— Мы никому ничего не должны! — в голосе чиновника зазвучали стальные нотки. — Если попытаешься что-то выкинуть, то досье о твоих художествах сразу ляжет на стол полиции, а судя по тому, что там написано, пожизненное тебе гарантировано. Так что ты все равно отправишься на Марс, только в кандалах и в менее приятном обществе… Надеюсь, тебе это понятно.
— Почему они так поступают?
— Видимо, хотят скрыть мое существование. Не всеми своими секретами госкорпорация делится с государством.
— И…
— И похоже, ты попал в настоящую мясорубку.
— Что же теперь?
— Делай, как тебе говорят. На Земле у тебя нет шансов на спасение.
— Итак, молодой человек?
Руслан на мгновение повернулся в сторону космического лифта. Огромная труба серебристого цвета и неопределенных очертаний уходила в небо, теряясь где-то в вышине. Изредка снизу вверх проскакивали синие цилиндры.
Сопровождающий встал и подошел к Руслану.
— Подъем! Через три часа мы должны проходить регистрацию на орбите, а вам еще нужно привести себя в приличный вид.
Руслан осмотрел себя. Да, костюм купленный с таким трудом за такие деньги, был испорчен. У пиджака оторван рукав, у брюк — дыра на колене, кроме того, весь костюм был измазан черт знает чем. Естественно, появление в таком виде у транспортного терминала — легкий способ привлечь всеобщее внимание и массу вопросов со стороны таможенников и полицейских. Руслан попытался подняться со стула, но это ему не удалось, тогда сопровождающий подхватил его под руку и помог ему.
— Сюда…
В соседней комнате тоже находились два охранника, а также большой пакет с одеждой. С трудом двигаясь, Руслан начал переодеваться.
— А ты не мог бы привести меня в норму?
— Чтобы ты глупостей понаделал? Я же знаю все твои мысли. И поверь, там нет ни одной умной.
Так что на помощь Визиря Руслан мог не рассчитывать. Покачиваясь, словно на сильном ветру, он медленно переоделся. Дешевый джинсовый комбинезон, майка с логотипом гос корпорации — даже Пятак в худшие его времена не поменял бы свое тряпье на вот это, но сейчас у Руслана не было выбора.
Сопровождающий не помогал ему, стоял в стороне, скрестив руки на груди и внимательно наблюдая за каждым движением подопечного. Судя по его выправке, наклону головы и строгой короткой прическе, ежике, бывший военный. Его лицо, лишенное каких бы то ни было эмоций, словно вырезанное из камня, с холодными бледно-серыми глазами, лишь усиливало общее впечатление. С таким не побалуешь.
Потом, взяв Руслана под локоть, он отвел его в туалетную комнату. Сунул в руки запечатанный «походный набор».
— У тебя пять минут, чтобы привести себя в порядок.
Когда дверь за сопровождающим закрылась, Руслан с тоской посмотрел на пакетик: расческа, одноразовая зубная щетка с пастой, одноразовая безопасная бритва и флакончик какого-то геля, видимо, для бритья. Все из мягкой пластмассы. Руслан с надеждой оглядел крошечное помещение: кафель, ни одного даже крошечного окна, кабинка с унитазом и раковина, отверстия кондиционеров и вентиляционные решетки такие, что даже кошка не пролезет.
Вздохнув, Руслан повернулся к раковине и все еще дрожащими пальцами начал распечатывать пакет с туалетными принадлежностями. Раньше Пятаку и в голову не приходило следить за собой, теперь же… С одной стороны, для наблюдения за личной гигиеной есть симбионт, а с другой… Вздохнув, Руслан начал чистить зубы. Последний раз он проделывал эту процедуру в младших классах школы, под строгим надзором классного руководителя. Детские ощущения подтвердились: процесс не вызвал удовольствия, к тому же паста отвратительно жгла язык. Отвернув кран, он пустил холодную воду, но пить ее так и не рискнул. Хоть здесь были не кубалы, а приличное государственное заведение, Руслан решил, что уж лучше он пострадает от жажды, чем проведет первое свое космическое путешествие в каморке сортира, верхом на унитазе. Бриться Руслан не стал. Щетина придавала его лицу выражение бесшабашной небрежности. Без нее он выглядел бы слишком правильным.
Сопровождающий ждал его за дверью. Он сунул Руслану в нагрудный карман комбинезона паспорт и билет.
— Досмотр и регистрацию будем проходить по отдельности, — стальным голосом начал он. — Постарайся вести себя без глупостей, никаких намеков и знаков ни сотрудникам терминала, ни полицейским. Оказаться в центре их внимания не в твоих интересах. Тем не менее я постоянно буду рядом, даже если ты меня не будешь видеть.
— Но почему… — начал было Руслан.
— И никаких вопросов, поскольку меня никто не уполномочил на них отвечать, — обрезал Глебышев. — Ну а теперь вперед! Через пару часов ты уже должен быть на орбите.
Решительно взяв Руслана за локоть, сопровождающий вывел его из «раздевалки» через другую дверь в дальнем конце… Однако, переступив порог, Руслан замешкался, замер, остолбенев, потому что перед ним открылся зал регистрации центрального терминала Санкт-Москоу. Он никогда в жизни не видел такого огромного помещения. Нет, конечно, главный терминал не раз показывали по головидению, но совсем другое дело самому оказаться в подобном месте. В зале, настолько огромном, что внутри могло поместиться несколько кубатов, казалось, нет народа. Полированный гранитный пол, по которому через весь зал протянулась паутина скоростных транспортных лент. Стеклянные стены и где-то там, у противоположной стены, регистрационные терминалы. А вверху… Запрокинув голову, Руслан уставился в бездонное синее небо.
Раньше он никогда не думал, что оно такое. Головидение, несмотря на объемное изображение, не давало ощущения объема. У Руслана не хватало слов, для того чтобы описать эту бездонную, бескрайнюю синь. Он стоял бы так и глазел, и глазел… Только сейчас он начал понимать, какого великолепия был лишен, проживая в мегаполисе, во многих кубалах от поверхности.
Одернул его сопровождающий.
— Приди в себя! Регистрируешься в 46-м секторе. Вон транспортная линия к 41–50 секторам. Давай, шевели копытами!
Повинуясь толчкам сопровождающего, Руслан встал на ленту движения, потом шагнул на скоростную и понесся к регистрационным боксам. Вскоре впереди появилась табличка: «Секторы 41–50».
Руслан оглянулся. Вместе с ним на транспортной ленте ехали человек тридцать, и среди них никого похожего на людей госкомпании. «Может, рвануть?» — пронеслась в голове шальная мысль.
