Наконец — я едва поверил своим глазам — луч света уперся в какую-то преграду, возможно, это конец трубы. Мы спустили веревку еще раз — и оказались в бассейне, по щиколотку в воде. Правда, это обстоятельство никого не смутило — мы все были в непромокаемых ботинках. Все изнеможенно привалились к стене, а Катрин и Эйнар даже присели на узкий бетонный выступ.
Валленброк достал из нагрудного кармана коробочку с ароматками и вручил всем по палочке. Затяжка освежающей эссенции взбодрила нас.
— Мы находимся на уровне самой нижней части долины, недалеко от водохранилища, — сказал Валленброк. — Если бы все здесь не было покрыто льдом, можно бы выйти на свежий воздух. Но отсюда есть и запасной ход к подземным укреплениям — надеюсь, тут мы пройдем.
Все помолчали, а я вдруг заметил, что мои ноги в теплых ботинках совсем застыли. Другие, видимо, почувствовали то же; мы снова надели рюкзаки и двинулись за Валленброком, который прошлепал по воде и скрылся вместе с Нероном в какой-то нише. Оказалось, что это отверстие водослива, отсюда начинался боковой сток. Мы спустились по нему вниз и добрались до другого бассейна. Выбравшись из него, мы оказались на лестничной клетке. Затем спустились на два пролета и очутились в машинном зале с двумя громадными генераторами. Они не работали, но, судя по всему, их можно было в любой момент пустить в ход.
Валленброк объявил, что здесь мы заночуем. Лишь теперь я взглянул на часы — была полночь. Итак, прошел целый день, полный волнений и напряженного труда — неудивительно, что я так устал.
Другие тоже едва держались на ногах. Все стали отыскивать место, где можно было бы разложить спальные мешки. Есть совсем не хотелось, было только одно желание: поскорее лечь и уснуть, но Валленброк велел приготовить горячий ужин.
В рюкзаке у Катрин оказалась электропечь, она достала ее и включила. Эйнар принес из бассейна котелок воды, которую Эллиот продезинфицировал с помощью особого состава. Вода быстро закипела, и каждый развел себе порцию протеинового супа или солодового напитка. Вдобавок полагался еще кубик концентрата — углеводы с витаминами и микроэлементами. От чувства голода мы не избавились, но, если верить надписи на этикетке, эта пища соответствовала по калорийности дневному рациону.
Вначале мне показалось, что здесь очень неплохо и даже уютно, возможно, потому, что во время ходьбы я разогрелся, однако я довольно скоро почувствовал, что начинаю мерзнуть. Температура была, очевидно, близка к нулевой, небольшие лужицы на полу затянула тонкая корочка льда. Валленброк вытащил счетчик Гейгера и удостоверился, что уровень радиации здесь на нуле.
Наконец можно было и отдохнуть. В спальном мешке я вскоре согрелся, хотя и не стал включать батареи.
Все погасили фонарики, и в подземелье воцарилась кромешная тьма. Где-то вдалеке плескалась вода, доносился звук падающих капель.
Я смертельно устал, но долго не мог заснуть. Ворочался с боку на бок в своем спальнике, который был очень тесен и сковывал каждое движение. Я попробовал подложить под голову руку, но тогда рука начала быстро коченеть. Пришлось снова сунуть ее в мешок, и голова откинулась назад. Тогда я приспособил вместо подушки край спального мешка и наконец нашел более или менее удобную позу. Но теперь улетучились последние остатки тепла, меня зазнобило, и уже не хватало ни сил, ни воли, чтобы включить обогрев. Я поджал ноги, обхватил себя руками и сжался в комок, но все равно не мог избавиться от дрожи. В конце концов сон все-таки сморил меня.
* * *
Кругом чернота, глубокая чернота, ни искорки, ни просвета.
Я парю в центре шара, который медленно расширяется от беззвучного взрыва. Вместе с ним взрывается и мое тело, оно теряет целостность, распадается на атомы, и они, словно облако пыли, рассеиваются в безбрежной пустоте Вселенной. Ни звука, ни проблеска света не доходит извне, невидимое силовое поле отталкивает все далеко от меня, я ничего не вижу и не слышу. Я галлюцинирую: вокруг мерцающий хоровод, время от времени слышится непонятный стук, пространство вокруг меня пульсирует… пока наконец где-то в пустоте не вспыхивает светящаяся точка — как весть о реальности, лежащей за пределами понимания, этот проблеск света одновременно успокаивает и угрожает.
* * *
Валленброк включил свой фонарь, укрепленный на шлеме. Свет ушел в пустоту пространства и потерялся там…
Мне потребовалось немало времени, чтобы освоиться с новым состоянием… лишь постепенно я вспомнил, кто я… где… и что со мной происходит…
Я лежу в спальном мешке, натянув его на голову и оставив только щелку для глаз; ткань, прикрывающая нос и рот, стала влажной от моего дыхания.
Я увидел, как зашевелились и в других мешках бесформенные фигуры, принимая очертания человеческих тел — на стене, там, куда не доходил свет фонаря, задвигались тени.
Другие тоже включили фонарики, от них во все стороны потянулись конусы света, даже глазам стало больно. Трудно было поверить, что уже наступило утро; казалось, нужна еще одна ночь, чтобы выспаться. Боль в мышцах, еще вчера очень острая, сменилась тупой тяжестью; тело снова налилось свинцом.
Но Валленброк не дал нам времени себя жалеть и заставил всех покинуть теплые гнездышки. Мы выбрались из мешков и, свернув их, уселись на них, собираясь позавтракать. Солодовое молоко живительным теплом побежало по пищеводу. Несмотря на усталость, я почувствовал прилив сил и уже готов был к трудностям нового дня. К этому примешивалось и нечто вроде удовлетворения — я словно выдержал испытание.
— Полпути, можно считать, уже позади, — сказал Валленброк. — Теперь все зависит от того, насколько сильны разрушения. Я прихватил с собой кое-какие инструменты, если там просто небольшие завалы, мы, я думаю, сумеем пробиться. Есть у нас и взрывные устройства, но я предпочел бы использовать их только в крайнем случае. Надевайте рюкзаки! Попробуем пройти вначале напрямую.
Валленброк хорошо ориентировался в этих ходах. Даже при тусклом свете он вел нас уверенно. Мы спустились в какой-то погреб, Валленброк открыл дверь — там что- то светилось бледно-зеленым светом: это оказалась полоса фосфоресцирующей краски, нанесенной на потолок коридора, пробитого прямо в скале. Мы вошли в него; пес, спущенный с поводка, бежал впереди хозяина и, опустив голову, обнюхивал пол, словно был на охоте.
Через час мы стали замечать, что стены коридора покрыты свежими трещинами, на земле валялись каменные глыбы, то тут, то там зияли щели, верхний свод, казалось, прогнулся. Но мы продолжали осторожно продвигаться вперед, пока путь нам не перегородил каменный завал.
