К двенадцати часам мы были уже у Шеппертонского шлюза — там, где Темза сливается с Уэем. Немало времени мы потратили, чтобы помочь двум старушкам нагрузить тележку. Устье Уэя, как известно, имеет три рукава. Здесь теснились лодки, и ходил паром. На том берегу, под деревьями шеппертонских садов, виднелась харчевня с лужайкой, и дальше — колокольня шеппертонской церкви, ныне замененная шпилем.
Здесь мы встретили возбужденную и шумную толпу беженцев. Хотя бегство еще не стало паническим, все же желающих переправиться через реку было гораздо больше, чем могли вместить лодки. Люди шли, пыхтя под тяжелыми ношами. Одна супружеская пара тащила небольшую входную дверь собственного дома, на которой был сложен разный домашний скарб; какой-то мужчина сказал нам, что он хочет попытаться сесть в поезд на Шеппертонском вокзале.
Много было крику, и даже выискался какой-то шутник. Большинство собравшегося здесь народа полагало, что марсиане — великаны, похожие на людей: они могут напасть на город и разорить его, но, разумеется, в конце концов должны погибнуть. Любопытные часто поглядывали через Уэй на луга, расстилавшиеся возле Чертси. Но там не видно было ничего особенного.
На том берегу Темзы, кроме того места, где причаливали лодки, тоже все было спокойно — полный контраст по сравнению с Серреем. Люди, выходившие из лодок, брели по поселку. Большой паром только что перевалил через реку. Три или четыре солдата стояли на лужайке возле харчевни и подшучивали над беженцами, не предлагая своей помощи. Харчевня была закрыта, так как в воскресенье торговать не полагалось.
— Что там?! — крикнул вдруг один лодочник.
— Тише, дура! — унимал возле меня какой-то мужчина лаявшую собаку.
Звук повторился, на этот раз со стороны Чертси; заглушённый гул — выстрел из пушки.
Сражение началось. Почти тотчас же батареи на той стороне реки, по правую руку от нас, невидимые под защитой деревьев, приняли участие в хоре, оглушительно стреляя одна за другой. Какая-то женщина вскрикнула. Все замерли на месте, пораженные шумом боя, такого близкого к нам, хотя мы и не могли его видеть.
Перед нами были только плоские луга, коровы, продолжавшие равнодушно пастись, и серебристые ивы, неподвижные под лучами горячего солнца.
— Солдатики прогонят их, — неуверенно проговорила какая-то женщина рядом со мною.
Над лесом взвился легкий дымок.
И вдруг мы увидели — далеко вверх по течению реки — клуб дыма, взлетевшего и повисшего в воздухе. Почва под ногами у нас задрожала, и оглушительный взрыв потряс воздух, разбивая стекла в соседних домах. Все оцепенели от изумления.
— Вот они! — закричал какой-то мужчина в синей фуфайке. — Вон там! Видите? Там!
Вдали, один за другим — один, два, три, четыре — над деревьями среди чертсийских лугов показались на своих треножниках марсиане и проворно зашагали к реке. Сначала они казались маленькими фигурками в колпаках. Они словно катились на колесах и перемещались с быстротою летящих птиц. А сбоку к ним приближался пятый.
Марсиане направились к орудиям, и их бронированные тела заблистали на солнце. Казалось, они вырастали с каждым шагом. Самый дальний из гигантов, шедший левее остальных, высоко поднял в воздухе какой-то огромный ящик. Ужасный призрачный тепловой луч, который я уже видел в ночь на субботу, скользнул по направлению к Чертси и поразил город.
При виде этих странных, быстрых и грозных созданий толпа на берегу реки оцепенела от ужаса. Ни возгласов, ни криков — мертвое молчание. Потом хриплый ропот, топанье ног и всплески на воде. Какой-то мужчина, слишком перепуганный, чтобы бросить чемодан, который он тащил на плече, повернулся и концом своей ноши так сильно ударил меня, что я пошатнулся. Какая-то женщина уцепилась за меня. Я побежал вместе со всеми, хотя и не потерял способности здраво рассуждать. Я думал об ужасном тепловом луче. Уйти под воду! Это казалось лучше всего.
— Полезайте в воду! — тщетно кричал я.
Я обернулся и побежал навстречу приближавшемуся марсианину, прямо вниз по песчаному отлогому берегу. Кое-кто последовал моему примеру. Пассажиры опрокинувшейся лодки ползли мне навстречу. Камни под моими ногами были скользкими от тины, а река так мелка, что, пробежав по воде около шести метров, я едва успел погрузиться до пояса. Но когда марсианин уже возвышался у меня над головой, — метрах в двухстах, не более, — я быстро нырнул. В ушах у меня, как удары грома, раздавались всплески от падения людей, прыгавших в реку. На обоих берегах народ поспешно выбирался из лодок.
Но марсианская машина обращала на людей не больше внимания, чем человек — на муравьев, снующих в муравейнике, на который он наступил ногой. Когда, наполовину захлебнувшись, я поднял голову над водой, колпак марсианина был обращен к батареям! обстреливавшим реку; приближаясь, он держал наготове какой-то аппарат, очевидно, генератор теплового луча.
В следующее мгновение марсианин был уже на берегу и затем шагнул через реку. Концы его передних ног уперлись в противоположный берег. Еще мгновенье — и он выпрямился во весь свой рост у самой деревни Шеппертон. Тотчас же шесть орудий — никто не подозревал об их
Снаряд разорвался метрах в шести от колпака марсианина.присутствии, так как они были скрыты за окраиной деревни, — дали залп с правого берега. От сильного сотрясения сердце мое учащенно забилось. Чудовище уже поднимало камеру теплового луча, когда первый снаряд разорвался в шести метрах над его колпаком.
Я вскрикнул от волнения. Я забыл про остальных марсианских чудовищ: все мое внимание было отвлечено происходившим. Почти одновременно с первым два других снаряда разорвались в воздухе вблизи туловища марсианина. Колпак его наклонился, но не успел увернуться от четвертого снаряда.
Снаряд ударил прямо в лицо марсианину: колпак треснул и разлетелся на множество исковерканных кусков красного мяса и сверкающего металла.
— Есть, — не то вскрикнул, не то взвизгнул я.
В ответ послышались крики людей, стоявших в воде невдалеке от меня. От восторга я готов был выскочить на сушу.
Обезглавленный треножник пошатнулся, как пьяный великан, но не упал, сохранив каким-то чудом равновесие. Никем не управляемый, с высоко поднятой камерой, испускавшей тепловой луч, он быстро, но не твердо, зашагал по Шеппертону. Его воплощенный разум — марсианин, сидевший под колпаком, — был убит, разорван в клочья, и чудовище стало теперь слепой сложной машиной, которая неслась навстречу собственному разрушению. Треножник шагал никем не управляемый, по прямой линии, но вдруг натолкнулся на колокольню шеппертонской церкви, раздробил ее, словно таран, отшатнулся и с грохотом рухнул в реку.
