- Я не ревную тебя, если ты это думаешь. Ты никогда не поймешь, что я ищу.
Ее смех стал язвительным.
- Современный человек в поисках души, а? Современный человек в поисках костыля! И ты можешь понимать это так, как тебе нравится.
- Ты уничтожаешь миф, который приводит в движение мир.
- Теперь ты скажешь: "А чем мы заменим его?" Ты банальный и глупый, Карл. Ты никогда ни на что не смотришь рационально, даже на себя.
- Ну и что? Ты говорила, что миф не нужен.
- Важна действительность, которая его создает.
- Джанг знал, что миф может, в свою очередь, творить реальность.
- Что доказывает, каким тупым старым дураком он был.
Глогер вытянулся на постели. Делая это, он коснулся ее тела и отодвинулся. Он почесал голову. Моника лежала, еще дымя сигаретой, но теперь улыбалась.
- Ну, давай, - проговорила она, - скажи что-нибудь о Христе.
Глогер промолчал.
Моника протянула ему окурок, и он положил его в пепельницу. Затем посмотрел на часы.
Было два часа ночи.
- Почему мы делаем это? - сказал он.
- Потому что должны.
Она положила руку ему на затылок и пригнула голову к своим грудям.
- Что еще мы можем делать?
Он заплакал.
Великодушная в своей победе, она гладила его голову и тихим голосом успокаивала.
Десять минут спустя он яростно любил ее. Затем, спустя еще десять минут, он снова плакал.
Предательство.
Он предал себя и, таким образом, был предан сам.
- Я хотел помочь людям.
- Ты лучше сначала найди кого-нибудь, кто поможет тебе.
- О, Моника, Моника.
"Мы, протестанты, рано или поздно должны задать себе
этот вопрос: понимаем ли мы "подражание Христу" в том
смысле, что должны копировать его жизнь и, если можно
использовать такое выражение, передразнивать его позор;
или, в более глубоком смысле, мы должны прожить нашу
жизнь так же праведно, как прожил свою он, во всем
значении этого понятия? Нелегкое дело - прожить жизнь,
подобную Христу, но невыразимо труднее прожить с в о ю
жизнь так же праведно, как прожил Христос. Любой, кто
сделает это, будет... недооценен, высмеян, замучан и
распят... Невроз - это распад личности."
Джанг "Современный человек в поисках души".
Одинок.
Я одинок...
- Итак, он умер. Никогда не послал мне даже пенни, пока был жив. Никогда не приезжал повидать тебя. Теперь он оставляет тебе свое дело.
- Мама, это был книжный магазин. Он, вероятно, не очень преуспевал.
- Книжный магазин! Типично для него. Книжный магазин!
- Я продам его, если хочешь, мама, и отдам тебе деньги.
- Премного благодарна, - сказала она с иронией. - Нет, оставь его себе. Может быть тогда ты перестанешь занимать у меня деньги.
- Интересно, почему он не написал раньше? - сказал он.
- Они могли бы пригласить нас на похороны.
- Ты бы поехала?
- Он был моим мужем, не так ли? Твоим отцом.
- Думаю, им потребовалось время, чтобы найти, где мы живем.
- Сколько Глогеров в Лондоне?
- Действительно. Если подумать... странно, что ты никогда не слыхала о нем.
- Я не интересовалась. Его фамилия не значится в телефонной книге. Как называется магазин?
- "Мандала". Он находится на Рассел-стрит.
- Мандала? Это что за название?
- Он торговал книгами о мистике и тому подобном.
- Похоже, что ты пошел в него, не правда ли? Я всегда говорила, что ты пойдешь по его стопам.
Он старался разобраться с книгами отца. Часть магазина была в относительном порядке; книги расставлены по полкам, теснившимся на небольшой площади. Однако со стороны черного входа помещение было завалено качающимися стопками книг, достигавшими потолка, окружавшими неприбранный стол. А в подвале было даже больше книг; среди них змеились узкие проходы, похожие на лабиринт.
Глогер отчаянно пытался привести в порядок хоть часть помещения. Но, в конце концов, он просто оставил книги лежать там, где они были, изменив только кое-что в помещении для покупателей; завез кое-какую мебель для себя на второй этаж. После этого он почувствовал себя устроенным.
Разбирая книжные завалы, он наткнулся на изданные маленьким тиражом поэмы, подписанные именем некоего Джона Фрая. Работница магазина сказала, что их написал его отец.
Глогер прочитал несколько. Они оказались не очень хорошими; скорее высокопарными, напичканные символами и фантазиями. Но они раскрывали личность, настолько похожую на него самого, что Глогер не смог дочитать их до конца.
- Он был чудаковатым стариком, - сказал толстый посетитель с красным лицом пьяницы, пришедший купить книги о магических обрядах негров, думаю, немного спятившим. Мне показалось, что он злой. Всегда кричал на людей. Ты знал его?
- Не очень хорошо, - сказал Глогер. - Сваливай отсюда!
Это был первый храбрый поступок, когда-либо совершенный им, насколько он мог припомнить. Когда мужчина, спотыкаясь, выскочил из магазина, Глогер ухмыльнулся.
Первые несколько месяцев владения магазином придали ему ощущения собственного статуса. Но, по мере того, как приходили счета и надо было иметь дело с трудными клиентами, чувство это постепенно теряло привлекательность.
Глогер проснулся и громко сказал:
- Что я здесь забыл? Это совершенно невозможно! Путешествий во времени просто не существует.
Ему не дали убедить себя. Сон Глогера был беспокойным, полным воспоминаний. Он даже не был уверен наверняка, что это воспоминания. Неужели он на самом деле жил когда-то в другом месте, в другом времени?
Он встал, обернул холщовую повязку вокруг бедер и вышел из пещеры.
Утреннее небо было серым, солнце еще не поднялось. Когда Глогер шел к реке, босыми ногами он ощущал холодную землю.
Дойдя до берега, он наклонился, чтобы умыть лицо, и посмотрел на отражение в темной воде. Волосы были длинными, спутанными, борода закрывала всю нижнюю часть лица, глаза блестели безумством. Он ничем не отличался от любого из ессеев, за исключением, пожалуй, мыслей. А мысли многих ессеев были достаточно странными, вряд ли безумнее его убеждения, что он является гостем из будущего!
Глогер плеснул холодную воду в лицо и содрогнулся.
Машина времени существует на самом деле. Он видел ее только вчера. Она является доказательством. Тем не менее, подобные рассуждения нужно откинуть, как ненужные, они только утверждают его в собственной слабости.
С другой стороны, как быть с убеждением Иоанна, что Глогер - великий волшебник? Может, не возражать, доказать свою силу пророка. Но будет ли правильно, что Иоанн воспользуется этим, чтобы восстановить пошатнувшуюся веру тех, кто готовит восстание? Не имеет значения! Он здесь, и это происходит с ним, и он ничего не может сделать. Глогеру нужно остаться в живых, чтобы через год стать свидетелем распятия, если оно и в самом деле произойдет.
