Ознакомительная версия.
Целестина встретила их у двери, бросилась Уолли на грудь, обняла за шею. Он уронил трость (ее тут же подхватил Том) и обнял Целестину с такой страстью, так крепко поцеловал, что, казалось, остаточная слабость в руках ушла в прошлое.
Том тоже получил крепкое объятье и сестринский поцелуй, немало порадовавшие его. Слишком долго он прожил в одиночестве, для охотников на людей такое не в диковинку, если они идут по длинной дороге борьбы со злом, на которой не обойтись без насилия, пусть и называется это борьбой за справедливость. Те несколько дней, которые Том охранял Целестину, Ангел и Грейс, а потом и неделю, проведенную с Уолли, Том чувствовал себя членом семьи, пусть это и была семья друзей, и его самого поразило, сколь необходимым для него оказалось это чувство.
— Все ждут, — сказала Целестина.
Том знал, что за эти несколько дней произошли какие-то важные события, что-то определенно изменилось. Целестина упомянула об этом по телефону, но обсуждать отказалась. Так что Том понятия не имел, о чем пойдет речь, когда она провела его и Уолли в столовую дома Лампионов, но если бы попытался представить, то никогда не подумал бы, что попадет на спиритический сеанс.
А с первого взгляда все выглядело именно так. Восемь человек сидели вкруг обеденного, совершенно пустого стола, на котором не стояли ни блюда с едой, ни напитки, ни тарелки, ни стаканы. Люди же с нетерпением ожидали откровений медиума, где-то со страхом, а где-то с надеждой.
Том знал только троих: Грейс Уайт, Ангел и Пола Дамаска. Остальных ему быстро представила Целестина. Агнес Лампион, хозяйка. Эдом и Джейкоб Исааксоны, братья Агнес. Мария Гон-залез, самая близкая подруга Агнес. И Барти.
Телефонный звонок подготовил его к встрече с этим ребенком. Том, конечно, не ожидал, что Бартоломью, навязчивая идея Еноха Каина, зарождению которой он способствовал, войдет в их жизни, но полностью согласился с Целестиной в том, что женоубийца никоим образом не мог знать о существовании мальчика и уж тем более иметь основания бояться его. Если у них и было что-то общее, так это проповедь Гаррисона Уайта, которая вдохновила отца мальчика на то, чтобы назвать его Бартоломью и, возможно, заронила семя вины в сознание Каина.
— Том, Уолли, извините за столь краткую преамбулу, — первой заговорила Агнес. — Познакомиться у нас будет время за обедом. Но все, кто сидит за этим столом, целую неделю ждали вашего рассказа, Том. Откладывать дольше просто невозможно.
— Моего рассказа?
Целестина знаком предложила Тому сесть во главе стола, напротив Агнес. Когда Уолли опустился на пустой стул слева от Тома, Целестина взяла с комода два предмета и поставила перед Томом, прежде чем сесть справа от детектива.
Солонку и перечницу.
— Для начала, Том, — вновь подала голос Агнес, — мы все хотим услышать о носорогах и другом Томе.
Он замялся, потому что до короткого разговора с Целестиной в Сан-Франциско ни с кем не обсуждал свои необычные способности, за исключением двух духовных наставников в семинарии. Поначалу ему было не по себе, говорить о столь тонких материях с незнакомцами все равно что исповедоваться человеку, не имеющему права отпускать грехи, но после того, как он заговорил, сомнения быстро отпали, и собственные откровения показались Тому такими же естественными, как разговор о погоде.
С помощью солонки и перечницы Том объяснил, почему он не грустит из-за изуродованного лица, практически теми же словами, что и десять дней тому назад, когда отвечал на вопросы Ангел.
— Прямо-таки научная фантастика, — вырвалось у Марии, уставившейся на Тома-солонку и Тома-перечницу, стоящих рядом друг с другом в параллельных мирах.
— Наука, — поправил ее Том. — Квантовая механика. То есть теория… физики. Именно теория, а не фантастическая гипотеза. Квантовая механика работает. Она способствовала изобретению телевизора. Еще до конца этого столетия, может, даже до восьмидесятых годов, основанная на квантах технология даст нам мощные и дешевые компьютеры, размером с брифкейс, размером с бумажник, с часы, которые будут работать быстрее и справляться с большими объемами информации, чем современные компьютеры величиной с трехэтажный дом. Компьютеры станут крошечными, как почтовая марка. Вполне возможно, что со временем удастся создать компьютер размером с молекулу, и тогда технология, более того, все человеческое общество невероятно изменится, причем только к лучшему.
Он оглядел аудиторию, ожидая увидеть в глазах сидящих непонимание и недоверчивость.
— Не волнуйтесь, — успокоила его Целестина. — После того, что мы увидели на прошлой неделе, нас уже мало что может удивить.
Барти, похоже, внимательно слушал Тома, а вот Ангел разрисовывала цветными карандашами книжку-раскраску, что-то напевая себе под нос.
Том верил, что девочке свойственно врожденное интуитивное понимание сложности мира, но ей было всего три года, и она, само собой, не очень-то интересовалась научной теорией, которая подтверждала ее интуицию.
— Хорошо. Так вот… иезуитов поощряют изучать дисциплину, которая их интересует, и не только теологию. Меня всегда интересовала физика.
— Потому что вы с детства чувствовали свою необычность, — предположила Целестина, вспомнив сказанное им в Сан-Франциско.
— Да. Но об этом позже. Только поймите, что интерес к физике не сделал из меня физика. А если бы я был им, то не смог бы объяснить вам положения квантовой механики ни за час, ни за год. Некоторые говорят, что квантовая теория такая странная, что никто не может полностью понять все ее нюансы. Некоторые доказательства, полученные в квантовых экспериментах, опровергают здравый смысл. К примеру, на субатомном уровне следствие может опережать причину. То есть событие происходит раньше появления причины, его вызывающей. Не менее странным является и другое… в эксперименте с человеческим наблюдателем субатомные частицы ведут себя иначе, чем в эксперименте без наблюдателя. По результатам можно заключить, что человеческая воля, даже выраженная подсознательно, может изменять реальность.
Он, конечно, старался все упростить, но не знал иного способа донести до них удивительный, загадочный, даже пугающий мир, открываемый квантовой механикой.
— Вот и получается, — продолжал он, — что каждая точка пространства напрямую связана с любой другой точкой, независимо от расстояния, то есть любая точка на Марсе так же близка мне, как любой из вас. Это означает, что информация… и предметы, и люди могут мгновенно перемещаться между, скажем, этим домом и Лондоном, без помощи проводов или микроволн. Более того, так же мгновенно между этим домом и далекой звездой. Мы просто не знаем, как это осуществить технически. Действительно, на глубоком структурном уровне все точки пространства — это одна и та же точка. Эта взаимосвязь такая полная, что стая птиц, взлетевших в Токио, может изменить погоду в Чикаго.
Ознакомительная версия.
