– Но это безумие!
– Безумие, – госпожа Ли начертала еще один знак, – записывается при помощи знака «царь» с ключом «пёс». Этимология неизвестна, но я предполагаю, что тут чистый каламбур: царь – «ван», пёс – «гуо», а безумие – «гуан»… Люди не всегда могут поступать разумно. Особенно когда рушится их мир. Да, главы кланов сейчас выглядят как наследники, ссорящиеся из-за серебряных ложек в горящем доме. Но это в основном потому, что многие уверены: дом не спасти.
– Зачем вы мне все это рассказываете?
– Минутку терпения. Дело в том, что именно Ройе безумием не страдает ни в малейшей степени. А когда он вернулся из последнего своего рейда за снежными троллями, он привез какого-то мальчишку. Примерно ваших лет.
Бет прикрыла рот ладонью.
– Да, вы правильно подумали. Так вот, мальчишка сейчас живет в борделе у Баккарин. Вы ведь знаете, кто такая Баккарин?
– Э-э… нет.
– До того, как ей приказали изменить имя, она звалась Екатериной Оока. Была одной из лучших гейш на Сунагиси.
– Та самая, которая вышла замуж за Северина Огату?
– Да.
Так вот почему все сведения о ней исчезли… Ее просто заставили изменить имя. Хорошо хоть, не убили.
– А ее ребенок?
– Племянник вашей подруги Эли, Анибале Барка Син Огата.
– А что случилось с Северином Огатой?
– Он по возвращении из плена пытался вернуть себе власть над кланом – но оказалось, что его считают безумцем и чуть ли не… – синоби усмехнулась, – христианином… Словом, клан не принял его. Тогда он сменил имя и начал жить со своей женой.
– Тоже в борделе?
– Да.
– Значит… этот мальчишка влез в самую середку заговора, цель которого – вернуть Северину Огате власть?
– Когда в доме похороны – зовут бонзу, – улыбнулась старушка. – Когда зреет резня, хороший фордсман очень кстати. Несложно ответить на вопрос, зачем Ройе понадобился мальчик. Во-первых, ему нужен связной, который будет посещать и дом Ройе, и дом Баккарин, не вызывая подозрений. Мальчик исполняет обязанности хакобия – это юноши, которые носят за своими патронессами музыкальный инструмент, довольно тяжелый, и порой оказывают определенного рода услуги женщинам. Очень удобно: Баккарин приглашают играть и петь на разных вечеринках, мальчик ходит за ней, и под шумок встречается там с кем-то из людей Ройе или самим Ройе. Ну и, конечно же, когда запахнет жареным – он будет нужен как прекрасный боец… Но для меня загадкой остается: зачем мальчик ввязался во внутреннюю политику кланов Рива?
– Вы думате, я знаю ответ на этот вопрос?
– Я думаю, вы можете его узнать.
– Как?
– Он не станет врать вам.
– Вы… вы хотите устроить нам… – Бет боялась сказать себе «встречу», – переписку?
– Встречу. Вы поедете на Биакко – не в Сэцубун, а когда все закончится. И встретитесь с ним там.
– А вы его поймаете и предоставите дяде поджаренным, с хрустящей корочкой и яблоком во рту?
– Нет, – Аэша Ли подняла голову от письменных принадлежностей. – Я найду ему более полезное применение. И вы мне в этом поможете.
– Никогда!
– Поможете, если хотите, чтобы он остался жив. Потому что если я не найду ему полезного применения – мне действительно лучше будет подать его голову вашему дяде на серебряном блюде.
Они нашли мальчишку на рифе. Сердце у Ройе уже полтора часа было не на месте, и когда он различил наконец в звездном сиянии неба и моря одинокую фигурку – он с облегчением выдохнул.
Риф был местом дуэлей в часы отлива – и смывал все следы в часы прилива, что было очень удобно для дерущихся сторон. Кодекс Рива приговаривал к жестокой и позорной порке за смертельный поединок во время военного положения – но никого на памяти Ройе за это не хватали и не секли, потому что глава службы безопасности дома, господин Нуарэ, был консерватор и, что еще хуже, дурак. По совести говоря, его следовало бы сечь в порту самым первым, ибо он нередко прогуливался на риф с кем-то вдвоем, а возвращался один.
Вторым по совести следовало сечь самого Детонатора, поэтому Ройе не настаивал на соблюдении кодекса в этой его части.
Он прислушался. Сквозь прибой доносилось пение:
– Эта хрупкая и маленькая жи-изнь
Достаточно огро-омна, чтоб мы с тобой
На двоих
Разделить её поровну смогли…
Младший матрос Огаи, Он же Йонои Райан, он же Ричард Суна, брел к берегу, а вода тем временем уже накрывала риф, и когда волна поднималась – она была юноше по колено, а когда опускалась – по щиколотку. На человека, более романтически настроенного, особенно на девушку, эта бредущая среди звезд фигурка могла бы произвести сильное впечатление. Ройе же тихо и практично радовался, что паршивец жив.
– Изображает хождение по водам, – хмыкнул Пауль.
– Скорее, иллюстрирует пословицу "пьяному море по колено".
Действительно, в пении юноши отчетливо слышались особые, характерные только для пьяных, интонации. По правде говоря, романтически настроенной девушке лучше было бы созерцать эту картинку с отключенным звуком.
– Если мы его сейчас не подберем – молодого человека совсем смоет, – заметил лейтенант Лун.
– А как мы его подберем? – забеспокоился Ройе. – "Вертихвостка" вплотную к рифу не подойдет…
– Осмелюсь предложить, – сказал Лун, – пройти на снайке над рифом.
– Хлопотно, – поморщился Ройе. – Подойди к рифу на максимально близкое расстояние. Поступим по старинке: веревка и спасжилет.
Лун кивнул и переложил руль. "Вертихвостка" пошла вдоль рифа, постепенно приближаясь. Ройе хотел сказать Луну, чтобы он сбавил скорость – пьяного дурачка могло снести волной из-под корабля – но Лун догадался сам. Последние двадцать метров проплыли с выключенным двигателем, потом Лун осторожно дал самый малый задний ход.
– Эй, на рифе! – крикнул Ройе во всю глотку.
Впрочем, парень еще раньше заметил их и остановился сам.
– Как твой клиент? – спросил Ройе.
– Он получил полное удовлетворение, – ответил мальчишка. – Полнее не бывает.
Волны разбивались о его колени и доставали до пластиковой бутылки из-под самого дешевого и дрянного сакэ. Бутылка болталась на шнурке, обмотанном вокруг запястья. Судя по тому, как легко волны вскидывали ее, сакэ там осталось на донышке. Если осталось.
– А что, сеу Ройе, – спросил юноша. – Если я просто выброшу ее в море – это будет преступление против экологии?
– Еще как, – сказал Детонатор, пристегивая конец к спасжилету. – Штраф пятнадцать дрейков или пять кнутов. Пластик-то не разлагается.
– А что где-то тут болтается труп – это тоже преступление против экологии?
– Нет. Крабы его быстро подъедят. Лови! – Ройе бросил ему спасжилет.
