. Палуба вздымалась высоко над головой Клэя, однако он мог пробраться внутрь через пробоину. Но стоило ему приблизиться к рваной дыре, как Вуд отпрянул и предостерегающе залаял.
Клэй протиснулся в отверстие и оглядел узкие внутренности корабля. В задней части судна палуба прогнила насквозь, и сверху, освещая разбросанные повсюду бочонки и инструменты, лился солнечный свет. Казалось, прежде чем разбить корабль о берег, его приподняла в воздух и хорошенько встряхнула гигантская рука. Осторожно переступая в двухдюймовом слое воды, Клэй слышал, как снаружи заливается Вуд. В трюме все было пропитано запахом моря и покрыто толстым слоем соли и ракушек.
Вскоре после того, как он наткнулся на останки мертвого матроса (тому, по всей видимости, проломило ребра упавшей бочкой, и раздробленная грудная клетка стала теперь домом для стайки крабов), охотник заметил, как в дальнем конце трюма что-то блеснуло. Сделав еще несколько шагов, Клэй увидел, что это прозрачный куб в человеческий рост, и понял, что буря занесла сюда корабль не из западных провинций.
