Джерсен лишь покачал головой:
— Не знаю.
— А где Игрель Тинси? — продолжал Наварх. — Где девушка? Что он с ней делает? Он получил ее в свою власть.
Джерсен сурово кивнул:
— Я знаю.
— Знаете, — хмыкнул Наварх, — но мне пришлось напомнить вам об этом. Вы не просто наивны — вы доверчивы и глупы. В точности как я сам. Она надеялась на защиту, а вы болтались по паркам и валяли дурака с остальными.
Джерсен подавил раздражение и мягко ответил:
— Если бы я знал, что предпринять, немедленно бы сделал что-нибудь. Я пытаюсь разузнать побольше.
— И что же вы узнали?
— Никто не представляет, как выглядит Виоль Фалюш. Он скрывается где-то в горах — не подступишься: на западе не пускают отвесные скалы, на востоке — непроходимые колючие заросли. Все прочие подступы охраняют. Меня тут же обнаружат и, будь я хоть журналист, хоть кто, уничтожат. Без оружия я не могу вступить в схватку. Придется потерпеть. Если я не увижу его здесь, во Дворце Любви, найду где-нибудь еще.
— И все ради вашего журнала, а?
— Чего же еще? — вопросом на вопрос ответил Джерсен.
Они подошли к поляне друидов. Дакав и Прютт, как обычно, трудились под большим дубом и уже углубили яму настолько, что она скрывала с головой взрослого мужчину.
Наварх приблизился и выкрикнул в их потные грязные лица:
— Что вы делаете здесь, слепые кроты? Неужто вам не по нраву пейзаж вокруг? Понадобилась новая точка обзора?
— Все насмешничаете, — холодно ответил Прютт. — Идите своей дорогой, не оскверняйте священную землю.
— Так уж и священную? Она смахивает на обычную грязь.
Ни Прютт, ни Дакав не снизошли до ответа.
Однако поэт не унимался:
— Что за действо вы собираетесь тут вершить? Это не похоже на обычную игру. Сознавайтесь!
— Убирайся, старый безумец, — огрызнулся Прютт, — дыхание твое зловонно, и оно оскорбляет Древо.
Наварх слегка отодвинулся и продолжал наблюдать за друидами.
— Не люблю дырок в земле, — признался он Джерсену, — они безобразны. Поглядите на Уибла вон там! Он стоит с таким видом, словно руководит проектом.
Действительно, у входа в шатер, расставив ноги и заложив руки за спину, стоял Уибл и насвистывал.
Наварх присоединился к нему:
— Работа друидов нравится вам?
— Отнюдь нет, — процедил Уибл. — Они роют могилу.
— Так я и думал. Для кого?
— Этого я не знаю. Может, для вас, может, для меня.
— Не думаю, что им удастся закопать меня, — сказал Наварх. — Может, вы более покладисты?
— Вряд ли они вообще кого-нибудь закопают, — ухмыльнулся Уибл и опять засвистел сквозь зубы.
— В самом деле? Откуда вы знаете?
— Приходите на ритуал и увидите сами.
— И когда это произойдет?
— Завтра вечером — так мне сказали.
* * *
Обычно во Дворце почти не звучала музыка, и сады были спокойны и тихи, как на заре мира. Но на следующее утро обитатели Дворца, одетые в белое, принесли струнные инструменты и около часа играли сложную музыку, богатую оттенками. Неожиданный дождик загнал их в ближайшую беседку, где они щебетали, как птицы, поглядывая на небо.
Джерсен всматривался в их лица. Им неведомы прочные привязанности, глубокие чувства. Знают ли они хоть что-нибудь, помимо искусства кокетства и любви? Не давал покоя и вопрос, заданный Навархом: что случается, когда они стареют? В садах было лишь несколько человек, переживших первый расцвет юности.
Солнце вновь вернулось, сад засиял свежестью. Джерсен, ведомый любопытством, направился к святилищу друидов. Внутри шатра он разглядел бледное лицо Биллики. Из-за полога на него уставилась Васт.
Долгий день подходил к концу. В воздухе висело гнетущее ожидание. Солнце потонуло в огромном облаке, над ним и дальше к востоку таяли отблески красного, золотого и оранжевого. С приходом темноты все потянулись к святилищу друидов. Возле дуба пылали костры, поддерживаемые Лейдиг и Васт.
Из шатра появился Прютт. Он подошел к алтарю и начал моления. Голос его был глубоким и звучным. Прютт часто замолкал, словно ожидая отклика на свои слова.
Леранд Уибл подошел к Джерсену:
— Я обращаюсь ко всем вам. Что бы ни случилось, не вмешивайтесь. Согласны?
— Естественно, да.
— Вот уж не думал, что вы согласитесь. Ну тогда...
Уибл прошептал несколько слов, Джерсен хмыкнул.
Уибл передвинулся к Наварху, который явился на поляну с посохом. После разговора с Уиблом поэт отбросил посох.
— О святое Древо! — молился Прютт. — Как оно достигло святости? Благодаря эманации, благодаря конденсации Жизни. О достойные друиды, кто делит жизнь с Первоначалом, те, кто пришел сюда выполнить священный долг! Что мы скажем? Двое пришли сюда, двое, кто готовил себя к славной участи! Вперёд, друиды, ступайте к Древу!
Из одного шатра выступил Хал, из другого — Биллика. Они обвели поляну мутными глазами, точно опоенные чем-то, и наконец увидели огни. Очень медленно, как зачарованные, эти двое шаг за шагом двигались к дереву, пока не достигли костров, затем молодая пара забралась в яму.
— Внемлите! — воззвал Прютт. — Они делят свою жизнь с Древом. Благословенная чета! Теперь они вольются в Душу Мира! Прелестные дети, двое избранников! Навеки останутся они здесь, освещенные солнцем, омываемые дождями, дни и ночи, как опора в нашей вере.
Дакав, Прютт и Диффани начали засыпать яму землей. Они работали со рвением. В полчаса яма была заполнена, почва покрыла корни дерева. Друиды шествовали вокруг дуба с факелами. Каждый воззвал к возрождению, и церемония закончилась пением.
* * *
Обычно друиды завтракали в близлежащей деревне. Когда на следующее утро они отправились туда, за ними шагали Хал и Биллика. Взрослые заняли обычные места, Хал и Биллика — тоже.
Васт заметила их первой и указала на парочку дрожащим пальцем. Лейдиг завизжала. Прютт подпрыгнул, обернулся и выбежал из столовой. Дакав сполз со стула, как полупустой мешок. Скебу Диффани глядел на юную чету в остолбенении. Хал и Биллика не обращали внимания на замешательство, причиной которого явились.
Лейдиг, причитая и всхлипывая, покинула помещение, за ней последовала Васт. Диффани обратился к Халу:
— Как вы выбрались оттуда?
— Через тоннель, — ответил Хал. — Уибл вырыл тоннель.
Вперед выступил инженер:
— Я использовал слуг. Для того они здесь и находятся. Мы вырыли тоннель.
Диффани медленно кивнул, снял капюшон, оглядел его и отбросил в угол.
Дакав, рыча, поднялся на ноги. Он ударил Хала, опрокинув его на пол, но тут же получил ощутимый пинок от Уибла, который, отступив на шаг, усмехнулся:
