Конан?! Прислушавшись, Дункан определил направление, в котором находился тот, чье присутствие терзало его душу. Быстро осмотревшись по сторонам, он заметил чью-то тень, промелькнувшую между развороченными машинами и останками заграждения.
Ухмыльнувшись, Мак-Лауд встряхнулся всем телом, как озябшая собака, и, подбежав к перилам моста, бросился вниз в темную прохладу ночной реки.
Ричи:
...Черт побери, как я оказался прав! Это Мак-Лауд и еще с ним один тип, - так вот, они действительно не люди! И я этого так не оставлю! Правда, я еще не совсем понимаю, что они делают, ну да ничего. Постепенно я соберу всю информацию, и уж тогда... Тогда они заплатят за все.
Нет, действительно, тогда я просидел, как последний идиот возле антикварной лавки мистера Мак-Лауда, но все-таки кое-что я выяснил. Правда, для этого мне пришлось проехать через весь город в багажнике автомобиля, но это только ничего не значащие для серьезного человека трудности. В багажник я угодил под вечер, когда уже становилось совсем темно, и друг мистера Мак-Лауда вдруг вышел из лавки.
Кстати, я совсем не понимаю, как он попал туда, потому что через эту дверь никто не входил. Правда, может быть, там есть еще одна, но тогда... Какого черта я здесь сижу? Ну ладно, отнесем это к мелким неудачам следствия.
Так вот, друг мистера Мак-Лауда вышел из лавки и сел в свой темно-синий "кадиллак". Вот тут-то меня и черт дернул. Он посидел немного, поразмышлял, пока не рванул машину с места, как делают все нормальные люди. И в это время меня занесло в багажник его дерьмового автомобиля.
В багажнике я сразу понял, что сказала бы по этому поводу мисс Джессика. Она бы сказала:
- Если человек - дурак, то это совсем не смешно.
Мне действительно было не смешно, особенно когда я понял, что мы едем уже минут десять, а останавливаться он не собирается. Он остановился через три четверти часа. Я грешным делом подумал, что мы уже по меньшей мере в Москве. Это такой город у русских, где-то в Сибири.
Конечно, я тут же вылетел из багажника и увидел, как мистер - друг мистера Мак-Лауда - идет куда-то. Даже дверцу не закрыл, так торопился. И тут я понял, где мы. Это тоже одно из моих самых любимых мест. Тут всегда можно хорошо оттянуться и забыть об этом дерьмовом городишке. Стоишь на мосту и смотришь, как в деловом центре с утра людишки копошатся. И так все это далеко, что кажется, как будто смотришь из другой галактики, куда даже звуки этой толчеи и суеты не долетают.
И вдруг я увидел, куда идет мой мистер. На мосту его поджидал человек. Я сначала не понял, почему мне он показался таким знакомым. Пока я размышлял, где бы я мог этого кадра видеть, у мистера-друга появился меч, и у того, ожидающего, тоже. А когда незнакомец надел маску, тут-то я его и узнал. Это был тот сукин сын, который разгромил окно веранды в доме мистера Мак-Лауда. Значит, опять король Артур, рыцари Джедай и еще куча им подобных? Интересно, как эти называют себя?
Ну, конечно, помахали они железяками, но я уже привык к этим штукам. Смотрел спокойно, даже не поморщился. Даже когда друг мистера Мак-Лауда за борт через перила вылетел, и то спокойно перенес. Черт с ним, все равно живучий гад. Правда, теперь я знаю, как их убивают, этих типов.
Когда все кончилось, приехал и сам мистер Мак-Лауд. Вот он-то этого в маске и замочил. Он перерезал его напополам, меня чуть не вывернуло наизнанку от одного вида размазанных по дороге внутренностей, а потом отрубил ему голову. Так что я теперь понял, про кого эта поговорка: если страшным боем бить, за неделю не убить. Конечно, звучит она немного по-другому, но в оригинале я ее произношу только, когда достаточно выпью.
Так вот, убил его мистер Мак-Лауд. И тут такое началось, что я по сей час не могу понять - это я сумасшедший и с галлюцинациями, или это они настолько крутые парни.
Сначала молнии какие-то полезли из тела этого мерзавца, а потом и вовсе хулиганить начало, но вот только что это было, я не знаю. Знаю только, что разнесло это дело все вокруг к чертовой мамочке. Мистика с фантастикой прямо! Машины повзрывались... А глаза у меня, наверное, на лоб вылезли, потому что обалдел я страшно. А мистеру Мак-Лауду ничего. Постоял он, постоял, а потом в реку прыгнул. Я, конечно, за ним, но не в реку, а по берегу. Бежал, как скаковая лошадь, пока не нашел, как пройти, миль восемьсот проскакал.
А там только выбегаю на берег, - мистеры из воды выходят. Живые оба. Только что-то не так, но что - я так и не понял, потому что они меня заметили и мне пришлось рвать оттуда когти. Вот опять сижу перед антикварным магазинчиком и жду. То, что они не люди, я уже понял, но кто? Всего хорошего. Ваш друг Ричи.
Дункан выбросил свою катану на камни и, перехватив Конана поудобнее за талию, выволок его на берег.
- Да, брат, мне совсем не нравится, как ты выглядишь, - проговорил он, рассматривая металлический штырь, торчащий из груди Конана. - Ну, сейчас мы...
Дункан ухватился руками за теплый металл и дернул гарпун, стараясь вынуть его из тела, но это ему не удалось. Из грудной клетки, окрашивая рубашку в алый цвет и местами разрывая ее, показались металлические шипы. Пройдя между ребрами, острые лепестки пятиконечного "паука" торчали в разные стороны и Дункан понял, что справиться с этой проблемой будет не так просто. Конан лежал на мокрых камнях и, глядя на него мутными глазами, тихонько стонал. В руке он сжимал свой меч, словно боялся его потерять.
- Да, это настоящий сюрприз, - задумчиво проговорил Дункан и принялся рассматривать рукоятку, торчащую из тела друга. - Так. Здесь есть какие-то странные колечки. Четыре штуки и все с буквами. Послушай, он был сумасшедшим...
Действительно, на колечках были буквы. На первом - четыре буквы "С", на втором - четыре "Л", на третьем - "Э", на четвертом - "Н". Было совершенно очевидно, что из них надо составить комбинацию имени Квинса.
Дункан быстро понял, что провозится с этим хитрым замком непозволительно долго. Отвезти Конана куда-нибудь, где можно будет спокойно вынимать "паука", было просто не на чем, а нести домой его на руках - это безумие. Посидев так несколько минут и поразмышляв, Дункан встал и поднял свою катану.
Взмахнув мечом, он срезал рукоятку гарпуна вместе с колечками, на которых были нарисованы буквы. Лепестки сошлись, разнося в клочья недавно восстановившиеся ткани. Конан глухо застонал. Отбросив катану, Дункан вырвал из его груди остатки страшного оружия и проговорил:
- Ничего, ничего... Ну подумаешь, перерезало несколько ребер! Незачем так орать... В первый раз, что ли?
Он улыбнулся и обессиленно опустился на камни. Так прошло несколько минут. Потом Конан зашевелился и прохрипел:
- Господи, как больно!..
