— Врачебная комиссия поставит диагноз, — спокойно произнес Сен-Сир. —г Согласно завещанию, я — доверенный представитель концерна и имею право защищать интересы совладельцев. Кэти будет отстранена от управления «Экнмидиэн».
— Я потребую малого жюри, — сказала Кэти, — и сумею убедить присяжных в своей вменяемости. Это проще простого, да и не впервой.
— Возможно, — соказал Сен-Сир. — Но тем временем вы с Гэмом лишитесь передатчика — до него доберется полиция.
— На это потребуется не один месяц, — возразила Кэти. — А выборы очень скоро закончатся, и Альфонс станет президентом.
— Может быть, — прошептал Сен-Сир, взглянув на Джонни.
— Потому-то мы и отправили передатчик в такую даль, — продолжала Кэти. — Деньги Альфонса, мой талант. Талант я унаследовала от Луиса. Благодаря ему я могу все на свете. Надо только как следует захотеть.
— Не все, — возразил Джонни. — Ты хотела, чтобы я выпрыгнул из окна, а я не выпрыгнул.
— Еще минуту — и выпрыгнул бы, — уверенно произнесла Кэти. — Она успокоилась; казалось, к ней полностью вернулся рассудок. — Ничего, придет время, и ты покончишь с собой. Я позабочусь об этом. От меня не спрячешься. И вы не спрячетесь, — добавила она, обращаясь к Харви и Сен-Сиру.
— Между прочим, я тоже располагаю средствами и некоторым влиянием, — заметил Харви. — Думаю, мы сумеем одолеть Гэма, даже если его выдвинут на съезде.
— Чтобы тягаться с нами, одного влияния мало, — усмехнулась Кэти. — Нужно еще воображение.
— Ладно, пошли отсюда, — сказал Джонни и двинулся по коридору прочь от палаты триста девять.
Джонни Бэфут бесцельно бродил по горбатым улицам Сан-Франциско. Незаметно подступил вечер, зажглись городские огни. Джонни не замечал ни огней, ни прохожих, ни зданий — шагал ссутулясь, руки в карманах, минуя квартал за кварталом, пока не дали о себе знать боль в ногах и голод. Вспомнив, что не ел с десяти утра, он остановился и огляделся.
Поблизости стоял газетный киоск, В глаза бросился отпечатанный огромными буквами заголовок:
ГЭМ ВЫДВИНУТ КАНДИДАТОМ В ПРЕЗИДЕНТЫ И НАМЕРЕН ПОБЕДИТЬ В НОЯБРЬСКИХ ВЫБОРАХ
«Все-таки они добились своего, — подумал Джонни. — Именно того, чего добивались. Остался сущий пустяк — победить Кента Маргрэйва. А передатчик по-прежнему несет вздор. И будет нести еще несколько месяцев».
«Они победят», — подумал Джонни.
В ближайшей аптеке он прошел в кабину таксофона, опустил монеты в щель и набрал номер Сары Белле. Собственный номер.
Монеты провалились, и знакомый голос забубнил:
«— ...Гэма в ноябре, побеждай вместе с Гэмом, Президент Альфонс Гэм — наш человек. Я за Гэма. Я за Гэма. За Гэма!»
Джонни повесил трубку и вышел из кабины.
Подойдя к буфетной стойке, он попросил сэндвич и кофе. Потом машинально жевал, глотая и запивая, не ощушая вкуса, не получая удовольствия от еды. Просто утолял голод.
«Что мне делать? — думал он. — Что делать всем нам? Связь нарушена, средства массовой информации у противника. Радио, телевидение, газеты, телефонные и телеграфные линии... Все, на что способно влиять ультракоротковолновое излучение и прямое подлючение к цепи. Они все прибрали к рукам, полностью обезоружив оппозицию.
«Разгром, — мысленно произнес он. — Вот что нас ждет в ближайшем будущем. А потом, когда они утвердятся во власти, — смерть».
— С вас доллар десять, — сказала буфетчица.
Он заплатил и вышел на улицу.
Над головой кружил вертолет-такси. Джонни помахал рукой. Когда вертолет опустился, он забрался в кабину и сказал пилоту:
— Отвезите меня домой.
— Запросто, приятель, — отозвался добродушный пилот. — А где твой дом?
Джонни назвал свой чикагский адрес и откинулся на спинку сиденья. Он решил сдаться. Выйти из игры. Дома его ждали Сара Белле и дети. Борьба была проиграна. Во всяком случае, для него.
— Господи, Джонни, что с тобой?! — воскликнула Сара, увидев его на пороге. — На тебе лица нет. — Она взяла его за руку и повела за собой в знакомую темную гостиную. — Я думала, ты на торжественном банкете.
— На банкете? — хрипло переспросил он.
— Твой босс прошел выдвижение. — Сара скрылась в кухне и вернулась с кофейником.
— Ах, да, — кивнул он. — Верно. Я же его доверенное лицо. Совсем из головы вылетело.
— Лег бы ты отдохнуть. Впервые вижу тебя таким измочаленным. Что стряслось?
Он сел на диван и закурил сигарету.
— Могу я чем-нибудь помочь? — с тревогой спросила Сара.
— Нет.
— Скажи, правда, что по телевизору и телефону говорит Луис Сарапис? Очень похоже. Нельсоны уверены, что это он.
— Нет, не он, — сказал Джонни. — Луис мертв.
— Но его период послежизни...
— Нет, — перебил он. — Луис умер. Забудь о нем.
— Ты знаком с Нельсонами? Это наши новые соседи, поселились на...
— Я не хочу говорить! И слышать ничего не хочу!
Через минуту Сара не выдержала:
— Знаешь, Джонни, они говорят... Наверное, тебя это огорчит, но я скажу. Нельсоны — простые, самые обыкновенные люди. Они говорят, что не отдадут голоса за Альфонса Гэма. Он им не нравится.
Джонни проворчал что-то неразборчивое.
— Ты не из-за этого расстроился? — спросила Сара. — Знаешь, по-моему, это реакция на давление. Нельсоны даже не отдают себе в этом отчета. Видимо, вы хватили через край. — Сара выжидающе посмотрела на мужа. — Прости, что я завела этот разговор, но... лучше горькая правда...
Джонни резко поднялся с дивана и произнес:
— Мне надо увидеться с Филом Харви. Скоро вернусь.
Глазами, потемневшими от тревоги, Сара Белле смотрела ему вслед.
Получив разрешение войти, Джонни прошел в гостиную. Там сидели с бокалами в руках хозяин дома, его жена и Клод Сен-Сир. Все молчали. Обернувшись к Джонни, Харви отвел глаза.
— Мы сдаемся? — спросил Джонни.
— Нет, — ответил Харви. — Мы попытаемся уничтожить передатчик. Но попасть в него с такого расстояния — один шанс на миллион. Кроме того, самая быстрая ракета будет там через месяц, не раньше.
— Уже кое-что. — Джонни приободрился — до выборов больше месяца, за оставшиеся дни можно что-то предпринять. — Маргрэйв в курсе?
— Да, мы подробно обрисовали ему ситуацию, — ответил Сен-Сир.
— Недостаточно ликвидировать передатчик, — сказал Харви. — Необходимо сделать еще одно дело. Хочешь взять его на себя? Для этого надо вытащить короткую спичку. — Перед ним на кофейном столике лежали две целые спички и половинка. Харви добавил еще одну целую.
— Сначала — ее, — сказал Сен-Сир. — Как можно скорее. А потом, если понадобится, — Альфонса Гэма.
