- Когда мы начнем? - спросил Клеймора.
- Сейчас.
- А как нам удастся создать острие, которое пронзит межзвездную бездну?
Катана усмехнулся уголком рта.
- Нам не придется ничего создавать. Острие уже есть. И все годы было. Задача Высокого Знания состоит лишь в том, чтобы научить им пользоваться.
Клеймора опустил глаза. Он должен был и сам догадаться... Ведь оказался же он приобщен - и только что - к тому, что называется Высоким Знанием!
- Не волнуйся, мальчик... - тихо сказал Катана, и он действительно вдруг почувствовал себя мальчиком.
Он, который недавно ощущал себя Вселенной!
- Не волнуйся... Все еще придет. Тебя пока что лишь швырнуло вверх так, что ты сумел увидеть вершину Мироздания!
- Значит, сейчас я свалился назад? - спросил Конан почти что с испугом.
И снова не за себя был этот испуг. А за дело, которое теперь ему предстоит и с которым он, следовательно, может не справиться.
- Да, свалился. Но я же тебе говорю - не волнуйся...
- Я смогу... Я смогу снова увидеть эту вершину?
- Сможешь, сможешь... Но тебе еще предстоит долго учиться, чтобы твой дух смог постоянно удерживать себя на высоком уровне...
Клеймора с силой втянул в себя воздух. Глаза их встретились.
- Я готов, - просто сказал он.
Катана пристально посмотрел на него - и коротко кивнул.
А потом, обернувшись к Священному отряду, отдал приказ, который должен был быть отдан...
- ...Ну, как он?
- Все по-прежнему.
- Дремлет?
- Да...
Директор оперного театра в нерешительности пожевал губами. Что-то не в порядке... Никогда еще их почтенный посетитель не забывал проснуться к последнему действию. Обычно это случалось еще до наступления финала - и тогда ему хватало времени изобразить, что он вовсе и не спал.
"Только бы не скончался, старый маразматик! - директор вдруг испугался, что произнес это вслух. - Какой будет урон нашей репутации!"
Он подозрительно скосил глаза на служителя. Тот стоял с прежним скучающе-почтительным выражением.
- Буди! - наконец решился он.
12
...Они шли рядом, не оглядываясь назад. На лице Клейморы застыла скорбная маска. А Катана говорил, говорил не переставая, чтобы отвлечь своего младшего товарища от того, что происходило за их спинами.
Самому Катане приходилось куда тяжелее. Его-то некому было отвлечь...
И даже того малого утешения у него не оставалось, что несколько часов назад: отвернуться, скрыть свое горе, скрыть от чужих взоров свое лицо...
Нельзя... Иначе мальчишка совсем расклеится. Он ведь впервые видит, каково это - брать на себя ответственность за чужую жизнь.
За жизнь и за смерть...
И улыбка на губах у Катаны, и его нарочито веселый тон - все это тоже было маской.
А что творится у него в душе - лучше никому не знать...
Два вождя, старый и молодой, шли плечом к плечу, не оглядываясь назад. Старший говорил, не переставая...
Их ноги, глубоко проминая хрустящий снег, оставляли за собой двойную цепочку хорошо различимых следов. По этим следам их и найдут.
Нет, не найдут.
Потому что там, откуда они брели, далеко позади, Священный отряд разворачивался в боевой порядок, готовясь сдержать преследователей.
Именно сдержать - не задержать...
"...Не было со вторым Священным отрядом Махайры, не было и кого-нибудь равного ему.
Лишь Катана мог сравниться с Ингкелом в искусстве разгадывать вражеские замыслы и расставлять свои полки. Но и Катаны не было среди сражавшихся.
Почему - неведомо. Разное говорят...
Так ли, иначе ли, но победа эта далась Крагерам куда легче, чем предыдущая. Сказать по правде, и вовсе даром она им далась...
Впрочем, кому ведомо, как бы обернулось дело, даже будь со Священным отрядом опытный предводитель. Воистину ведь - не те уже были Крагеры.
Совсем не те...
Глупую уверенность свою, туманящую разум, оставили они еще в долине на кровавом снегу, рядом с трупами своих сородичей, когда пожал серп Махайры обильную жатву.
Истину сказал Страж Границ: куски их тел могли пройти в решето.
Жестокой ценой заплатили враги за науку. Но цена эта - была выплачена уже.
Дважды же цену не платят.
Ко всему теперь готов был Крагер всех Крагеров, из ведомого и из неведомого. И воины его - тоже ко всему готовы были.
Шли они, положив пальцы на спуск своих жезлов Запрета. И снаряды дремали в жерлах бомбард, как приплод в утробе щенной суки.
Не удалось бы поймать их в прежнюю ловушку. А иные ловушки - бывают ли?
Если же бывают - где найти время, чтобы их подготовить? И место - где найти?
Нет перед старым зиккуратом холмов, нет леса, нет гряды поперечной...
Но говорят старики, что даже не пытались воины устроить ловушку Крагерам. Словно иная цель была у бойцов Священного отряда.
Ходят слухи такие. Но никто не знает - верить ли? Равно как не ведает никто - что за цель была у них?
И была ли она вообще?
А еще говорят, что..."
Два вождя шли к зиккурату.
Когда за их спинами со злобной радостью затрещали автоматы, Клеймора вдруг стал непоколебимо, словно врос в землю. И Катана понял.
Понял, что отвлечь - не удалось. Понял, что если он и дальше будет пытаться отвлекать, то все его доводы разобьются об это непоколебимое упорство.
Настало время говорить всерьез.
- Я все понимаю, мальчуган... Пойми - через это тоже надо пройти.
Юноша не отвечал. Он пристально рассматривал снег перед собой словно только что увидел.
Значит, нужно высказаться еще прямее, до дна открывая потаенный смысл.
- Что, хочешь взглядом растопить дырку до самой земли?! Не старайся бесполезное занятие. Ну-ка, возьми себя в руки, воин!
Голос Катаны хлестнул Конана, как плеть. И медленно поднял Конан глаза.
- Да, воин! И прозвище в день совершеннолетия тебе дано по имени боевого меча! Брось вести себя, как баба!
Рука младшего из предводителей потянулась к левому бедру. Не для того, чтобы обнажить клинок, - чтобы убедиться в его наличии.
- Меч... - хрипло произнес он. - Что же - он именно для этого был мне дан? Чтобы лежать в ножнах во время битвы?!
Сказал - как пальцем ткнул в открытую рану.
Катана даже не сразу смог ответить, хотя и знал, что ему следует на это сказать...
...Люди бежали вперед - не залегая, не скрываясь. Бежали прямо на пульсирующие вспышки очередей, на брызги снарядных разрывов...
Не многим воинам удалось приблизиться к вражескому строю. Подойти же вплотную - не удалось никому.
А потом предводитель Крагеров неспешно брел между убитыми, наклонялся к их лицам, присматривался...
Там же, где надо было переворачивать труп, - он не давал себе такого труда. Наступив на тело, с размаху полосовал эспадоном по шее.
