— Слухай, пошли отсюда, погуляем. Нас пропустят часа через два, не раньше.
— Идет.
Шли молча. Сначала вверх по Главной улице, затем у ресторана «Бристоль» повернули направо и вышли на валы.
— Куда мы идем?
— К Генчику в гости.
— Я не хочу! — Сережа остановился.
— Ну что ты? — горячо заговорил Юрка. — Генчика нет дома, он на демонстрацию пошел. Я видел, он на мотоцикле к школе подъезжал. Хозяева тоже, наверное, пошли посмотреть, так что…
— А тот? Бандит с усами? Ты же сам говорил, что видел у него автомат, когда подглядывал из шкафа. Загудим к нему прямо в лапы. Пристрелит, как щенят.
— Брось ты! Этого бандита там уже давно нет. Я думаю, он не имеет никакого отношения к нашему Генчику. Он, должно быть, приходил к хозяевам.
— Выгораживаешь ты своего Генчика!
— Не похож Генчик на человека, у которого связь с бандеровцами. У него много знакомых среди военных, даже среди оперативников.
— Генчик ведет двойную игру, — сердито сказал Сережа. — И нашим, и вашим. Хитрый он. А военные тоже, наверное, переодетые бандеровцы. — Ему пришла в голову здравая мысль: — Юрка. А что нам делать в Карловом замке, если там никого нет? За кем следить?
— Э! — махнул Юрка. — Нам не надо следить. Мы стащим ту штуку, что на чердаке, и узнаем, передатчик это или нет.
— Да ты в своем уме? Она полтонны весит, ее с места не сдвинуть!
— Ну-ну, не полтонны, от силы центнер. Но мы ее трогать не будем. Мы вывернем кое-какие детали и покажем специалистам.
— Ерунда это, — сказал Сережа, — я тебе без специалистов скажу, что ничего мы не узнаем. Пустая это затея. Ребячество.
— Ты что, боишься?
Сережа помолчал. Потом тряхнул головой. Знала б мама…
— Ладно, пошли.
В Карлов замок они проникли уже опробованным путем: через пролом в каменной ограде. Юрка заметил возле одного дерева небрежно присыпанный землей труп кошки.
— Смотри, Сережа, это тот кот, что был в прошлый раз.
— Да. Ну и страшилище. Кто мог его так замордовать?
На этот раз они не полезли на веранду, а обошли замок со всех сторон. Все двери были закрыты. Юрка присаживался и осторожно заглядывал в окошки подвала.
— Ну, что?
— Ничего не видно. Дрова да уголь.
Сережа взобрался на дерево и заглянул в окно второго этажа.
— Кто-нибудь есть?
— Ничего. Никого.
Они потоптались перед парадной дверью. Постучали. Позвонили. Снова постучали, снова позвонили. Молчание.
— Ну, ладно, пошли на веранду.
На веранде оказалось, что дверь в комнаты заперта. Ребята переглянулись.
— Что делать?
— Пошли домой, — сказал Сережа.
— Я придумал. — Юрка подошел к водосточной трубе. — Полезли?
— Соседи увидят…
— Где те соседи? За километр? Увидят, если будут смотреть в бинокль. Полезли.
Труба скрипела и стонала, но выдержала. Через несколько минут они уже были на крыше и, распластавшись, поползли к слуховому окну.
— Юрко, окно закрыто!
— А, сто чертей ихней маме! Разбей стекло, только осторожно, локтем, не поранься.
Дзень!.. Черная звезда вела в пыльную темноту чердака. Юрка легонько обломал острые края.
После солнечного дня чердак показался им черным подземельем. Некоторое время они приглядывались. Ничего не изменилось, возле одного из окошек темнела массивная установка.
— Ну, давай, — шепнул Юра, — нужно действовать быстро.
Они начали стаскивать чехол. Вдруг сзади раздался голос:
— Осторожно! Поломаете аппарат. Не оборачиваться! Стреляю.
Затем голос скомандовал:
— Поднимите руки вверх и сделайте шаг назад! Еще шаг, еще, так, ложитесь.
На головы ребят упала черная тряпка. Кто-то прошел рядом с ними и сказал:
— Будете так лежать. При попытке двинуться стреляю без предупреждения. Молчать, не переговариваться, отвечать на мои вопросы. Отвечайте: фамилия, имя?
Они сказали.
— Учитесь, работаете?
На это ответил только Юра, Сережа не мог, он задыхался под тяжелой накидкой.
Юра начал врать. Сереже показалось, что он врет довольно складно. Забежала, дескать, любимая мамина кошка, и они отправились ее искать. Им сказали, что ее видели рядом с Карловым замком, и они решили…
— Врешь, — прервал голос, — лежи, молчи и постарайся придумать что-нибудь поинтереснее. А правду я из тебя все равно добуду.
Сережа лежал, уткнувшись носом в пол, и слышал, как рядом посапывает Юра.
— Я задыхаюсь, — сказал Сережа. — Можно лечь удобнее?
— Ложись, — ответил голос, — но не пытайся бежать или подсмотреть, пристрелю.
Сереже казалось, что уши у него заложены ватой. Голос едва проникал сквозь сукно. Бу-бу-бу.
На кого он похож? Говорит по-украински с едва уловимым акцентом, скорее немецким, чем польским. Но это не тот, с усами. У того голос был хриплый и акцент чисто местный, галицкий…
Сережа повертел головой, освобождаясь от тяжести тряпки. Юркино сопение резко усилилось, и Сережа понял, что он находится совсем рядом под одним воздушным колоколом со своим испытанным другом. Страшная слабость, которая владела его телом с той минуты, как они услышали голос, стала уходить, на смену ей пришло напряженное нервное возбуждение.
Он почувствовал удар по ногам.
— Ты что, не слышишь? Я сказал тебе, вытяни руки по швам!
Сережа вытянул, и от этого лежать стало еще неудобнее. Щека упиралась в какой-то колючий предмет, который вонзался в тело, как нож.
«Почему я не услышал, что сказал бандит? Это тряпка… Она мешает, она изолирует голос, вот в чем дело. Недослышишь, в он тебя пристрелит, с него станется. Нужно было сказать ему, что я не слышу, а то всадит пулю. Но раз так, можно говорить тихо, и он тоже не услышит…»
— Юрко… Юрко, ты меня слышишь?
— Да…
— Что нам делать?
— Не знаю.
Они замолчали. Раздался шум, на чердаке появился еще кто-то. Два голоса забубнили по-польски. Сережа услышал, как назвали его и Юркину фамилии. Топот ног. Ругань. Опять шаги. Кто-то бегал по чердаку.
— Это Генчик, — зашептал Юрка, — тот ему сказал, что задержал нас при очень странных обстоятельствах. Генчик ругается. Говорит, не до нас, уже началась демонстрация. Сейчас пойдут летчики. Нужно начинать…
Сережа слышал, как двое мужчин, переговариваясь, суетились где-то совсем рядом. Послышался скрип открываемого окна. Генчик (теперь Сережа узнал его голос) бросал короткие фразы на немецком языке. Второй отвечал на смеси украинского и польского.
— Ну, что они говорят, Юрка?
— Сейчас… плохо слышно, я немецкий хуже знаю, чем польский. Вот… второй хочет нас пристрелить, а Генчик говорит, что сейчас нельзя привлекать внимания и времени нет, пусть лежат… После опыта… Волна пройдет по Главной улице до площади, трибуны тоже захватит… Это все же не луч, а волна… Конечно, жертвы будут и среди населения… Это посильнее атомной бомбы, за нее там руками и ногами ухватятся… Но мы должны навести сначала порядок здесь… Первый опыт на такое расстояние может и не удасться. Он что-то включил.
