Огонь распространился за круг. Сильный горячий ветер взметнулся прочь и вверх, в вакуум, раздувая огромные полосы пламени через кипящие льды и освобождая новые слои кислорода. Огонь углублялся все дальше. Ниже тонкого слоя водяного льда шли металлы; этот слой, тонкий как корочка, почти отсутствовал там, где бесчисленные эры назад, когда на Земле еще разводилась пищевая закваска, в него врезался корабль пришельца. Натриевые и калиевые жилы, и даже железо, яростно сгорали в присутствии огромного количества кислорода и немыслимой температуры. Хлор и фтор, оба имевшихся галогена, вырывались в верхние слои замороженной атмосферы Плутона и сгорали вместе с водородом в языках пламени. Температура поднялась настолько, что кислород и азот вошли в соединение.
Лев смотрел на экран предельно сосредоточившись. Он думал о своих пра-правнуках и сомневался, сможет ли описать им все, что видел теперь. Старый, сморщенный, лысый и разбитый, как корыто, он скажет этим детишкам:
— Я видел горящую планету, когда был молодым…
Он никогда не наблюдал настолько странного зрелища.
Черный диск Плутона с холодными сполохами у солнечного горба заполнил экран видеоскопа. На этом диске широкое кольцо огня стало огромным кругом, дуга которого двигалась к краю планеты. Когда она переползла на другую сторону, произошел взрыв, которой и представить трудно. Но в центре кольца уже стало темно до черноты — все, что могло сгореть, почти сгорело.
Холодное пятно в кольце было местом, откуда начался пожар.
"Золотое Кольцо" рванулось прямо вверх, содрогаясь в вихре потоков ветра, и языки пламени с ревем срывались с крыла и корпуса. У Кзанола-Гринберга захватило дух. Кзанол только теперь пришел в себя. И все же корабль не расплавился. Он не сгорел в этом адовом жаре. Нижняя часть корпуса была сделана так, что неделями могла противостоять жару термоядерного синтеза.
Но пилот вышел из-под контроля. Его рефлексы временами принимали удары шоковой волны, и поэтому его ум… В первый раз он стал самим собой и принял собственное решение. Он выключил подпитку топлива. Двигатель невозможно было запустить снова. Кзанол разъярился и приказал ему умереть. Пилот погиб, но слишком поздно. Судно, лишенное энергии, трясло и бросало из стороны в сторону в обжигающем вихре.
Кзанол-Гринберг смачно выругался на древнем английским языке. Стена огня в десятки миль высотой постепенно отступала к горизонту. Корабль теперь держался прямо, гироскопы работали исправно.
Удары снизу становились легче, по мере того как убывало пламя. Но корабль начал падать.
Неторопливо и неохотно Лев оторвал взгляд от экрана и встряхнулся. Он включил радио:
— Всем судам! — произнес он. — Лететь к Плутону на максимальной скорости. Мы можем поглазеть на пожар по пути. Тартов, рассчитай курс и посадку на рассветной стороне, левее от Полумесяца Котта, Хекстер, ты еще не сделал ничего толкового. Найди мазером Цереру, чтобы я мог передать им данные. Замечания?
— Здесь Тартов. Лев, ради Петэ! На планете пожар! Как мы сядем?
— Нам еще лететь четыре миллиона миль. Огонь погаснет, когда мы окажемся там. Ну все нормально, выводи нас на орбиту, и, прошу, рассчитай программу посадки.
— Мне кажется, мы должны оставить один корабль на орбите. На всякий случай.
— Все нормально, Меб. Сыграем на тех, кто идет за нами. Какие замечания?
Трое мужчин и женщина нажали на кнопки: распыленный уран был впрыснут в термоядерные трубы, а вслед за ним водород. Возросший ураган нейтронов вызвал расщепление, которое образовало жар, создавший термоядерный синтез. Появились четыре сине-белые звезды, очень длинные и очень тонкие. Яркие стрелы метнулись к Плутону. Они начали полет.
— Вот он, — устало сказал Месней. — Это просто здорово. Ты думаешь, телепатический усилитель где-то здесь?
— Я уверен, что здесь. И все же он не на поверхности. — Люк сцепил пальцы и теперь выглядел озабоченным. Перед ним на экране был Плутон, края огня по прямой линии ползли с запада на восток. — Ллойд, как ты думаешь, почему я не хочу, чтобы Пояс обошел нас на Плутоне? Что изменится, если мы прилетим позже их? А вот что. Этот усилитель — новое оружие! Если Пояс заберет его и применит против людей, мы увидим худший и самый долгий диктат в истории. Он может вообще никогда не кончиться.
Месней заглянул в будущее, которое нарисовал Люк, и, судя по его выражению, оно показалось ему дьявольским. Затем усмехнулся:
— Им не удастся сесть. Все нормально, Люк. Они не могут спуститься к шлему, даже если огонь уйдет.
— Огонь не был таким большим там, где садился новобрачник.
Месней взглянул на него.
— Правильно. Плутон по-прежнему взрывоопасен.
— Не уверен. Там могут оставаться запасы несгоревшего материала. Но они сядут, если захотят, не считаясь ни с чем. Им останется только опуститься на дневной стороне, где нет водорода, спуститься так быстро, чтобы не прожечь азотный слой. Они войдут в него с тепловой утечкой от корпусов и поэтому в конце концов пробьют его. Так что все возможно. И все зависит от водорода. Не будь его, вероятно пожар бы и не начался. Они почти наверняка полетят за усилителем, как только прекратится пожар. Нам надо разрушить его до этого — до того, как они совершат посадку. Или после того.
— Ну-ка, взгляни, — сказал Ллойд.
Четыре яркие точки образовали рой на экране. Через несколько секунд они растянулись линией в милю длиной, следуя в одном и том же направлении.
— У нас есть немного времени, — сказал Месней. — Они за миллионы миль от Плутона.
— Не так и далеко. — Люк потянулся, чтобы включить связь. — Вызываю "Хайнлайн". Андерсон, флот Пояса только что стартовал на Плутон, расстояние четыре миллиона миль. Сколько им потребуется времени?
— Они стартовали из состояния покоя?
— Ну, почти так.
— Слуша-а…ммммм… пять часов десять минут. Это примерно. Но не меньше, хотя, может быть, и больше, если их испугает пламя.
— А сколько потребуется нам?
— Пятьдесят девять часов.
— Благодарю, Андерсон. — Люк отключил радио. Странно, почему Смоки сидел там и не сказал ни слова. Фактически, он вообще не разговаривает с недавних пор.
Содрогнувшись, Люк понял, что мысли Смоки наверняка такие же, как и у него. После того как проблема с пришельцами отпала, остался только один вопрос: КТО ПОЛУЧИТ ШЛЕМ? Пояс или Земля? А Смоки больше Земле не доверял.
Лэрри Гринберг открыл глаза, но увидел только тьму. Было прохладно.
"Освещение не работает", — сказал ему внутренний голос.
— Мы разбились?
— Мы действительно разбились. Не могу представить, почему мы до сих пор живы. ВСТАНЬ!
