СЕТЬ: Изображение смеющейся Тайлы.
ТАИЛА: Ты настоящий джентльмен.
СПИДБОЛ: Был им когда-то, мэм.
ТАИЛА: И остался.
СЕТЬ: Изображение лица Спидбола, наложенное на изображение стального робота. Робот тает и исчезает.
СПИДБОЛ: Подожди, пока не выберешься из этого местечка. Я тебе покажу части моего тела, о которых и сам позабыл. СЕТЬ: Изображение колонки данных, темнеет и исчезает.
СПИДБОЛ: Пожалуйста, не напоминай.
ТАИЛА: Я думаю, нет смысла спрашивать тебя, что происходит там, снаружи. Наверное, мне отсюда даже лучше видно. СЕТЬ: Запутанный коллаж из колонок цифр и изображений.
СПИДБОЛ: Знаю, что видно. Жутко, да?
ТАИЛА: Мне нет. Но я боюсь за Майка.
СПИДБОЛ: Знаю.
ТАИЛА: Вот каким он был, когда стоял вчера у моего контейнера.
СЕТЬ: Изображение Майка, испуганного и подавленного.
СПИДБОЛ: Я все знаю. Я его тоже видел. У него виноватый вид.
ТАИЛА: И я знаю, почему. Я подключилась к записям телеметрии. Погляди.
СЕТЬ: Колонка данных.
СПИДБОЛ: Да, я это уже видел.
ТАИЛА: Значит, ты видел, как мигал индикатор неполадок в реактивном двигателе?
СЕТЬ: Данные – реактивный двигатель номер четыре показывает включение сигнала о неполадках восемь раз за полсекунды. СПИДБОЛ: Я все видел. И знаю, что он тебе не сообщил. От этого паренек и выглядит так бледно, да?
ТАИЛА: Но это он зря. Я бы все равно не прервала гонку.
СПИДБОЛ: И я тоже, особенно из-за этого. Но посмотри, что со мной случилось.
СЕТЬ: Изображение корабля «Относительность», разваливающегося на части в фонтане искр.
ТАИЛА: Я не хочу, чтобы Майк считал, что он хоть в чем-то виноват.
СПИДБОЛ: Что ты хочешь сделать?
ТАИЛА: Ты знаешь, как изменить записи данных?
СПИДБОЛ: Зачем?
ТАИЛА: Хочу выбросить оттуда это мигание.
СЕТЬ: Данные – реактивный двигатель номер четыре показывает... ничего...
СПИДБОЛ: Какое мигание?
– Где ты пропадаешь, черт возьми? – спросил Лек Крувен.
Майк вынул изо рта черешок сельдерея.
– Ходил на рынок. Это потрясающе! Тебе надо там побывать. Они там...
– Одевайся. У тебя пять минут.
– Конечно, Лек.
– Мы ведь не можем занимать трассу, когда нам заблагорассудится.
– Я знаю. Я просто позабыл обо всем. Лек огляделся.
– А где Эддингтон?
– Сейчас придет.
– Этот парень тебя изматывает, да? Ты уж извини, Майк.
– Ну, теперь уже недолго.
– Он на что-то намекал?
– Да нет... ничего определенного. Лек кивнул.
– Одевайся. Эндрю хочет, чтобы мы попробовали тактический коммутатор в новом корабле.
Лек посмотрел через плечо Майка и повысил голос:
– Чем это вы оба занимались так долго?
– Да, подзадержались, – отозвался Эдд, который протаскивал большую коробку салата в вакуумной упаковке через воздушный шлюз.
– Ничего страшного, – сказал Лек. Выходя, он подмигнул Майку. – Увидимся на корабле.
– Хорошо.
– Он что, очумел? – спросил Эдд. – Это же моя вина.
– Он любит, чтобы его люди были пунктуальны, вот и все.
– Ну ладно, – Эдд отошел, чтобы положить овощи на стол.
Майк откусил еще кусочек сельдерея, но, услышав лепечущий говорок, перестал жевать. Через мгновение из-за угла выпорхнули летучие ящерицы, хлопая крыльями и вытаращив глаза. Ага, надо воспользоваться шансом. Майк оглянулся и, убедившись, что Эдд не смотрит, вытащил монету и подбросил ее в воздух.
– Склиит?
Зверьки облепили его с ног до головы, возбужденно щелкая и ощупывая монету. Они дергали за изолирующее кольцо между шлемом и скафандром, просовывая ручки сквозь открытый фонарь шлема.
– Эй! Не надо...
Где-то в мозгу вспыхнул свет, и он внезапно увидел бесшумно проплывающий мимо корабль, увидел его обтянутый обшивкой корпус, темные внутренности носового отсека. Затем он разглядел сопла реактивных двигателей, трубопроводы, топливный бак и обмотку контрольного соленоида. Майк мигнул.
Перед глазами заплясали горячие искры, замерцали в темноте контакты, янтарный свет заиграл, отражаясь от блестящей металлической поверхности топливного бака.
И в этом неверном отраженном свете он увидел расплывчатые очертания вытянутой руки с зажатой в пальцах тусклой серебряной монетой; рука прижала монету к контактам, и сноп искр брызнул во тьму. А в отдалении расплывающимся пятном маячило чье-то лицо, искаженное изогнутой поверхностью металлического бака. Это было лицо человека, держащего монету, слишком маленькое и темное, чтобы различить черты – лицо человека, погубившего корабль.
Майк снова моргнул. Он увидел сгрудившихся клаат'ксов, они парили в невесомости, вцепившись друг другу в мех. Они внимательно разглядывали Майка, медленно мигая веками, их глаза были полны темными образами, которые приходили и уходили, словно во сне.
– Майк! – звал его голос из невероятной дали. – Майк! Майк!
– Что? – спросил он наконец, очнувшись и сосредоточив взгляд на лице Эддингтона.
– Ты дал им дотронуться до лица, дал? Боже, я думал, ты никогда не придешь в себя. Что ты видел?
Майк потряс головой, медленно оглядывая комнату. Летучие ящерицы исчезли, по всей вероятности, изгнанные Эддом.
– В этом был какой-то смысл?
– Ты знал, – сказал Майк. – Ты знал, что они что-то видели.
– Майк, они не были уверены. Они даже спорили об этом. Я решил, что это пустяки.
– Нет, ты так не решил.
– Что они тебе показали? Майк глубоко вздохнул.
– Там был кто-то, он забрался в отсек, воткнул монету поперек контактов. Посыпались искры.
– Этого не может быть. Я хочу сказать, электричество было отключено, разве нет?
– Нет.
Лек просунул голову в люк.
– Кончай трепаться, Майк. Пора идти!
– Да, сэр, – откликнулся Майк, но Лек уже исчез. Эдд спросил:
– Ты видел, кто это был?
– Нет, – Майк содрогнулся, припомнив ощущение страха, пронизывавшее видение. – Но в одном я уверен. Кто-то там побывал. И этот кто-то знал, что делает гадость. Это была диверсия, Эдд. Это определенно была диверсия.
Всю оставшуюся часть дня и весь вечер Майк прожил как во сне. Он проделал тренировочные упражнения, отрабатывая действия с тактическим компьютером и осваивая новый электронный пульт управления, но он едва ли смог бы сказать, хорошо у него получалось или нет. На следующее утро он проснулся в комнате Тайлы и с трудом понял, где находится и что ему предстоит сделать. Лишь одно было очевидно: у него зверски болела голова.
