– Дрого убил Кирилл. Он это еще там мне пообещал.
– Ну и что? Какая разница кто его убил? Но ради блага народа мы должны выдать свою версию.
– А что делать с кроамцами?
Шеф поморщился.
– А что теперь делать? О них знают хорги и, следовательно, они для нас бесполезны. Жаль, что тогда мы спасли их, но теперь уже ничего не поделаешь. Ладно, нам они не помеха. Пусть живут. Тем более, этот Фильхиф еще в скором времени обязательно объявится. А это человек со стальной хваткой. Впрочем, он ведь совсем раскис в последнее время.
– Не думаю, – прошептал Стронхуф.
– Ну и пусть их. Кроамцы – это мелочи. Нам надо обдумать одну вещь. После того, как хорги крепко оплошались с этим Киром… Короче, нам надо суметь использовать эту ситуацию.
– Я и предлагаю договориться о мире.
– Ты смеешься, Стронхуф?! Мир? Сейчас, когда мы в двух шагах от своей победы?
– Где вы видите эту победу, шеф? – Стронхуф вдруг сменил тон и его почтительность вдруг куда-то исчезла. – Послушай, мы ведь с тобой друг друга знаем не один десяток лет. Так послушай меня, у тебя есть уникальная возможность прекратить эту войну. Останови ее! Прошу тебя, останови, пока мы не зашли слишком далеко.
– Остановить? После того, как хорги столько гадостей нам наделали?
– Они нам, а мы им! Эта война губит оба наших народов!
– Это не твои слова.
– Верно, но я ведь не слепой! Именно поэтому ты направил меня на переговоры с этим Киром. Он просто заставил меня взглянуть правде в глаза. К тому же вспомни об Эстреде!
– Да далась тебе эта Эстреда! Все хорошо там разрешилось и ладно. Правительство теперь крепко как никогда. Стронхуф, неужели ты не видишь, что наше положение блестяще!
– Обманчиво блестяще. Сутор, неужели ты не видишь, что выигрывая, мы проигрываем?
– Хватит загадками объясняться. Ты лучше послушай что мне тут предложили. Хорги сейчас будут заняты своими делами, а пока мы можем провести одну операцию.
По мере того, как глава всего дролского государства рассказывал, Стронхуф становился все мрачнее и мрачнее. Он все ниже и ниже опускал голову.
– Ну как? – поинтересовался Сутор. Тут он увидел состояние Стронхуфа. – Что с тобой?! – встревожено спросил он.
– А? Да нет, ничего. Я просто вот слушал и вспоминал слова Кира. Он тогда говорил, что выиграет тот, кто быстрее и полнее продаст свою душу. Сейчас я впервые понял, что он имел в виду. Мне страшно, Сутор. Мне страшно представить какой план могут предложить следующему правителю лет через пятьдесят.
– Ну да, я понимаю, что немного подло, но я готов пойти и на подлость ради блага народа. А ты готов ради своего народа поддержать меня?
Стронхуф хохотнул.
– Конечно же, ради блага народа! Обязательно. Ради его блага обязательно! – Он вдруг разразился истеричным смехом. Сутор в ужасе вскочил и быстро хлопнул по копке интеркома. Вбежал секретарь.
– Врача, срочно! – распорядился он.
Сутор еще долго не мог прийти в себя, когда хохочущего Стронхуфа увезли. Вечером он навестил своего давнего приятеля в больнице. Тот был без сознания. Пульс едва прослушивался. Сутор некоторое время стоял рядом с постелью друга, а потом направился к выходу.
– Сутор, – вдруг раздался голос с постели. Сутор обернулся. С кровати на него смотрел совершенно ясный взгляд Стронхуфа, словно тот и не лежал секунду назад почти при смерти. Сутор невольно почувствовал озноб от этого ясного взгляда. – Останови войну. Прошу тебя! Не принесет победа нам радости. Прав Кир! Ой как прав.
Сутор хотел ответить, но Стронхуф опять потерял сознание.
– Я приду к тебе утром, – пообещал он.
Утром Сутор узнал, что ночью Стронхуф опять пришел в себя. Пришел в себя чтобы оборвать капельницу и ввести себе в вену воздух. Смерть наступила мгновенно…
Вултон был с позором изгнан из разведки. До конца своей жизни он пытался привлечь внимание общественности к проблеме войны, но так и не был никем понят. Своими речами он вызывал только раздражение власти и недоумение людей. Он умер заслужив репутацию сумасшедшего политика. За его гробом шли только самые близкие родственники.
Сутор обвинил в гибели своего друга хоргов и вошел в историю как политик, при котором были значительно активизированы действия против хоргов. Именно он ввел в оборот термин “Воплощенное зло” против империи хоргов. Он оставался самым ярым и непримиримым врагом хоргов до самой своей смерти.
Старый Жек недолго пережил те события. Жизнь на Лоргоне основательно подорвала его здоровье. Но перед смертью он успел побывать на Земле и встретиться с Виктором Семеновичем. Он так и не мог ответить даже самому себе на вопрос: зачем ему понадобилась эта встреча.
Лена пошла по стопам отца и стала учительницей. До конца жизни она так никогда и не вышла замуж. Ее же близкие и друзья постоянно пытались узнать у нее что за портрет мальчишки она постоянно носит на груди в небольшом медальоне. Лена только отшучивалась, но многие замечали как иногда вечером, возвращаясь с занятий, она останавливалась и смотрела на звезды и в этом взгляде было столько боли, что никто и никогда из видевших ее в тот момент не рискнул ни о чем расспрашивать. И каждый год она обязательно приезжала на кладбище, где ухаживала за могилой двух совершенно чужих для нее людей. Так и осталась она в памяти многих близких людей как Девушка с Тайной.
Виктор Семенович, отец Лены, прожил еще долгую и, можно даже сказать, счастливую жизнь. Только вспоминая о своем бывшем воспитаннике он становился задумчивым и слегка рассеянным. О чем он думал в тот момент не мог бы сказать никто.
Укорт Велдохом, потеряв доверие хоргов, снова пустился в свободную предпринимательскую деятельность. Но то ли за время сотрудничества с хоргской разведкой он отучился действовать без мощной поддержки, то ли просто потерял сноровку, но дела его шли все хуже и хуже, пока однажды по приказу его ближайшего помощника и друга один наемник не разрядил во флаер Укорта свой гранатомет. На этом карьера торговца оружием и завершилась.
Фильхиф все же добился своего и воссоединился со своим народом. На планете, где поселилась его раса о нем, оказывается, помнили. Он давно считался погибшим, став легендой расы, ибо все были уверенны, что это именно он спас их от гибели. Фильхиф в этом никого не разубеждал. Все эти обстоятельства позволили ему очень быстро встать во главе спасшихся людей своей расы, которых оказалось не так уж и мало. Почти всю свою жизнь он посвятил искоренению в своем народе той идеи превосходства над другими расами, которая едва не стала причиной его гибели. В историю он вошел как очень мудрый и осторожный политик, сумевшим провести свой народ через все подводные камни разворачивающегося с новой силой противостояния хоргов и дролов и заложившего основу его возрождения. В последствии он был причислен к лику святых своего народа.
