За меридианной линией обнаружилась горстка прямоугольников, обозначенных как поселок Ускут (жил.). На некотором расстоянии от него изогнулась тонкая линия - хребет Тамаринская стрелка. Прямо за ней рыжел ребристый бугор с точкой на вершине и цифрами "2203", обозначающими высоту.
Конечная цель моего путешествия.
Сопка Улус-Тайга.
* * *
Лимонно-желтый "Буран", который я нашел в сарае за избушкой, был громоздким и побитым. Судя по виду, на нем не раз застревали, шли напролом сквозь кусты и сушняк, прыгали с трамплинов, переворачивались по пьяной лавочке. Он отслужил свое и, глядя на пенсионера, в меня закралось сомнение, что снегоход еще способен передвигаться кроме как на буксире. Однако когда я залил бак и дернул стартер, двигатель исправно зарокотал, вываливая из выхлопной трубы едкий сизый дым.
Я закрепил на багажнике полную канистру, топор, который нашел в сарае, котелок, набитый крупами и всякой хозяйственной мелочью, включающей спички. Нахлобучил на лоб поверх ушанки защитные очки на пол-лица, выкатил снегоход из сарая. Запер дверь на замок, вернул ключ за наличник и по старой примете присел на крылечке перед дорогой.
Сквозь серое марево на небе виднелось тусклое пятно солнца. Дико хотелось курить, просто мочи нет, как хотелось, но в избушке не нашлось ни грамма табаку… Почему-то вспомнилась Любовь Андреевна. Не верилось, что именно она оказалась еще одной жертвой пришельцев. Не какой-нибудь сотрудник института, не мой заносчивый брат - именно она, милая и сердечная женщина. Я не заблуждался насчет того, что с ней стало, но не хотел дальше развивать эту мысль. Начнешь представлять, какая участь ожидает петербургского психолога во владениях пришельцев, будет совсем гадко на душе. Интересно, что стало с ее семилетним сынишкой? Смышленый был такой пацан. Забыл спросить у Серого насчет него. Наверное, приютил кто-нибудь на время, пока не закончится переполох. А сейчас он вместе с остальными детьми прячется в бункере.
М-да, пора мне ехать. А то вконец расчувствуюсь.
С кряхтением поднявшись, я натянул на лицо очки, оседлал снегоход и тронулся в путь.
* * *
Чтобы привыкнуть к управлению отечественным мастодонтом, я держал скорость не выше тридцати километров в час. Сквозь снежную целину "Буран" пер словно танк: давил гусеницами сугробы, перепрыгивал через ямы и бугры, забирался на любые склоны. Стандартную рулевую лыжу у него заменяла широкая полоса стали, которую не страшили ни кусты, ни молодые побеги - и те, и другие она давила с легкостью и пренебрежением. При движении снегоход издавал звук, похожий на визг раненного кабана, а на виражах так и норовил выбросить из сиденья. Позже я разобрался, что при маневре надо привставать и клонить тело в сторону поворота.
Мой путь лежал через небольшую долину, судя по карте, наполовину покрытую болотами. Островки деревьев то и дело сменялись ровными снежными плоскостями с торчащими из них стрелами тростника. Лед был крепким, и в этих местах я увеличивал скорость. "Буран" летел вперед, оставляя позади километры пути, рулевая лыжа ломала тростник с веселым хрустом. Пока есть возможность ехать быстро, нужно этим пользоваться. Потом начнется глухая тайга, сопки - скорость продвижения упадет в несколько раз.
Периодически я оглядывал небо. Не знаю как вам, а мне не хотелось попасть на лабораторный стол, чтобы испытать на себе достижения внеземной хирургии. Но пока ничто не нарушало серую хмурь над болотами. Надеюсь, так будет продолжаться и далее.
День начал меркнуть, когда я достиг основания невысоких сопок, которыми заканчивалась долина. "Буран", не без труда, затащил меня на одну из них. На вершине я нажал на тормоз, чтобы перевести дух - после полутора часов езды отечественный снегоход превратил позвоночник в каменный столб и вытряс кишки. Потирая ладонями подмерзшие щеки и подбородок, я оглядел лежащую впереди местность.
Слева растянулось озеро, названное на карте Хорыс-Холь. Я бы с удовольствием прокатился по его ровному льду, как по автостраде, однако мой маршрут проходил совсем в другой стороне, через гигантский хвойный лес, покрывавшим землю пушистым ковром до самого горизонта. За ним торчали какие-то сопки, одной из которых, возможно, и была Улус-Тайга, хотя это слишком оптимистичное предположение. До заветной цели еще пилить и пилить.
Я подумал, что позже надо будет сделать более основательный привал, чтобы развести костер и погреть кости: в движении ветер безжалостно выдувал тепло из тела, даже невзирая на плотно застегнутую фуфайку. Пока же силы оставались. Отдых в зимовке зарядил меня энергией, которой хватит еще на десяток километров. К тому же, привал лучше устроить, когда окончательно стемнеет и ехать будет нельзя, тратить на него драгоценную светлую часть суток, и без того короткую, просто глупо. Руководствуясь этими соображениями, я спустил сцепление и направил снегоход вниз по склону, надеясь, что мне продолжит сопутствовать удача и хотя бы до конца дня на пути не возникнет каких-нибудь замысловатых препятствий. Однако озорная госпожа повернулась ко мне непонятной стороной.
Въехав в хвойные владения, около четверти часа я двигался на восток, петляя между стволов и продираясь сквозь ветви, пока не наткнулся на след…
Он тянулся поперек моего пути. Не ожидая столкнуться с чем-либо подобным, я сперва проскочил через него. "Буран" дважды подпрыгнул на развороченных сугробах и снова вынес меня на целину.
Я затормозил, сдал снегоход назад.
Между косматых елок в вечернем сумраке угадывалась широкая дорога, продавленная вездеходами. Спустившись с сиденья, я озадаченно оглядел тяжелые отпечатки траков на снегу. Без сомнения, это был след группы, отправленной полковником Стремниным на поиски "желтой плесени".
Глава 5. На неведомых дорожках
Маршрут вездеходов не сильно отклонялся от моего прежнего курса, так что потерять направление на Улус-Тайга я не опасался. Отпечатки траков тянулись по узкой просеке, которая летом, очевидно, являлась проселочной дорогой. Ехать по дороге всегда удобнее, чем ломиться через чащу. "Буран" легко скользя по следам старших собратьев, двигаясь за тусклым лучом собственного фонаря. Теперь мне не нужно было, как прежде, высматривать впереди пеньки там, бугорки - если они и были, траки вездеходов смяли все подчистую. Поэтому я выжимал из снегохода всю прыть, на которую он был способен.
Тело под ватной фуфайкой вымерзло и начало требовать костра, но я не мог остановиться. По натуре я очень азартный человек - чертов стоп-кран у меня в башке то ли сломан, то ли вообще отсутствует. В итоге зачастую продуваю по-крупному в карты и вообще влипаю в неприятности. Нечто подобное происходило и сейчас. Хотя в общих чертах я представлял картину, которой оканчивались следы, хотелось все-таки туда добраться.
