— До сих пор меня еще никто здесь не боялся...
— Ну чего вы ждете?! — вдруг крикнула она.— Только у вас ничего не выйдет! Это протонная граната, и я выдерну чеку прежде...
— У вас тут все посходили с ума. Давно. Сумасшедший дом, а не планета. Что у вас с ногой?
Его вопрос сбил ее с толку, он именно этого и добивался. Прежде всего нужно было разрядить обстановку, от страха она и в самом деле в любую секунду могла сорвать чеку.
— Это... Это неважно, царапина, какое это имеет...
— Имеет. Кровь? Ну, конечно... Мне надо было сразу догадаться, чего вы так боитесь! Вот смотрите.
Он встал и показал ей руку, которой только что раздвигал кусты. На коже отчетливо проступали следы свежих царапин... Ее глаза потемнели, безвольно опустились и разжались руки. Граната выпала и покатилась по песку.
— Но этого не может быть... Я всех знаю, всех наших, их не так уж много...
— Меня вы не знаете, потому что я прилетел совсем недавно.
— Прилетели?! Откуда?
Ее голос прерывался от волнения, от желания поверить в чудо. Сейчас только чудо и могло ее спасти.
И тогда, усмехнувшись, он просвистел мотив старой песенки о зеленой планете, песенки, которая была когда-то своеобразным гимном тех, кто улетал завоевывать новые звезды. Она замотала головой, на глазах у нее проступили слезы.
— Не надо! Этого не может быть! Не может!
— Ну вот, наконец-то меня встретили, как надо. Девушки всегда плачут, когда прилетает корабль с Земли, только они плачут от радости...
И вдруг она ему поверила, поверила потому, что, лишенные всего, забитые, загнанные, все еще не сложившие оружия, но почти потерявшие надежду, они мечтали об этом корабле, ждали его, искали вечерами маленькую огненную точку, прокладывающую среди звезд свой собственный маршрут... И сейчас наступила реакция. Анна почувствовала, как слезы хлынули из глаз неудержимым потоком.
— Ну, ну, полно... Расскажите лучше, как вы здесь очутились.
— Я сейчас, подождите...— она всхлипнула еще раза два, отвернулась, вытерла лицо. И вдруг резко, без всякого перехода, спросила: — Постойте! А где ваш корабль, почему вы один?
— Корабль? Корабль далеко. Его захватили те, из города. Я прилетел один.
— А оружие, скафандр? Впрочем, скафандр не поможет... Вы же ничего не знаете! — В голосе ее звучала тревога. Теперь она была по-деловому сосредоточена, готова была встретить опасность лицом к лицу, как умели они все, дети этого жестокого мира.— Потушите костер, скорее... Возьмите гранату, ту, на песке. Вы знаете, как с нею обращаться?
— Может, вы сначала объясните, в чем дело?
— Потом. В сумке есть карта, как я сразу не догадалась... Ведь третий пост совсем близко, километров десять. Туда еще можно добраться. Самое трудное переправиться, нужен плот, потому что от моей лодки почти ничего не осталось.
— Объясните, наконец, что вы задумали, зачем нам плот?
— Наша база далеко, там, в горах,— она махнула рукой в сторону далеких вершин, уже скрытых синевой сумерек.— Меня унесло потоком. Но поблизости есть временная база охотников, мы зовем ее третьим постом. Да не стойте же! Ищите дерево для плота!
Древесина была легкой, как пробка, оказалось достаточно всего двух бревен. Прежде чем оттолкнуть плот, девушка осмотрелась.
— Приготовьте гранату, но кидайте, только если я скажу. Если что-нибудь случится, в сумке карта и компас, азимут я отметила. Через десять километров вы увидите отдельно стоящую скалу, в ней пещера охотников. Будьте осторожны при подходе к пещере. Ночью они стреляют во все, что движется. Вы должны дойти, слышите? Должны!
— Успокойтесь. Мы дойдем вместе.
Он почувствовал, как ее горячая шершавая ладонь сжала ему руку и тут же отпустила.
— Ну, а теперь вперед. И молчите! Мне нужно слышать малейший шорох. Иногда их выдает шум...
Она оттолкнулась шестом, и течение сразу же подхватило плот. Солнце окончательно скрылось за горизонтом, и заря почти сразу поблекла. Чуть слышно журчала вода. Ротанов молчал и думал о том, как много мужества нужно людям на этой планете, чтобы оставаться людьми...
Плот продирался сквозь плотную серую вату, в которую превратилось окружающее пространство. Берегов не было видно, река текла бесшумно и плавно, казалось, они и не движутся вовсе. Но вот резкий толчок едва не сбросил их в воду, и сразу же Ротанов увидел противоположный берег. Девушка спрыгнула и ждала его, повернувшись лицом к реке. Сзади послышалось резкое шипение, словно кто-то стравливал пар под высоким давлением. Ротанов оглянулся, но ничего не увидел, кроме плывущего над рекой плотного тумана. Наверное, все-таки там что-то было, потому что девушка широко размахнулась и бросила в реку гранату. Ослепительный синий протуберанец взметнулся вверх, стало светло, как днем. Но и тогда Ротанов ничего не увидел. Он все еще стоял на плоту. В разные стороны летели разорванные взрывом клочья тумана, клубился пар — и это было все. Горячая волна воздуха толкнула его в грудь. Толчок был гораздо слабее, чем можно было ожидать после такого взрыва.
— Да прыгайте же, наконец! — крикнула девушка, и он тут же очутился на берегу рядом с нею.
— По-моему, ничего не было. Зря израсходовали гранату.
— Скорее!..
Минут тридцать они молча, с ожесточением продирались через колючие заросли. Ротанов чувствовал, что задыхается. Все его силы уходили только на то, чтобы не отстать от нее, а ведь он шел вторым... Он уже хотел, наплевав на мужское самолюбие, попросить ее идти потише, но, к счастью, заросли расступились, выпустив их на небольшую поляну.
Девушка обернулась, и в эту секунду он перестал ее видеть, потому что глаза закрыла мутная завеса. Впечатление было такое, словно ему на голову опрокинули ведро с молоком. Он услышал, как вскрикнула девушка, рванулся к ней, но не смог двинуться с места. Руки и ноги слушались, однако каждое движение стоило огромных усилий, словно на него надели плотный мешок из резины. Он не знал, удалось ли ему продвинуться хоть на метр, потому что больше ничего не слышал и не видел... Потом в ушах раздались ритмичные глухие удары, сдавило виски.
Он вновь изо всех сил рванулся, стараясь вырваться из этой непонятной вязкой массы, облепившей все тело. Ее плотность и давление постоянно менялись. Она пульсировала и то поддавалась его усилиям, то будто застывала в сплошной монолит, и тогда он не мог шевельнуться. Он не знал, сколько времени это продолжалось,— минуту или час. Но после очередной попытки освободиться заметил, что пелена вокруг глаз редеет, и почти сразу увидел звездное небо. Что-то беловатое, похожее на клубы пара, опадало с его плеч на землю, растекалось по ней плотным слоем метровой высоты и уползало прочь. Девушки нигде не было видно. Он вспомнил про гранату. Последние хвосты белесой дряни уползали с поляны в заросли кустов. Он метнул гранату им вслед. На несколько секунд стало светло.
