Как ни странно, но Дули был единственным из них, кто не проявлял ни малейших признаков усталости. Профессору и Джонатану приходилось заставлять его прекращать греблю, чтобы отдохнуть, и казалось, что чем становилось холоднее, тем энергичнее он работает веслом. К ужасу своих друзей, он без конца привставал на сиденье, чтобы посмотреть, что там творится впереди. И каждый раз лодка начинала угрожающе раскачиваться, а Профессор пускался в рассуждения о законе гравитации, законе равновесия и о том, что случается, когда он срабатывает.
– Уже, наверное, полночь, – заметил Профессор, проверяя себя по карманным часам.
– А мне еще больше так кажется, – произнес Джонатан, сам с трудом понимая, что он хотел этим сказать, – но странно, что мы до сих пор не догнали плот.
– Действительно, это очень странно и потому настораживает, – согласился Профессор. – Мы должны были нагнать его где-то с час назад. Учитывая скорость течения и тот факт, что в лодке на веслах мы движемся раза в два быстрее… Подождите-ка минутку, я подсчитаю… Два, ноль, ноль, пять в уме… округляем до десятых… – Профессор многозначительно посмотрел на Джонатана. – Даже если бы мы отплыли на час позже, плот опережал бы нас не больше чем на четыре часа, и мы должны были догнать его два часа назад.
Внезапно Джонатану пришла в голову ужасная мысль:
– А что если плот прибило к берегу, а мы, не заметив, проплыли мимо?
– Прошу прощения, сэр, – вставил Дули, – я хорошо оглядывал все вокруг, в том числе и берег, и, даю честное слово, нигде плота не видел. Может быть, если только я заберусь на сиденье и осмотрюсь еще раз…
Джонатан и Профессор крепко вцепились в борта лодки. Они были уверены, что сейчас полетят в холодную воду.
– Сядь, Дули! – крикнул Профессор.
– Да, сэр, господин Вурцл, сэр. Сейчас, сэр. Разрази меня гром, сэр, но я действовал, повинуясь порыву, и забыл о том, что вы говорили насчет вращения Земли и “быстрого кружения того и этого”.
– Совершенно верно, Дули. Постарайся не забыть об этом в следующий раз.
– А если мы все-таки проскочили мимо, – задумчиво произнес Джонатан, – скажем, если плот был в тени или еще где-то, тогда, может быть, стоит вернуться и как следует осмотреть берега?
– Ты абсолютно прав, – согласился Профессор. – Но есть один факт, который сейчас не так страшен, как может стать позже.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду, что мы можем потерять часа два-три, а именно столько времени уйдет у нас на то, чтобы спуститься обратно по реке.
– Тогда давайте развернем лодку и пристанем к берегу, а там обсудим, что нам делать, – растерянно сказал Джонатан.
– Я почти уверен, сэр, что этот славный пес на плоту вовсе не в тени. Я осматривал все затененные места. Нет, сэр, уж лучше нам плюхнуться в воду, чем поворачивать назад, как говорил мой дедушка. Он любил читать мне стихотворение, которое заканчивалось так: “Плюх, плюх, плюх, плюх, Да-да-да-да-да…” – или как-то в этом роде.
– Таких, как твой дедушка, обычно называют мудрецами, – сказал Профессор. – Но что нам делать – довериться глазам Дули и “да-да” его дедушки или все-таки пройтись еще раз вверх по реке? Лично я, учитывая научные факты данного вопроса, склоняюсь к тому, чтобы развернуть лодку…
– А-а-а! – завопил вдруг Дули, взмахивая веслом.
– Это не так уж и плохо, – начал было Профессор, но Дули продолжал махать веслом, указывая пальцем на небо.
– Луна! Луна! – вопил он.
Джонатан, напуганный воплями Дули, взглянул вверх, но не увидел в небе ничего, кроме белого диска, такого же яркого, как всегда, парящего во тьме и окруженного звездами. Хвостик крошечного темного облачка на секунду слегка затмил нижний край диска, но скоро растворился в ночи, оставив лунную поверхность такой же чистой и нетронутой.
– Ты что так орешь, Дули? – спросил Джонатан, снедаемый опасениями, что плот и Ахав остались позади. И словно для того, чтобы еще больше ухудшить положение путешественников, у берега над рекой пополз мутный клочковатый туман.
– Туман, – произнес Джонатан, как бы ни к кому не обращаясь. – Мы заблудимся в тумане.
У него вдруг создалось такое ощущение, что теперь они навсегда потеряли плот.
– Вот опять! – закричал Дули, указывая на что-то пальцем. – Это не облака. Вовсе нет, сэр. Ведьмы, вот что это такое, и не одна, а целый эскадрон. Это ведьмы на фоне луны!
Профессор сплюнул. Его, как и Джонатана, гораздо больше беспокоил туман, который начал застилать реку плотной завесой. Она поднималась снизу, словно серая мантия. Но он заметил и темные фигуры на небе, на которые указывал Дули. На фоне диска луны эти фигуры казались движущимися кусочками атласа, но все же можно было разглядеть силуэты трех ведьм в остроконечных шляпах. Их темные накидки развевались сзади, точно порванный парус корабля-призрака, несущегося в небе. К изумлению Джонатана, ведьмы эти сидели верхом на метлах – о подобных вещах говорили все вокруг, но сам он никогда не верил в эти россказни. Ночной ветер донес пронзительный гогочущий смех, но вскоре ведьмы скрылись в темноте. Затем они опять показались на фоне луны – две впереди, одна сзади. Когда туман уже полностью окутал лодку и вокруг виднелась лишь одна беспросветная дымка, злобный смех еще долго был слышен на востоке – звонкий, как падающие сосульки.
Дули сидел неподвижно, прикрыв лицо руками, и стонал.
– Старый дедушка знал этих леди, – сказал он. – Да, джентльмены. Но мне никогда не хотелось узнать их поближе. Он наткнулся на них однажды в Лесу Гоблинов, да, если мне не изменяет память, – который, кажется, не так уж далеко отсюда, верно, Профессор?
– До него меньше чем полмили, Дули.
– Да, не повезло. Там в лесу бродят хищные твари. Двухголовые козлы, которые вечно что-то варят в котле. И каждый, кто там живет, всегда имеет при себе огромный серп.
– Думаю, будет лучше, если ты расскажешь об этом в другой раз. Например, днем, – сказал Джонатан.
Дули сидел, сжавшись в комочек. Дедушкины истории были настолько свежи в его памяти, что он сходу готов был поведать любую из них.
– Да, – произнес Джонатан. – Попали мы в переделку. Пойдем назад?
– Если мы не видим берега, Джонатан, – ответил Профессор, – то не узнаем, движемся ли мы вперед, или стоим на месте, или нас относит течением назад. Совершенно ясно, что грести вверх по течению в тумане мы не можем.
– Но, может быть, туман немного рассеется.
Но Джонатан знал, что этого не произойдет, несмотря на крепкий ветер, который задул им в спины. Туман обволакивал все сплошной пеленой, в которой можно было разглядеть лишь несколько темнеющих брешей.
Откуда– то издалека все еще доносился смех ведьм, перекрываемый пронзительными воплями, похожими на крики баньши*. [Баньши (ирл., шотл. фольк.) -дух, вопли которого предвещают смерть.] Хотя жуткие звуки становились то громче, то тише, словно с ними забавлялся ветер, друзьям в лодке казалось, что это где-то здесь, рядом. Они перестали грести и вслушивались в ночные звуки, одновременно пытаясь разглядеть хоть что-нибудь во мгле, впереди лодки. Неожиданно далекое монотонное пение, еле слышное среди криков, смеха и визгов, перемежающееся звонкими ударами дубинки о железный котел, потонуло в лае собаки – таком яростном, как будто ее довели до исступления.
Безусловно, это был Ахав, атакуемый какой-то дьявольщиной. Друзья принялись грести, лодка прорезала путь в тумане, а ужасные звуки и собачий лай все громче звучали в их ушах.
Из– за тумана они не могли точно сказать, насколько далеко видно окружающее. Им была видна вода, бурлящая возле лодки, но она была такой же тусклой, как сама ночь, и на расстоянии двух-трех ярдов граница между водой и воздухом была уже совершенно незаметна, поэтому никто из них не мог точно сказать, что он видит дальше -воздух или воду. Джонатан начал опасаться, что, двигаясь так быстро, они могут врезаться в плот.
Вскоре сквозь туман они увидели отблески света, которые были впереди где-то не дальше десяти ярдов. Но крики, звуки ударов и визги слышались словно отовсюду – в лесу у невидимого берега.
