- Извольте! - заскрежетал зубами Ярпен Зигрин. - Копье и меч Недамира. Уделал нас каингорнский кролик. И что теперь?
- А ничего, - сплюнул Богольт. - Надеюсь, ты не думаешь
забрался на кобылу и его понесло, то лучше отойти с дороги. Пусть идет, зараза, и пусть укокошит дракона. А там посмотрим.
- Кто будет гарольдом? - спросил Лютик. - Дракон требовал гарольда. Может, я?
- Нет. Это тебе не песенки распевать. Лютик, - поморщился Богольт. - Пусть гарольдом будет Ярпен Зигрин. У него голос как у бугая.
- Лады. А чего? - сказал Ярпен. - Давайте сюда знаменщика со знаком, чтобы все было как положено.
- Только говорите вежливо, господин краснолюд. И изысканно, - напомнил Гилленстерн.
- Не учите меня жить, - гордо выпятил живот краснолюд, - Я ходил послом, когда вы еще хлеб называли "ням-ням", а мух "муф-муф".
Дракон по-прежнему спокойно сидел на холме, весело помахивая хвостом. Краснолюд вскарабкался на самый большой валун, откашлялся и сплюнул.
- Эй, ты там! - заорал он, взявшись за бока, - Дракон поиметый! Слушай, чего тебе гарольд скажет. Я, сталбыть! Первым за тебя благородно примется странствующий, мать его так, рыцарь Эйк из Денесле! И всадит тебе пику в брюхо, как того требовает священный обычай, на погибель тебе и на радость бедненьким девицам и королю Недамиру! Драка должна быть честной и по правилам, пыхать огнем не можно, а только конфессионально дубасить друг дружку, пока энтот другой лапти не откинет, не помрет, сталбыть! Чего тебе от души и сердца желаем. Усек, дракон?
Дракон зевнул, взмахнул крыльями, потом, припав к земле, быстро спустился с холма на ровное место.
- Понял, уважаемый гарольд! - прорычал он. - Так пусть же выйдет на поле боя благородный Эйк из Денесле. Я готов!
- Ну прям цирк, да и только. - Богольт сплюнул, угрюмым взглядом проводил Эйка, шагом выезжавшего из-за барьера камней. - Уссаться можно...
- Заткнись, Богольт! - крикнул Лютик, потирая руки. Смотри, Эйк намерен атаковать! Черт побери, вот будет баллада, всем балладам баллада!
- Уррра! Хвала Эйку! - крикнул кто-то из группы лучников Недамира.
- А я, - угрюмо бросил Козоед, - я б его все ж для верности начинил серой.
Эйк, уже в поле, отсалютовал дракону поднятой пикой, опустил забрало и пришпорил коня.
- Ну-ну, - сказал краснолюд. - Глуп-то он, может, и глуп, но в атаках сечет. Гляньте только!
Эйк, наклонившись и укрепившись в седле, на полном скаку опустил пику. Дракон, против ожидания Геральта, не отскочил, не пошел полукругом, а, прижавшись к земле, кинулся прямо на атакующего рыцаря.
- Бей его! Бей, Эйк! - рявкнул Ярпен.
Эйк, хоть и мчался галопом, не ударил вслепую, куда попало. В последний момент он ловко изменил направление, перекинул пику над головой лошади. Проносясь мимо дракона, ударил изо всей силы, привстав на стременах. Все крикнули в один голос. Геральт к хору не присоединился.
Дракон ушел от удара мягким, ловким, полным грации поворотом и, свернувшись, словно живая золотая лента, молниеносно, но тоже мягко, истинно по-кошачьи, достал лапой живот коня. Конь споткнулся, высоко подкинул круп, рыцарь качнулся в седле, но пики не выпустил. В тот момент, когда лошадь почти зарылась ноздрями в землю, дракон резким движением лапы смел Эйка с седла. Все увидели взлетевшие в воздух, кружащие пластины лат, услышали грохот и звон, с которым рыцарь свалился на землю.
Дракон, присев, придавил коня лапой, опустил зубастую пасть. Конь душераздирающе взвизгнул, рванулся и утих.
В наступившей тишине прозвучал глубокий голос Виллентретенмерта:
- Мужественного Эйка из Денесле можно убрать с поля, он не способен к дальнейшему бою. Следующий.
- Ну курва, - бросил Ярпен Зигрин в наступившей тишине.
8
- Обе ноги, - сказала Йеннифэр, вытирая руки льняной тряпкой. - И кажется, что-то с позвоночником. Латы на спине вмяты, словно он получил железной палицей. А ноги - ну это из-за собственной пики. Не скоро он снова сядет в седло, если сядет вообще.
- Профессиональный риск, - буркнул Геральт.
- Это все, что ты можешь сказать? - поморщилась чародейка.
- А что бы ты хотела услышать?
- Дракон невероятно скор, Геральт. Слишком скор, чтобы с ним мог тягаться человек.
- Понял. Нет, Йен. Я - пас.
- Принципы? - ядовито усмехнулась чародейка. - Или самый обычнейший страх? Это единственная человеческая эмоция, которую в тебе не уничтожили?
- И то и другое, - равнодушно согласился ведьмак. - Какая разница?
- Вот именно. - Йеннифэр подошла поближе. - Никакой. Принципы можно нарушить, страх - преодолеть. Убей дракона. Ради меня.
- Ради тебя?
- Ради меня. Мне нужен этот дракон, Геральт. Весь. Я хочу получить его только для себя одной.
- Используй чары и убей.
- Нет. Убей его ты. А я чарами сдержу рубайл и остальных, чтобы не мешали.
- Будут трупы, Йеннифэр.
- С каких пор тебе это мешает? Займись драконом, я беру на себя людей.
- Йеннифэр, - холодно сказал Геральт, - не понимаю. Зачем тебе дракон? Неужто тебя до такой степени ослепил золотой блеск его чешуи? Ты же не бедствуешь, у тебя неисчерпаемый источник прокорма, ты знаменита. В чем же дело? Только не говори мне о призвании, прошу тебя.
Йеннифэр молчала, наконец, скривив губы, с размаху пнула лежащий в траве камень.
- Существует человек, который может мне помочь. Кажется, это... ты знаешь, о чем я... Кажется... это не необратимо. Есть шанс. Я еще могу иметь... Понимаешь?
- Понимаю.
- Это очень сложная операция, очень дорогая. Но взамен за золотого дракона... Геральт?
Ведьмак молчал.
- Когда мы висели на мосту, - проговорила чародейка, - ты просил меня кое о чем. Я исполню твою просьбу. Несмотря ни на что.
Ведьмак грустно улыбнулся, указательным пальцем коснулся обсидиановой звезды на шее Йеннифэр.
- Слишком поздно, Йен. Мы уже не висим. Я раздумал. Несмотря ни на что.
Он ожидал самого худшего, клубов огня, молнии, удара в лицо, оскорблений, проклятий. И удивился, видя только сдерживаемую дрожь губ. Йеннифэр медленно отвернулась. Геральт пожалел о сказанном. Ему было стыдно за прорвавшиеся эмоции. Предел возможного, который он переступил, лопнул, словно струна лютни. Он взглянул на Лютика, успел заметить, как трубадур быстро отвернулся, избегая его взгляда.
- Ну так, с проблемами рыцарской чести покончено! воскликнул уже нацепивший латы Богольт, встав перед Недамиром, все еще сидевшим на камне. - Рыцарская честь все еще валяется там и стонет. - Выражение скуки не покидало лица короля. Глупо было, милсдарь Гилленстерн, выпускать Эйка в качестве вашего рыцаря и вассала. Я не собираюсь указывать пальцем, но знаю, кому Эйк обязан сломанными ногами. Выходит, мы быстренько, одним махом, отделались от двух проблем. От одного психа, собиравшегося по-идиотски оживлять легенды о смелом рыцаре, в поединке побеждающем дракона, и одного пройдохи, который думал на этом подзаработать. Вы знаете, о ком я говорю, Гилленстерн? Ну и лады. А теперь наш черед. Теперь дракон наш. Теперь мы, рубайлы, прикончим его. Но уже для себя.
