– Ладно, – сказал Кнехт. – Вызываю группу.
– А смысл? Впустую дернешь ребят, у которых и так полно работы. Им сюда добираться сутки минимум.
– Если упустим клиента – двинут по горячим следам.
– Без толку, это я тебе как нюхач говорю.
– А что ты предлагаешь?
– По маленькой, – сказал Барро. – И пойдем вышибать из жидов наши комиссионные.
– Ты знал?.. – Кнехт сделал большие глаза. – Я думал, ты наобум ляпнул…
– Просто совпало. – Барро усмехнулся. – Даже не догадывался.
– Вызываю группу, – повторил Кнехт.
– Да хоть всю Шестую Миротворческую Бригаду. Толку-то. А что, вызывай. Давно я наших не видел. Соскучился.
С этими словами Барро потянулся к бутылке.
На вывеске было написано: «Ландау и Ландау. Консультанты». У дверей скучали двое молодых полицейских, делая вид, что стоят тут просто так, без дела.
– Во напугались-то, – сказал Барро. – Эй, ребята, посторонись.
Полицейские деревянно шатнулись в разные стороны и, когда дверь закрылась, встали на прежнее место.
– А чего мы тут?.. – спросил один.
– Да черт его знает, – ответил другой.
В приемной гостей прямо с порога обволокла уютная прохлада и окружила сдержанная роскошь. Хватало одного взгляда, чтобы понять – с местными тут не работают. Консультанты Ландау и Ландау давали ответы на такие вопросы, о существовании которых простой человек даже не подозревал.
Именно в этих вопросах – как незаметно управлять людскими массами к своей выгоде и общему удовольствию – хорошо разбирались беглые мутанты, те, что «из списка». Это было их призвание: влиять на людей.
Умиротворять.
Барро повелительным жестом осадил секретаршу – та уселась за свой стол и принялась что-то резво печатать. Кнехт отворил дверь в кабинет.
За дверью обнаружился стильный интерьер, а в нем – холеный красавец средних лет.
– Ландау хочу, – сообщил Барро.
– Давид Ландау к вашим услугам, господа, – произнес красавец с достоинством. – Присаживайтесь.
– Сам присядь, – сказал Барро. – И не болтай.
Красавец послушно уселся и замолчал. В приемной раздались торопливые шаркающие шаги.
– А вот и правильный Ландау! – Барро довольно потер руки.
В дверях появился седой мужчина, не старик на вид, но с заметной усталостью в глазах.
– Абрам Ландау, консультант. С кем имею честь?..
– Томас Торквемада, – весело представился Барро. – Налоговый инспектор!
– Доктор Геббельс, – хмуро сказал Кнехт. – Травматолог.
У Ландау-старшего голова ушла в плечи и забегали глаза. Барро и Кнехт молча ждали. Наконец консультант взял себя в руки, более-менее распрямился, посмотрел на притихшего Давида и хрипло спросил:
– Парня-то моего за что?..
– Не волнуйтесь, он просто дремлет, – сказал Барро. – И ему снится то, что он больше всего любит: большая куча денег. А мы поговорим. Коротко и конкретно. Мы ведь с вами деловые люди, верно? Компетентные и не жадные, ага?
Кнехт подошел к Ландау вплотную и мимо него уставился тяжелым взглядом в приемную, где секретарша интенсивно работала с документами. Ландау оперся плечом о косяк, опустил глаза и, глядя в пол, выдавил:
– Валяйте.
– Люди по-разному относятся к мутантам, – сказал Барро. – Некоторые им втайне симпатизируют. Ну, понимаете, естественное сочувствие гонимым и несчастным. Есть даже единицы, которые им по доброй воле помогают. А знаете, кого нет? Нет людей, которые сочувствуют тем, кто наживается на мутантах. Таких ненавидят.
– Чего вы хотите? – прошептал Ландау.
– Беглый мутант не может сидеть без дела, – продолжал Барро, словно не слыша. – Не может не проявлять свою сущность. Там, где мутант есть, он будет изменять мир. Иначе он не мутант. Но когда он в бегах, когда прячется от погони, ему нельзя действовать напрямую – он же сразу засветится. Нужны посредники. И такие, конечно, находятся. Ловкие, деловитые, умные посредники. Они знают, что мутант, по обычным человеческим меркам, безумен. Ему не надо денег – была бы крыша над головой, не надо славы… Нужно только занятие. Нужно, чтобы кто-нибудь говорил с его голоса. И таким образом изменял мир. В ту сторону, в которую нужно мутанту. И тогда все довольны. Не правда ли?
– Сколько? – спросил Ландау. – Сколько, черт вас побери?
Кнехт щелкнул пальцами. Ландау испуганно отпрянул в сторону. Появилась секретарша и протянула боссу ладонь. На ладони был коммуникатор.
– Всего лишь сто тысяч, – сказал Барро. – По договору об оказании консультационных услуг, хе-хе. И тогда мы с доктором Геббельсом никому не расскажем. Ни-че-го.
– Какие гарантии?
– Слово, просто наше слово.
Ландау молчал, раздумывая. Кнехт хмурился. Барро улыбался.
– Знаете, молодой человек, не расслышал ваше имя…
– Торквемада. Томас Торквемада.
– Знаете, молодой человек… – Ландау наконец-то нашел силы поднять глаза на Барро. – В истории моего народа много черных страниц, это всем известно. Но самые черные – те, на которых записаны имена предателей. Имена иудеев, которые продавали своих. Выдавали соплеменников на расправу…
– Да-да, – перебил Барро. – Вас, например, предали Голдберги. Виноват, что не сказал раньше, но я это только сейчас разглядел. Голдберги решили так нагадить конкурентам. Все как обычно, ничего личного. Просто гешефт.
Ландау от этой новости вяло отмахнулся. Он и так много сил тратил на то, чтобы говорить. Старику было страшно рядом с этими двумя, и противно было, и он боялся вызвать их гнев – но еще больше он хотел высказаться до конца.
– Вы же нюхач, молодой человек, не правда ли? И ваш товарищ, он ведь тоже из этих… Истребительная Бригада. Скажите, вы оба, что вы чувствуете, когда… Как это у вас называется… Нейтрализуете мутанта? Идете по следу, а потом убиваете его?
– Счастье, – сказал Кнехт.
– Стыд, – сказал Барро.
– Ну, хоть одному из вас стыдно… – Ландау прижал по очереди пять пальцев к экрану коммуникатора, потом мазнул электронной машинкой по плечу, где был вживлен чип. Коммуникатор пискнул.
– Забирайте свои тридцать сребреников. А теперь разбудите Давида и уходите.
Барро небрежно щелкнул пальцами в сторону младшего Ландау. Тот всхрапнул, дернулся и принялся тереть глаза.
– Вы не поняли, – мягко сказал Барро. – Когда я говорил про стыд, я имел в виду совсем другое. Мне мучительно стыдно того, что еще один из наших – предатель.
– Но в чем они провинились?! – шепотом вскричал Ландау.
– Да как обычно. В том, что родились на свет.
Полицейских у дверей было уже трое.
– Ребята, – сказал Барро. – Выручайте. Я хочу солнечные очки «Рэй-Бэн», классическую модель «Предэйтор». И я хочу французский луковый суп-пюре. Где?!.
