Мне было трудно понять все сразу, поэтому потребовалось время на осмысление полученной информации. Но вдруг я понял, к чему он клонит.
— Вы хотите сказать, что фактически все гены, составляющие код гуманоида, присутствовали и в коде млекопитающих, когда те впервые заселили Землю или Тетру, и что только последующая эволюция привела к пробуждению отдельных молчащих ДНК?
Он посмотрел на меня с удивлением.
— Именно так, звездный капитан Руссо, — ответил он. — По крайней мере моя личная точка зрения такова, что это вполне возможно, хотя еще и не доказано. По нашему мнению, эволюция млекопитающих — частично запрограммированный процесс. Программа адаптируется в процессе естественного отбора к местным условиям, но эволюция разумных гуманоидных жизнеформ во всех мирах галактического сообщества была неизбежна с момента появления в них носителей генетических кодов млекопитающих. Последующие миллионы лет эволюции можно рассматривать как процесс раскрытия потенциала, изначально заложенного в ДНК-комплексе.
Мне это показалось поразительно смелой идеей. Нис-рин-673 продолжал изучающе на меня смотреть, и я понял, что за этим стояло что-то еще. Теперь, после того, как я произвел на него впечатление своей сообразительностью, можно было ожидать от него следующего шага в аргументации. Молчание длилось около минуты.
— Но ведь это еще не конец! — воскликнул я, изображая возбуждение. Девяносто процентов ДНК человека и тетронца по-прежнему молчат. И мы даже не представляем себе, какие возможности скрыты в наших клетках!
— Действительно, не представляем, — подтвердил он. — Незнаем мы, и какой нужен толчок для их запуска.
Наши ученые, впервые углубившись в биотехнологию, вообразили, что стали хозяевами собственной эволюции. Но такое заключение оказалось, судя по всему, преждевременным.
— Значит, цветник еще не расцвел, — пробормотал я. — Значит, мы, возможно, лишь первые ростки, пробившиеся из весенней почвы; и ни малейшего понятия, кем должны стать… и зачем.
— Должен повторить свое отрицательное отношение к вашему предположению, будто рукав галактики был целенаправленно засеян жизнью, — сказал Нисрин-673. — Ваша теория насчет божественных садовников при всей своей привлекательности не имеет подтверждающих ее фактов. На данный момент превалирует концепция естественной природы распространения генетического материала в космическом пространстве.
— Разумеется, — произнес я. — Жизнь занесла стая летучих свиней, случайно залетевших к нам во время отпуска.
Шутку он не воспринял. На пароле понятие «свинья» отсутствовало как таковое, но даже если б оно и существовало, слишком долго пришлось бы объяснять тетронцу, что выражение "летучая свинья" — лишь гипербола, означающая полную невозможность данного явления.
Человечество выбралось из колыбели Солнечной системы и обнаружило более развитую цивилизацию — тетраксов. В результате мне легко было предположить, что на очереди может стоять еще более развитая. У тетраксов же были серьезные идеологические причины избегать подобных умозаключений. Мы, люди, погрязли в антропоцентризме, предположив, что являемся продуктом специально задуманного творения, а тетраксы, хоть и знали куда больше нашего, тоже не избежали антропоцентрических тенденций, но на свой — тетронский манер.
— Если ответ на этот вопрос и существует, — поспешил я загладить собственную бестактность, — то, на мой взгляд, его можно найти внутри Асгарда. Там, насколько мне известно, сидят исключительно сильные биологи.
— Возможно, вы и правы, — сказал Нисрин-673. — И если эволюция наших с вами рас запрограммирована в молчащих ДНК, очень может быть, что в нижних слоях Асгарда мы сможем воочию увидеть результат их активизации.
Его, как видно, подобная мысль сильно не расстраивала, возможно, потому, что любопытство ученого стояло выше амбиций представителя верховной политической расы галактики. Я мог поспорить, что многие его соплеменники не сумели бы столь же спокойно допустить саму мысль об этом.
Покинув ученого, я начал прокручивать в голове возможные сценарии, по которым Асгард мог бы играть решающую роль в деле превращения галактики в сад. Возможно, именно на нем находился домик садовника. Возможно, он был семенным банком.
А может быть — комбайном для сборки урожая.
Как-то сами собой мысли мои переключились в более мрачное русло возможных грядущих бедствий и страданий.
"Предположим, — говорил я себе, — что галактика — это сад, а где-то в самом сердце Асгарда живут его садовники. Но представим на секунду, что мы являем собой вовсе не тот урожай, на который они рассчитывали. Что, если мы сорняки?! Но даже если нет, то чего можно ожидать, когда нас начнут тестировать: те ли мы существа, которыми нас хотели видеть?
Что могло бы случиться, — спрашивал я себя, — если б на Земле вдруг появился легион неандертальцев, решивших, что настало их время погулять на празднике жизни?" Довольно мрачный вопрос, хотя тогда я еще не представлял, как скоро встанет он передо мной во весь рост и какой ужасный ответ уготовила на него мне судьба.
Глава 9
К тому времени, когда мы добрались до Асгарда, я уже почти привык к нормальной гравитации, а мои мышцы (не без помощи медиков) обрели силу, достаточную для серьезной прогулки по нижним уровням. Все люди были натренированы в обращении с термоскафандром и получили все известные мне данные по географическому положению города Небесная Переправа. Сказать по-честному, какого-то особого энтузиазма идти на это задание я за ними не замечал; просто — очередной опасный поход, что для них было не в новинку. Не нюхали пороху лишь Крамин со своими громилами.
В системе Асгарда мы присоединились к маленькой флотилии интергалактических кораблей, причем не все из них были тетронскими. Они стояли, пришвартовавшись даже не к планетоиду, а к крохотной пристани-времянке — наспех слепленной из подручных материалов миниатюрной станции, не приспособленной для жилья. С момента вторжения прошло уже несколько месяцев, и тетраксам удалось собрать ее по кусочкам, но не восстановить. Из системы Тетры и из ближних систем прибывали корабли поддержки, но, по моим расчетам, тетраксам потребовалось бы не меньше года, чтобы создать мало-мальски пригодную для временного пристанища базу.
Наши встречи и совещания с хозяевами происходили на одном из кораблей. Чтобы протянуть соединительный рукав, приходилось подходить к нему очень близко, да к тому же были мы далеко не одни. Со стороны наше скопище напоминало, пожалуй, взорванную мусорную кучу, застрявшую в лохмотьях паутины.
