Девушка лежала посреди поляны, неловко подогнув руку. Пульс прослушивался очень слабо, а лицо в отблесках догорающих кустов показалось ему смертельно бледным. Ротанов беспомощно шарил по карманам, заранее зная, что аптечки с ним нет. Потом подхватил девушку на руки, почти автоматически отметил по звездам нужное направление и пошел вперед.
Из города Филин выбрался подозрительно легко, и это его не радовало: после уличной схватки так просто его не могли выпустить. Но он не стал долго над этим раздумывать, потому что привык к действиям, а не к сложным рассуждениям. Вот доберется до своих и вернется в город с отрядом — пилота они выручат.
Скоро должен был показаться четвертый пост.
Такие посты опоясывали весь город, они служили опорной базой для дневных операций. На ночь людей там не оставалось. Четвертый пост поставили совсем недавно. Филин всегда предпочитал выбирать для возвращения такие вот, резервные, наверняка неизвестные синглитам посты. Долгие годы войны научили его осторожности.
Пост представлял собой маленькую бревенчатую хижину в глубине леса. Там должны были дежурить три человека. Всех он не помнил. Только старшего назначил сам, и это был Гэй, молодой парень, которому Филин втайне симпатизировал, хотя и не подавал вида, так как считал всякие сантименты между мужчинами не только излишними, но и вредными для бойца. Хижина показалась среди зарослей, и он предвкушал уже вкусный обед, короткий отдых и откровенную радость Гэя, которую тот не научился еще скрывать.
Однако пора бы часовому обратить на него внимание. Филин нарочно шел, шумно ломая ветки. Пятьдесят метров, сорок... Филин остановился. Что-то было не так. Цепким взглядом он окинул пространство вокруг хижины, отметил про себя полную неподвижность окрестных зарослей, приоткрытую дверь, консервные банки, валявшиеся около самого порога. Гэй никогда не оставил бы здесь банок. Никто из них не оставил бы... Слишком они заметны. Филин медленно и бесшумно опустился в траву, растворился в ней, исчез. Сине-зеленая пятнистая куртка, такая нелепая в городе, здесь совершенно сливалась с окружающей растительностью.
Прошел час.
Золотистый жук-навозник никак не хотел улетать от кустов в трех метрах правее хижины. Он то и дело садился на эти кусты, взлетал, описывал короткие круги и садился снова. Там было для него что-то привлекательное... Сжав кулаки так, что побелели кисти рук, Филин медленно пополз среди зарослей.
Гэй лежал в траве ничком, прикрыв голову руками. Как всегда, на теле не было ни малейшей ранки. Полный упадок сил, потом шок. Они выкачали из него все, что недавно было Гэем, осталось только это — не понадобившаяся оболочка...
Горечь и боль заставили Филина забыть об осторожности. Взяв на руки тело юноши, он вошел в хижину. Никого. Повсюду валялись разбросанные вещи, переломанная мебель. Он беспомощно оглянулся, в конце концов, положил Гэя прямо на пол и долго стоял рядом. Рано или поздно он сам будет лежать точно так же, и хорошо, если кто-то из товарищей сможет с ним проститься. Они редко находили тела погибших.
Постепенно Филин стал выбираться из своей непролазной горечи, потому что мысли непроизвольно все время цеплялись за что-то важное, за что-то такое, о чем он не имел права забывать... Пост, ну, конечно, пост. О нем никто не знал, почти никто. Случайно наткнулись? Нет. Это исключено. Чтобы захватить пост врасплох, надо знать, где его искать, нужны точные сведения о том, когда именно бывают здесь люди. А об этом, кроме него и тех, кто здесь дежурил, знали еще только два человека...
За последнее время все чаще стали погибать их передовые посты. Слишком часто появлялись засады и ловушки именно там, где должны были пройти люди. Слишком часто... Но об этом он подумает потом. Когда похоронит Гэя и отомстит тем, кто убил его...
Он нагнал отряд синглитов незадолго до заката. Времени оставалось в обрез. Двенадцать сгорбленных фигур с тяжелыми заплечными мешками пробирались через заросли. Те, что шли впереди, несли тяжелое реактивное ружье и куб электронного искателя. Нужно было кончить все сразу, одним ударом, потому что если они уцелеют до темноты — ему несдобровать. Филин достал излучатель, опустил предохранитель до отметки максимальной мощности и ударил по ним сзади расширенным до предела лучом. Но прежде, чем он нажал на спуск, тот, что шел впереди с искателем, издал предостерегающий крик. И они стали падать в траву. Он срезал четверых, видел, как они мгновенно обуглились, превратились в пар, но тех, кто лежал на земле, луч не достал — мешали мокрые плотные кусты. И хотя кусты довольно быстро горели, Филин ничего не мог сделать, потому что вокруг него уже все трещало от ответных выстрелов, летели комья вывороченной реактивными снарядами земли, а он не ждал ответной стрельбы и плохо выбрал позицию. Пришлось отступить. И теперь они сами оказались у него за спиной. В искателе наверняка была кассета с образцом его запаха. Ситуация сразу стала для него чрезвычайно опасной. Теперь это походило на поединок зрячих со слепым: они могли контролировать каждый его шаг на расстоянии не менее ста метров, он же в быстро сгущавшихся сумерках терял последние возможности ориентироваться. О преследовании больше не приходилось и думать. Филин вынужден был свернуть к базе,— времени уже не оставалось, вот-вот могли появиться люссы...
Он нырнул в узкую ложбинку, переходившую в глубокий овраг, и побежал по его дну, стараясь оторваться от синглитов. Но овраг вскоре кончился. Прежде чем подняться наверх, он замер, прислушиваясь. Справа от него на краю склона слышался какой-то шорох. Значит, они опередили, и он проиграл еще одно очко в этом поединке, может быть, последнее... Теперь ему придется подниматься под их выстрелами, и если он промедлит еще хотя бы секунду, они его накроют прямо здесь. Он рванулся вверх по левому склону. Только бы успеть выбраться из этого проклятого оврага, прежде чем начнут стрелять... Но он не успел. Первый выстрел настиг его метрах в трех от края. Снаряд реактивного ружья ударил чуть ниже, и волной его подбросило почти до самого верха. К счастью, он не потерял сознания от этого удара. Одним прыжком он перемахнул через край оврага и сразу упал. Оставляя за собой длинный шлейф дыма, над головой с воем пронесся новый снаряд и ударил в деревья где-то в стороне... Теперь его не достать. Теперь им самим придется сначала перебраться через овраг, и они, конечно, не такие дураки, чтобы лезть напролом под его выстрелы. Значит, пойдут в обход.
Он прикинул, что минут пять у него есть в запасе, и расстегнул куртку. Вся правая сторона предплечья превратилась в багровый синяк. Боль только сейчас навалилась на него со всей силой. Он пошарил в своей видавшей виды котомке, достал с самого дна тряпичный узелок с корнем красаны, смешал сухой порошок с горстью воды из фляги и тщательно растер ушибленное место. Боль стала отступать. Красана действовала почти мгновенно, без нее не выходил в путь ни один охотник.
