— Там ведь двоеженство не разрешено!
— Да ты не волнуйся, — успокоил его Бронски. — По законам Шотландии вы не будете женаты. Зато ты дашь адвокатам, о чем поспорить: законен ли брак, заключенный на Марсе.
— К тому же, — добавил Орм, — еще неизвестно, вернешься ли ты на Землю.
Это была отрезвляющая мысль.
На тридцатый день заключения всех четверых освободили, ничего заранее не объявив. Улыбающийся Хфатон информировал их, что свобода имеет свои границы.
— Вам отведут дома возле правительственного здания. Ваш дом будет напротив дома Ширази. Но если вы куда-нибудь направитесь, с вами будут два проводника — по крайней мере первое время.
— Мы благодарны, — ответил Орм. — Но можно ли нам теперь связаться с Землей?
— В свое время. Мы считаем, что будет лучше для всех, если вы больше о нас узнаете, чтобы ваш доклад правительству был поточнее.
Мы хотим избежать непонимания. Кроме того, нам нужно собрать побольше данных о вашем народе. Ваших народах, точнее, поскольку вы очень разные. И вы пока начнете учить нас вашим основным языкам.
— Видите ли, очень важно довести до сведения Земли, что мы не пленники.
— Но ведь вы — именно пленники! — И Хфатон добавил странные слова: — Необходима осторожность, когда имеешь дело с Сынами Тьмы.
— Что вы хотите этим сказать? — ощетинился Орм.
— Вам это объяснят. А пока что пойдемте в ваш новый дом.
По дороге, пока ехали в машине, Орм сказал:
— В одном из ранних разговоров вы упомянули Иисуса Христа. Вы расскажете нам о нем? Вы поклоняетесь ему или вы истинные евреи?
— Мы — евреи, знающие, что Иисус есть Мессия. Нет, мы не поклоняемся Иисусу. Он — человек, а мы поклоняемся лишь Единому. Но Иисус пребывает с нами.
Хфатон показал на яркий шар, висящий под куполом полости:
— Он живет там.
Иногда после завтрака Хфатон приходил один для разговоров. В другие разы приходили поодиночке Йа'акоб и Ша'ул. Бывало, что с ними приходил кто-нибудь из правительственных чиновников или университетских ученых. Они всегда просили разрешения войти — очевидно, чтобы показать землянам, что те у себя дома и могут чувствовать себя спокойно.
Во второй половине дня землянам разрешалось ходить или ездить куда угодно в указанных пределах. Иногда Хфатон или Ша'ул вывозили их сквозь туннели в другие каверны. Всего их было сорок, и строилась еще одна для растущего населения. Однажды они съездили посмотреть на работы. Гигантские лазеры резали гранит и базальт, как ацетиленовая горелка — бумагу.
— У вас, наверное, точно такие же лазеры, — сказал Хфатон.
Орм подтвердил.
— Когда свяжетесь со своим народом, сообщите, что, если они решат послать сюда корабль, на нем не должно быть подобных горелок. И нейтронных бомб, и вообще никаких делящихся материалов. Никаких вообще средств ведения войны. Иначе мы это будем рассматривать как враждебный акт. — Хфатон улыбнулся, как бы желая смягчить суровость своих слов. — Мы вынесли на поверхность оружие и средства обнаружения. Мера чисто оборонительная, но могу вас заверить, что ни один вооруженный враждебный корабль или ракета не смогут подойти ближе чем на пятьдесят тысяч миль — их немедленно уничтожат.
Орм спросил, как марсиане могут перехватить корабль в космосе для проверки. Ведь у них же нет своего корабля.
— Не было.
Больше крешиец ничего не сказал, но Орм решил, что они починили разбитый корабль. Но если это так, то спутники-наблюдатели сообщили об этом на Землю. А может быть, разбитый корабль не трогали, а построили под поверхностью планеты другой? А если эти марсиане могут в любой момент построить космический корабль, зачем они ждали до сих пор?
Он не стал спрашивать Хфатона, но решил узнать, почему магнитометры на спутниках землян не показали таких обширных полостей под поверхностью.
— У нас есть средства повлиять на их показания, — ответил Хфатон.
На обратном пути они остановились у ресторана. Как всегда, четверым землянам был отведен отдельный стол.
— Прямо нечистым себя чувствуешь, — тихо сказал Орм.
— Каковыми мы и являемся в ритуальном смысле, — ответил Бронски. — А какая тебе разница? Нам подают ту же еду, что и другим, и она хороша. А к тому же можем поговорить без подслушивания.
— В этом я не уверен, — возразил Орм. — Откуда ты знаешь, что на нас нет «жучков»?
— Мы же говорим по-английски, — отозвалась Мадлен. — А они английским не владеют.
— Это они так говорят, — не уступал Орм. — Откуда ты знаешь? Только с их слов? А может быть, это чтобы мы говорили свободно, а они будут знать, не замышляем ли мы чего-нибудь.
— Ты узнал, какие туннели ведут наружу? — спросил Ширази.
— Нет, и никакого толку бы не было, если бы и узнал. Теперь, когда у них есть корабль, они легко нас перехватят, даже если мы доберемся до «Ареса».
— Ты в этом уверен? — спросил Бронски.
— Этот корабль должен быть черт-те насколько быстрее нашего.
— А может быть, — предположила женщина, — они нарочно так сказали, чтобы мы оставили всякую надежду на побег.
— Вряд ли. Их лазеры могут нас спалить в небе без труда. Это если они их вынесли на поверхность. Может быть, они и про это врут. Но следует ли мне — нам то есть — на это рассчитывать?
Когда они вернулись в «свою» каверну, Орм показал на световой шар:
— Он должен появиться оттуда примерно через месяц. Как вы думаете, имеется в виду нечто символическое или нас разыгрывают?
— Они нам скажут, когда сочтут нужным, — ответил Бронски. — Или подождут до события и дадут нам увидеть самим.
Они миновали рынок, где несколько сот человек покупали и продавали коров, овец, коз, лошадей, кур, уток, фазанов, индеек, попугаев и еще каких-то мелких птиц с оранжевыми, коричневыми и черными полосками, певших так, как космонавты никогда в жизни не слышали. Они были специально выведены из комнатных птичек, привезенных крешийцами с родной планеты, Трриллкрвиллутаута. Орм когда-то восхитился их красотой, и на следующий день Хфатон подарил ему пару. Клетка была не нужна — птички были домашними.
Торговали тут и плодами сельского хозяйства, и предметами искусства, и домашней утварью. За все платили — если брали не в обмен — толстыми пластиковыми деньгами разного размера, формы и цвета. Толпа была шумной, но добродушной. Все казались счастливыми.
Судя по тому что Орм видел, это общество было куда более благоприятным для человека и свободным от преступления и порока, чем любое земное. Если Хфатон говорил правду, то последний случай воровства был десять лет назад, а последнее убийство — шесть лет назад.
