– Меняем точку. Ползи вон на тот бугорок. Он хорошо прикрыт соснами, – Волк, несмотря на ярость и возбуждение, полностью сохранил способность трезво мыслить и оценивать риск.
Минуту, которую сталкеры скрытно перебирались на новую позицию, спецназ потратил на то, чтобы перегруппироваться. Часть солдат уже уходила по дуге к лесу, надеясь зайти к сталкерам с фланга. Оставшиеся открыли беспорядочный огонь, отвлекая внимание на себя.
– Простофили. Это же детский лепет. Они что, думают, что Волк слепой?! Здесь огнем надо прижимать, а не бить в белый свет, как в копеечку, – Четыре выстрела из СВУ и FN-2000 положили конец наивной тактической находке противника. Труп спецназовца заставил еще двоих солдат, направлявшихся в обход Сергея и Волка, остановиться и вжаться в землю. И когда один из них немного приподнял голову, отползая назад, Волк мог сократить число оставшихся в живых врагов до шести. Пуля прошла в нескольких сантиметрах от головы, закованной в бронированный шлем.
Но сталкеры недооценили “спецов”. Бросок троих солдат был только отвлекающим маневром. В это время один-единственный спецназовец продвигался на другой фланг от Волка и Сергея, оставаясь на поляне, но получив гораздо более удобный угол обзора и сектор стрельбы.
Разжалованный в рядовые и прошедший дисбат за то, что убил любовника своей жены, бывший майор – отличник спецназа ГРУ Стак по протекции Раскова оказался в ОССН на Линии. Он засек место расположения двух наглецов, уже перестрелявших почти половину этих доморощенных Терминаторов, у которых были мышцы, реакция и навыки разнообразного боя, но не было должного интеллекта и хотя бы искры боевого чутья. “Вот и все. Теперь вы с этого бугорка не уйдете”, – думал Стак, поднимая ствол своей винтовки и целясь в более крупного сталкера, вооруженного СВУ.
Длинная очередь разрывных пуль FN-2000 Стака накрыла позицию сталкеров, а вслед за ней, наконец, поняв, где находится враг, по бугру, за которым лежали Волк и Сергей ударили все остальные спецназовцы.
Волк охнул и сполз вниз по склону. Из рваной раны на его левом плече била кровь. Сергей, уходя от шквального огня, опустился рядом с Волком, перетянул его руку жгутом и наложил гибкий защитный пластырь, выделяющий антибиотики и кровеостанавливающие ферменты. После этого он открыл было внешний блок управления аптечки Волка, но тот отмахнулся от его помощи, указав правой рукой в сторону, откуда прилетела ранившая его пуля.
Сергей спустился чуть ниже и обогнул защищающий его холмик слева. Первые секунды поиска через цифровой прицел винтовки не дали результатов. Он уже хотел сменить позицию, как вдруг краем глаза заметил металлический отблеск среди травы. Доведя увеличение прицела до максимального десятикратного уровня, он ясно увидел ствол такой же, как у него FN-2000 и теменную часть шлема скафандра спецназовца, вжавшегося в землю. В следующую секунду после выстрела экран цифрового прицела из зеленого стал красным и Сергей начал движение назад к Волку.
Он успел вовремя. Под прикрытием все столь же мощного огня трое спецназовцев, пригибаясь, короткими перебежками приближались к позиции Волка. До них было уже меньше ста метров. Сергей щелкнул тумблером скелетона и почувствовал в правой ладони рукоять недавно поставленного на вооружение тяжелого пулемета “Барс”. Длинная непрерывная очередь почти во всю пулеметную ленту на двести патронов остановила бегущих, разогнула их, заставила вытянуться в полный рост и упасть назад, на спину, в лужи собственной крови. Одиннадцатимиллиметровые пули “Барса” с титановым сердечником пробивали даже толстую грудную пластину кирасы скафандра солдат ОССН, разрывали тело и проходили насквозь. Одна из них по шальной траектории ранила четвертого солдата, прикрывавшего наступающих огнем.
Оставшиеся трое противников находились на расстоянии примерно в сто пятьдесят метров. Журналист вновь вернул себе в руки FN-2000 и выпустил несколько гранат в их сторону. Нервы спецназовцев не выдержали. Пятясь, они стали слишком быстро и торопливо отползать к вертолетам. Сергей лежал на земле, покрытой летним инеем, и одну за другой посылал разрывные пули, пытаясь уничтожить солдат, которые неосторожно отрывались от земли. Пятьдесят метров, отделявших их от ближайшего Ми-45, живым смог преодолеть только последний выживший “спец”. Сергей молча и безучастно смотрел на вращающиеся лопасти, на отрывающееся от земли шасси, на то, как вертолет, отлично защищенный от пуль его оружия, начинает делать разворот, чтобы лечь на обратный курс и все сильнее кренится. Он знал, что “спецы” запросили помощь, и что через тридцать – сорок минут здесь будет уже далеко не два вертолета, набитых спецназом. Теперь надо было привести в чувство Волка и уходить. “А этот… пусть улетает”, – на Сергея навалилась опустошенность и тяжелая головная боль, бывшая последствием двойной дозы адсорбента.
Рядом раздался резкий хлопок, и низко висевший в воздухе вертолет, лишившись хвостового винта, быстро вошел в штопор и исчез в дымном пламени взрыва. Волк действительно не собирался оставлять ни одного из спецназовцев в живых.
Он был бледен от кровопотери, но его глаза светились полусумасшедшей радостью победы. Волк уже стоял на ногах и держал в правой руке РПГ, который, похоже, и взял из арсенала вместе с двумя гранатами на случай борьбы со стальными стрекозами.
– Идем Серега. И не смотри на меня так. Ты не знаешь, что эти гады здесь творили, и сколько Должников стали кормом для тварей Зоны из-за них. Расков их лично под себя подбирает. Весь батальон ОССН, который стоит у него в подчинении, сидит у него на крючке. Для каждого из них он что-то сделал. Каждый ему должен. Нечего им Линию топтать да воздух коптить. Ну все, пошли. Надо действовать быстро, а нам еще в институт заскочить надо.
Когда сталкеры бегом преодолели почти весь путь до входа в институт, стальная дверь бесшумно втянулась в стену, толщина которой, как заметил Сергей, была не меньше полутора метров. За дверью находился тесный тамбур и лифт. Как только Волк и Сергей вошли в него, его массивные двери захлопнулись, и лифт автоматически стал подниматься вверх.
Вскоре они очутились в зоне санобработки. Многочисленные сопла распылителей дезактивирующего раствора не оставляли в этом никаких сомнений. Но на этот раз двери, ведущие из этой камеры дезинфекции и радиационной очистки в оставшуюся часть НИИ, были распахнуты. У порога стоял высокий седой мужчина в научном скафандре без шлема. На его вытянутом черепе в глаза сразу бросался шрам, уходящий от центра лба куда-то на затылок, и крупный тонкий нос с аккуратными ноздрями. Его глаза холодно смотрели на Волка, который тоже уже успел снять шлем.
