имели целых пять акров с живой изгородью, и небольшим прудом, и ручьём, и множеством клёнов и берёз. Прот говорил мне, что это напоминает ему КА-ПЭКС, разве что там вряд ли нашлась бы вода. Всё было наполнено жизнью. Птицы и кролики, сурки и несколько золотых рыбок в пруду. У нас были нарциссы, тюльпаны и форзиции. Там было красиво и весной, и осенью. Зимой тоже, когда выпадал снег. Сэлли любила зиму. Мы сделали пару беговых лыж, и Бэкки нравилось накатывать круги по небольшому пруду. Она любила всех птиц и других животных тоже. Она кормила оленей. Дом не был особенно большим, но он принадлежал исключительно нам. Сэлли не могла больше иметь детей, — он остановился на несколько мгновений, вспоминая.
— У нас был большой камин, у Бэкки была своя комната с цветочными обоями и достаточно пространства для всех её вещей. Несколько фотографий, прикреплённых к стене. Рок-звёзды, надо полагать. Никогда особо не разбирался в рок-н-ролле. Кухня… — он внезапно замолчал, челюсть его, кажется, стиснулась. — Кухня…
— Всё хорошо, Роб. Мы можем вернуться к кухне позже.
— Почему мы должны это делать? Вы всё ещё голодны?
— Прот! Где Роберт?
— Он здесь, собирается. Разве не говорил я быть с ним более мягким?
— Послушай-ка, мой инопланетный друг. Я знаю, что делаю. Роберт добился значительного прогресса, пока тебя не было. Дай ему шанс.
Он пожал плечами.
— Только не давите слишком сильно, док. Он пляшет так быстро, как может.
— Ты собираешься дать ему вернуться или нет?
— Просто дайте ему минуту или две. Он пытался всё забыть в течение длительного времени. Ему сложно теперь выложить всё по первому требованию.
— Я ничего не требовал.
— Мы можем пока поговорить о чём-то другом?
У меня ушло некоторое время, чтобы понять, что Роберт вернулся.
— О чём тебе будет приятно поговорить со мной, Роб?
— Не знаю, что сказать.
— Давай вернёмся немного назад. Не хочешь рассказать мне о своём детстве? В прошлый раз мы остановились, когда тебе было двенадцать, я полагаю.
— Двенадцать. Я был в седьмом классе.
— Тебе нравилась школа?
— Мне ненавистно это признавать, но я её любил.
— Почему тебе это ненавистно?
— Все должны ненавидеть школу. Но мне там нравилось. Я помню седьмой класс потому, что это был первый год, когда мы начали ходить в разные кабинеты для каждого предмета.
— Какие предметы были твоими любимыми?
— Общая наука. Биология. Позади нашего дома было поле и лес, и я привык ходить там, и пытался определить всевозможные деревья и прочее. Это было здорово.
— Ты делал это с другом? Или с одной из своих сестёр?
— Нет, я обычно ходил один.
— Тебе нравилось быть самому по себе?
— Не имел ничего против. Но и друзья у меня тоже были. Мы играли в баскетбол и бездельничали вместе. Курили сигареты в домике на дереве. Но никого из них не заботило моё поле или лес. Так что я, как правило, ходил туда один. До сих пор могу вспомнить, как пахнут деревья в жаркий день или земля после дождя. Ночные сверчки. Иногда я видел оленей, рано утром и на закате. Я наблюдал за ними и узнал, где они спят. Они не знали, что я наблюдаю за ними. Иногда я ходил туда по вечерам и ждал, пока они проснутся, затем смотрел, куда они пойдут.
— Что насчёт Сэлли. Ты тогда знал её?
— Да. С самого первого класса.
— Что ты о ней думал?
— Думал, что она самая красивая девочка в школе. Волосы её были как солнце.
— Ты много с ней общался?
— Нет. Я хотел, но был слишком застенчив. В любом случае, на меня она особо внимания не обращала. Она была чирлидершей и всё такое.
— Когда она стала впервые обращать на тебя внимание?
— Когда мы были в юниорах. Я был в команде по реслингу. Она начала приходить на матчи. Я не мог понять, зачем она это делала, но я очень старался произвести на неё впечатление.
— Получалось?
— Полагаю, что да. Однажды она сказала мне, что думает, что я сделал несколько неплохих ходов. Это было, когда я попросил её пойти со мной в кино. То было нашим первым свиданием.
— Что вы смотрели?
— Жало [16].
— Потрясающий фильм.
Роб кивнул.
— Никогда его не забуду.
— Когда состоялось ваше следующее свидание?
— Нескоро.
— Почему?
— Как я говорил, я был застенчивым. У Сэлли были другие друзья. Я не был уверен, что так уж сильно ей нравлюсь. И не понимал, с чего бы мне ей нравиться.
— Как же ты узнал, что это так?
— Если вы когда-нибудь жили в маленьком городке, вы знаете, как быстро ползут слухи. Она сказала одной, та кому-то ещё, и так пока не дошло до меня, что я очень ей нравлюсь, и она хотела бы сходить со мной ещё на одно свидание.
— И на том свидании ты, наконец, спросил её?
— Не совсем. Она сдалась первой и спросила меня.
— И как ты к этому отнёсся?
— Мне понравилось. Мне нравилась она. Она была так дружелюбна и отзывчива. Когда она рядом, ты чувствуешь, будто ты единственный человек на этом свете.
— И, в конце концов, ты в неё влюбился.
— Думаю, я всегда был влюблён в неё. Я привык мечтать о ней всегда.
— Ты заполучил девушку своей мечты!
Задумчиво:
— Да, думаю, что так, — он слабо улыбнулся. — Я счастливчик, правда?
— Ты помнишь, о чём тогда мечтал?
— Я… Не думаю…
— Ладно. Поговорим об этом в другой раз. Когда ты предложил Сэлли выйти за тебя?
— На выпускном.
— В старшей школе.
— Да.
— Были ли какие-то проблемы, связанные с этим? Не хотел ли ты пойти в колледж?
— Она была беременна.
— Она носила твоего ребёнка?
— Нет.
— Не твоего?
— Нет.
Я был некоторое время был в недоумении, пока не понял, что он сказал. Я спросил, насколько мог, мягко и осторожно:
— Ты, случайно не знаешь, чей это был ребёнок?
— Нет.
— Хорошо. Вернёмся к этому позже.
— Как скажешь, тренер.
— Прот! Ты должен перестать вот так выскакивать!
— Скорее, это Роб заскочил.
— Почему ты не говорил мне, что Ребекка не была ребёнком Роберта?
— А она не была?
— Нет.
— Я и не знал. Да и какая разница?
— На Земле люди предпочитают знать, кто их отцы.
— Зачем?
— Кровь гуще воды.
— Как и слизь.
— Просто ответь мне: у тебя есть какие-либо идеи, кем может быть отец Ребекки? Роберт никогда не упоминал о другом бойфренде Сары? Ничего подобного?
— Нет. Он не звал меня просто поболтать. В любом случае, почему бы
