– Да, Уэйд, картины. Уверен, в них содержится ответ на все. Мы должны найти начало. Ты заметил, как город растянут? В одном конце начало, а в другом…
– Конец! – вскричал Харлан.
– Нет, Уэйд. Ответ.
Они вернулись сначала на «Парагон» дабы утолить голод, который стал таким сильным, что не обращать на него внимания было уже невозможно. Затем, вновь нацепив на себя антигравитационное снаряжение, поднялись в воздух. Они сделали несколько кругов и, наконец, направились к точке на горизонте, где город становился все уже, пока, в конце концов, не исчезал.
Их полет закончился в узкой одиночной башне, стоящей среди зеленого, похожего на парк, пространства. Внутри было прохладно и сумрачно, царила атмосфера торжественной тишины собора. Башня состояла из единственного огромного помещения, потолок которого терялся в прозрачности высоты. И за исключением вездесущих настенных картин, она была пустой – совершенно голой.
Гейнор с Харланом посмотрели на картины, а потом взглянули друг на друга, медленно кивнули и молча вышли.
– Это… это не было начало, – констатировал Харлан.
– Нет, Уэйд. Это был конец. Начало лежит в противоположном конце города. Но нам придется отложить наше расследование до утра. До темноты мы не успеем добраться до противоположной стороны.
Они вернулись на «Парагон». Солнце садилось за высокие городские здания на востоке, плавно и величественно спускаясь с неба в розово-золотистом сиянии. Бледнеющие пальцы его света медленно отступали. Пришла ночь во всем своем звездном великолепии.
Друзья поднялись с рассветом. Горячее желание вернуться к своим расследованиям воодушевляло их. Они быстренько позавтракали и, прихватив состоящие из концентратов пайки на непредвиденный случай и нацепив антигравитационное снаряжение, поднялись в воздух.
Во время полета Гейнору и Харлану приходилось напоминать себе, что это второй день их пребывания на этой планете, а не первый, настолько сильно новый день походил на предыдущий. Ничего не изменилось. Город под ними продолжал мирно спать. А высоко в голубой дали переливчатые облака кристаллических созданий метались и кружили, и их нежное и печальное треньканье звучало как эхо мелодий из мира эльфов.
Солнце было ярким и теплым, когда Гейнор с Харланом добрались до края города, противоположного тому, который обследовали днем раньше. Здесь они не нашли высокой башни. Не было ничего, что указывало бы, что эта часть города как-то отличается от остального. Общий план расположенных кругами высоток, образующих закрытый внутренний двор, был таким же как везде. Город просто заканчивался – или, если взглянуть на это с другой стороны, просто начинался.
Гейнор с Харланом спустились вниз в один из самых первых окруженных высотками дворов. Они коснулись земли, отключили свои полетные комплекты и стояли, неторопливо оглядываясь вокруг.
Гейнор пробормотал:
– Начало? Или… может, мы ошибались, Уэйд. Может, нет никакого начала.
– Эти башни должны сказать нам, – предположил Харлан. – Давай заглянем внутрь, Джон.
Они прошли под арочным сводом, вступили в огромный вестибюль. Здесь они получили первое указание на то, что эта часть города действительно отличается от остальной. Ибо в вестибюле не было платформы и силовой шахты, которые они находили прежде. Вместо них вверх вела широкая лестница.
Они стали подниматься по ступеням. Стены первых апартаментов, которые они обследовали, были покрыты картинами, как и везде, но на этот раз просторные комнаты не были пусты. Они были обставлены. Гейнор и Харлан с интересом взирали на мягко светящиеся предметы, которые, явно, были столами и стульями; на пышные роскошные диваны и шкафчики всевозможных размеров и форм. Поначалу все казалось им странным, когда они оглядывались вокруг. Они ловили себя на том, что сравнивают мебель с той, что видели в домах на Земле. И через некоторое время эти вещи перестали казаться странными.
Гейнор часто поморгал глазами несколько раз и озадаченно нахмурился.
– Уэйд, или я сумасшедший, или комната изменилась.
Харлан неотрывно смотрел на настенные картины.
– Изменилась? Ну, да. Вещи такие, какими должны быть… теперь.
Гейнор тоже посмотрел на стены и кивнул.
– Совершенно верно, Уэйд. Конечно.
Гейнор подошел к низкому шкафчику. Где-то раньше он видел подобный. Он почувствовал, что должен знать о его назначении, однако, оно ускользало от него. Он задумчиво взирал на него. А потом кое-что вспомнил. Взгляд его вновь устремился на стены. Нет. Другая стена? Да.
Гейнор снова посмотрел на шкаф, и теперь в комнате зазвучала тихая мелодия. Мучительно знакомая, трогательно нежная, и все же, неопределенная. Гейнор опять посмотрел на стены. Мелодия оформилась, сделалась сильнее, и ритмичные строки песни астронавта наполнили комнату.
«Сквозь звездные дали, по звездным дорогам
Спешу я к тебе, дорогая, домой»
– «Звездный путь домой», – прошептал Гейнор. Вдруг накатила ностальгия, накрыла с головой. Дом. Земля… Его взгляд поднялся на стены, и он успокоился.
Гейнор оглянулся на Харлана. Тот стоял перед вторым шкафом в противоположном конце комнаты. Гейнор направился к нему, отметив при этом, что Харлан стоит как-то странно одеревенело и неподвижно. Встревожившись, он пробежал оставшееся расстояние. Харлан, похоже, не заметил. На лице его был написан восторг, почти гипнотический экстаз.
Гейнор схватил друга за руку, встряхнул.
– Уэйд! Уэйд, что такое? Очнись же!
Харлан пошевелился. Черты лица вновь приобрели осмысленное выражение, глаза сосредоточились на лице Гейнора.
– Что… что… А это ты, Джон. Она… у нее были рыжие волосы и… ее руки обнимали меня и…
Харлан осекся, покраснел.
Обследование шкафов в других комнатах принесло еще более интересные результаты. Спереди одного торчал кран с решеткой для стока, прямо как у питьевого фонтанчика. Гейнор посмотрел на стенные картины, потом посмотрел на кран, и внезапно из него потекла жидкость. Он осторожно попробовал ее, одобрительно кивнул, ничуть не удивленный.
– Скотч, – сказал он. – Я выпью с содовой.
– Давай побыстрее, – нетерпеливо проворчал Харлан.
Был еще один шкаф, который они нашли особенно интересным. Спереди в нем было отверстие размером с квадратный фут. И после того, как Гейнор с Харланом получили необходимые инструкции от стенных изображений, они двинулись дальше, каждый жуя бесподобно вкусную жареную куриную ножку.
Не все шкафчики производили что-то съедобное или слышимое, но все открывали новые перспективы на мышление и опыт. Гейнор с Харланом узнали назначение каждого, и уже их разум изобретал новые методы опробования и использования. Стенные картины были очень выразительны, и они быстро учились.
Это было начало. После шкафов, которые удовлетворили все возможные физические и умственные желания, пришли машины. Вначале простые, ибо Гейнор с Харланом пока еще находились на уровне детского сада. Но они были человеческие существа и, следовательно, любознательны. Машины представляли собой нечто крайне увлекательное, даже захватывающее. Однако, как только их назначение и принцип действия становились известны, они теряли свою новизну, побуждая друзей стремиться к новым вершинам знаний. Таким образом, через несколько дней они перешли к следующему комплексу.
Тут был такой же план – двор, окруженный высотными зданиями – но шкафы и машины усложнились, ими стало труднее управлять. Однако, Гейнор с Харланом уже сделались настоящими знатоками в толковании стенных картин, которые были их руководством. Они учились…
За инструкцией следовало применение, и еще через несколько дней друзья переместились дальше. Таким образом, они двигались от комплекса к комплексу, и всегда настенные изображения указывали путь.
Солнце вставало и садилось, а город спал. И всегда высоко в небе кружили и парили кристаллические существа, хрустально звеня. Дни проходили тихо, незаметно, как призраки солнечного света.
